Время будто остановилось. Коллекция сеньора Эрнандеса была воистину обширной. Лаки, как ценительница искусства, наслаждалась каждой картиной, каждым мазком гениальных художников прошлых лет.

«Как можно прятать такую красоту в частной коллекции?», – недоумевала девушка, едва прислушиваясь к словам коллекционера.

–

… как видите, моя коллекция далека от Эрмитажа, – тем временем завершил экскурсию сеньор Эрнандес.

–

А как же прекрасное произведение Моне спрятанное в Вашем кабинете? – не собираясь терять возможности попасть в кабинет мафиози, спросила Кассандра.

–

Я смотрю, Дмитрий действительно все Вам рассказывает, – подмигнул девушке Эрнандес, – что ж, раз уж Вы прознали про жемчужину моей коллекции – прошу в мой кабинет.

Легкого кивка хозяина поместья было достаточно, чтобы ретивые охранники распахнули перед ним двери кабинета, оставшегося по распоряжению Эрнандеса без дополнительной защиты.

–

Это что…?

–

Да, милая барышня, перед вами точная копия кабинета Вито Корлеоне, с тем лишь исключением, что за моей спиной бушует пучина, созданная руками Клода Моне. Хотя, мой компьютер тоже несколько выбивается из общей картины, – явно наслаждаясь удивлением девушки, прокомментировал Эрнандес.

–

Боже, это потрясающе! – не удержалась от восклицания Лаки, – как Вам это удалось.

–

Деньги решают все, Катерина, – не отрывая взгляда от глаз девушки, произнес Эрнандес, – деньги решают все.

Последнюю фразу Эрнандес произнес томным шепотом, наклонившись прямо к уху гостьи. В то же время, руки главы мафиозного клана окутали талию девушки, притянув ее к себе.

–

Сеньор Эрнандес, – прошептала Кассандра.

–

Алехандро, – поправил он, прежде чем поцеловать гостью.

Если бы сейчас можно было улыбнуться, Кассандра бы сделала это.

Даже не улыбку, а усмешку вызывала в ней предсказуемость Эрнандеса.

Пылко отвечая на поцелуи Алехандро, Кэс стащила с него пиджак и, прежде чем оказаться на столе, успела развязать галстук-бабочку и расстегнуть рубашку ретивого сластолюбца. Все это время Эрнандес безнадежно пытался раскрыть молнию платья девушки, но, поняв тщетность своих попыток, просто разорвал ее. Победная улыбка озарила его лицо, когда спустив разорванный клочок платья до пояса партнерши, она предстала перед ним в одном прозрачном бюстгальтере. Не останавливаясь на достигнутом, Эрнандес схватился за подол и без того испорченного платья и рванул вверх, создав разрез от края до талии. Только после этого, на секунду отстранившись и оценив масштаб проделанной работы, он усадил девушку на стол.

Вновь его губы начали терзать губы Лаки, руки скользить по ее телу. В мыслях он уже представлял, как она будет стонать и извиваться под ним, когда внезапная боль пронзила плечо героя-любовника.

–

Сучка, ты меня укусила? – в полу-бешенстве, полу-удивлении прошипел Эрнандес.

–

Извини, ты так хорош, я просто не сдержалась, – притворно огорчившись, извинилась Кассандра, – прошу тебя, не

останавливайся, обещаю быть паинькой, – надула она губки.

Просьба Кати, хоть и порадовала Эрнандеса, все же не была необходима. Боль от укуса возбудила его еще больше, а безрассудный поступок девушки снял с мафиози обязанность вести себя по-джентельменски. Возвратившись в ее объятия, нежность

Алехандро сошла на нет: поглаживания превратились в пощипывания и шлепки, язык, ворвавшийся в мягкую негу ее рта, стал в нем полноправным хозяином. Со все нарастающим возбуждением он одной рукой потянул ее за волосы вниз, освобождая пространство для другой, смявшей грудь девушки. И…обмяк в ее объятиях прежде, чем она успела что-то возразить.

–

Ну, наконец-то, – оглядывая обездвиженное тело шестидесятичетырехлетнего мужчины, произнесла Кассандра, – да уж, Кэс: Ричард, теперь Эрнандес, если так и дальше пойдет, то через пару месяцев ты окажешься в объятиях Хью Хефнера.

Лаки все еще ощущала солоноватый привкус крови от укуса Алехандро, но замаскировать укол иглы, надежно спрятанной в ее перстне, могло только ощущение еще большей боли. Так или иначе, но самая неприятная фаза ее плана была пройдена. Теперь у шпионки было восемь минут на завершение операции. Еще раз взглянув на распластавшегося на полу Эрнандеса, и мысленно поблагодарив Марджери за то, что та сохранила ее перстень, Кассандра перешла к следующему шагу. Первым на очереди был компьютер, взломать который и скопировать всю информацию должна была заранее подготовленная вирусная флешка. Не особенно переживая за удачный исход дела, Кассандра запустила шпионскую программу. Сейчас все ее мысли были о сейфе – именно там, если верить Кирсанову, находился святая святых всего бизнеса Эрнандеса – подробный гроссбух всех сделок мафиозного воротилы. Кассандру от книги, способной надолго засадить в тюрьму не один десяток преступников высшего пошиба, отделяла всего лишь стальная дверь сейфа, сохранность которого обеспечивал четырехзначный код.

Кэс не стала «в холостую» отгадывать заветную комбинацию. Вместо этого, вооружившись пудреницей из ридикюля и скотчем, позаимствованным со стола Эрнандеса, сняла отпечатки с цифровой клавиатуры сейфа. Три цифры. Всего три цифры, если верить отпечаткам, использовал хозяин кабинета для кодирования.

«Идиот, как можно ставить дату своего рождения в качестве пароля к сейфу», – злорадно подумала Кассандра, услышав щелчок открывающейся дверцы.

Кирсанов не обманул – гроссбух в компании крупных купюр и наркотиков мирно лежал на средней полке. Дело оставалось за малым, используя фото-линзы скопировать его содержимое. Начав с конца и продвигаясь к началу книги, Лаки методично фотографировала каждую страницу. Шесть минут, оставшегося у шпионки времени едва хватило на дублирования половины Гроссбуха, но продолжать было нельзя – действие транквилизатора должно было закончиться с минуту на минуту, а Кассандре еще нужно было успеть разыграть сцену спасения. Досадливо взглянув на Гроссбух, Кэс упрятала его обратно в сейф.


***


–

Пожалуйста, кто-нибудь, помогите! – раздался истошный вопль. – Помогите, пожалуйста!

Охранники, вбежавшие в кабинет на крик о помощи, застали заплаканную девушку, пытающуюся реанимировать их хозяина. Сквозь слезы и призывы о помощи Лаки отсчитывала тридцать толчков массажа сердца, после чего, сделав два вдоха искусственного дыхания, начинала заново. Телохранителям, в оцепенении застывшим на входе, оставалось лишь молиться, чтобы ее действия возымели результат.

–

Господи, спасибо, тебе, – наконец произнесла спасительница, когда, закашлявшись, сеньор Эрнандес пришел в сознание, – Алехандро, больше так не делайте, – все еще изображая страх, произнесла Кэс.

–

Что случилось? – потирая грудную клетку, по которой, словно бульдозер, прошлась девушка, спросил Эрнандес.

–

Вы у меня спрашиваете??? Все было хорошо, пока, схватившись за сердце, Вы не упали в обморок. Боже, – всхлипнула Лаки, – я так боялась, что… что… – заканчивать предложение Кассандра не стала, посчитав, что слезы, градом катившиеся по ее щекам, скажут значительно больше слов.

Предположение Кассандры оправдались. Все расспросы не только прекратились, но и, извинившись, и надев на девушку свой пиджак, Эрнандес приказал одному из телохранителей проводить Лаки в ее апартаменты. Хотя, даже заподозрив Катю Морозову в шпионаже, подтвердить свою догадку сеньору Алехандро бы не удалось: линзы полностью сливались с глазами, накопитель памяти был вшит в сережки, а флешка, успевшая перекачать информацию с его компьютера, нашла свое укрытие в каблуке Кассандры. Дело было сделано, и оставаться в злополучном кабинете не было смысла. Поцеловав на прощание все еще обескураженного мафиози, Кассандра, в сопровождении охранника, покинула кабинет.


Глава 31.


–

Гроссбух у нас! – объявила Кассандра, входя в свою комнату.

–

Да ну, и когда же ты успела им завладеть? Судя по твоему внешнему виду и отключенной аппаратуре, ты была занята более интересным занятием, – против воли закипал Дэвид, рассматривая «наряд» напарницы.

–

Странная реакция… Я, конечно, не ожидала, что ты бухнешься предо мной на колени и провозгласишь шпионкой всех времен и народов, но уж на элементарную похвалу, я думала, ты способен, – рассердилась Лаки, – но, знаешь что, раз уж ты думаешь, что соблазнять мафиозных боссов так весело,

в следующий раз я доверю тебе это занятие, а сама буду праздно валяться на кровати. И, кстати, – остановилась она на пути к ванне, – это моя кровать, ты сегодня спишь на диване, как и положено хорошему телохранителю, – закончила Кэс, закрыв за собой дверь ванной комнаты.

Вслед за закрывшейся дверью к Дэвиду пришло понимание, что он несколько «перегнул палку». Но что он мог поделать? Злость на действия напарницы стала его постоянной спутницей. Уговаривая сам себя, что дело в ней и это она ведет себя безрассудно, поступая, как ей вздумается и, игнорируя его приказы, Дэвид даже себе не хотел признаваться, как сильно он за нее переживал, как ревновал

Лаки к этому старому хрычу, да и вообще ко всем мужчинам на этом «чертовом аукционе». Ведь признать этот факт значило и осознать, что он действительно жаждет эту женщину. Поэтому, вместо того, чтобы принести мисс Хартли извинения, он соскочил с кровати и, хлопнув дверью спальни, направился к выделенному ему дивану. Всю оставшуюся ночь напарники провели за закрытыми дверьми.

В десять утра Дэвид увеличил громкость телевизора. Аукцион был назначен на двенадцать, а Лаки все еще не выходила из комнаты. В одиннадцать, недоумевая, как можно так долго спать, Дэвид все же решил постучать в дверь ее спальни. Девушка не отозвалась. Тогда Дэвид постучал более решительно. Вновь тишина.

–

Лаки, я захожу, – после очередного стука предупредил агент Грин.

Спальня была пуста, как оказалась пуста и ванная комната. Подавив приступ страха, Дэвид начал лихорадочно соображать, где могла бы быть его непутевая подчиненная, а главное, как она умудрилась пройти мимо него.