Наталия Миронина - Ошибка дамы с собачкой

– И он тогда пил?

– Еще как! Но я была упряма. Как бык. Откуда силы и воля у меня взялись – не знаю. И тоже не спрашивайте у меня, что это было.

– Может, чувство? – предположила Анна, на самом деле страстно не желая положительного ответа. – Может, вы его разглядели?

– Разглядела, – кивнула Зося с усмешкой. – Ту фотографию. Где он красив, молод и не пьет. Я еще думала: «Как много человеку дано! Красивый, умный. Но вот ведь как все случилось!» Это я так про себя размышляла. Но чтобы любить его? Нет, тогда этого не было. Была жалость. Но этого явно мало, чтобы преодолеть все то, с чем я тогда столкнулась. Нет, нет, не любила я его тогда. Точно могу сказать – не любила. Это же был еще не мужчина. Жалела? Да, жалела. Из упрямства возилась? Да, из упрямства!

– И ни разу не пытались бросить?

– Нет, – покачала головой Зося. – Но когда у меня опускались руки, я смотрела на ту фотографию. Она теперь висела у меня дома. И взгляд на это счастливое и красивое лицо придавал мне силы.

– Зося, вы героиня. Но так не бывает. – Анна дотронулась до ее руки. – Так просто такого не бывает.

– Я тоже так думаю. Что-то заставило меня пройти весь этот путь.

– А сейчас?

– Смеетесь? Все закончилось почти десять лет назад. Закончилось раз и навсегда. Мы поженились еще раньше. И уехали в Испанию. Нас ничего не держало в этом городе. А воспоминания были не самые хорошие. Они уж точно не могли нас тогда остановить. И вы знаете, Марк мне тогда сказал, что это лучшее, что мы могли сделать в нашей жизни.

– У вас там собственное жилье?

– Да, мы продали свои жилплощади, продали машину и купили небольшую квартиру. Да и деньги я хорошие заработала, было на что жить в Испании. И Марк потом, когда пришел в себя, стал подниматься. Сначала очень тяжело было. Но он себя пересилил. Марк хорошо знает английский. Его взяли на работу в небольшую компанию. Он даже стал начальником. Маленьким. Но это не так важно. Мы живем ради друг друга. И оба это знаем. Анна, я его очень люблю. И жила и живу ради него. Так бывает. Выбираешь то, что достается тяжелее всего. Поэтому прошу, оставьте его в покое.

– Зося, – Анна прижала руки к сердцу, – я обещаю, что как только мы разъедимся, вы больше обо мне никогда не услышите. Поверьте мне.

– Я вам верю. Вы та, которая не врет.

Анна помолчала. История Зоси не была удивительной – многие женщины спасают мужчин. История Зоси заставила задуматься о том, а что же требуют взамен спасительницы. Анна уловила эту нотку собственницы.

– Зося, скажите мне… Только заранее прошу простить, если не получится деликатно сформулировать вопрос.

– Да, пожалуйста. – Зося спокойно посмотрела на Анну.

– Зося, а как вот вы устроили это все? Как вы его лечили? Как быт наладили? Как вам удалось его уберечь от алкоголя?

– Мне было трудно. Я понимала, что без глаза оставлять его нельзя. Его сторожили. Пока он жил в своей квартире. Я же там жить не могла! Там же помойка. Была. Я наняла человека. Своего, на рынке работали вместе. Он жил у него. Отвадил дружков сначала. Я приезжала с продуктами, обедами. Потом, позже отправила его в лечебницу. Договорилась. Заплатила. А в его квартире ремонт сделала. Недорогой. Вкладывать деньги большие не хотела. Боялась. Так, чтобы просто чисто было. Он вернулся из больницы, даже не узнал ничего.

– Обрадовался, наверное?

– Нет, представляете, нет. Алкоголики, они же не реагируют на такие вещи. Им бы найти выпивку.

– А после больницы он часто срывался?

– Было. И не один раз. Но я строго следила. Я этому мужику, который за Марком следил, хорошо платила. Он просто за ним по пятам ходил. Везде. У туалета дежурил. Там, в этом доме старом, окно в туалете было. Можно бутылку на веревке поднять.

– А как он вел себя тогда?

– Молчал. Молчал и все.

– Буйным не был? – ахнула Анна.

– Нет, что вы! Он тихий, молчаливый. Ему что ни предложишь, на все соглашался. Но я чувствовала, что он не поддается. Вообще. У него внутри что-то такое, что не дает ему поменяться.

– Не пить?

– Ну да, сначала не пить. А потом, через некоторое время, он уже не пил, понемногу жизнь как-то наладилась. Но внутри он сопротивлялся. Словно не хотел этих всех перемен.

– И что же вы?

– Я же уже говорила. Переживала сначала. Потом даже решила плюнуть. Не хочет сам себя вытащить из дерьма, никто ему не поможет. А в конце концов успокоилась. Вижу, не спорит. Не скандалит. Не сопротивляется. Словно на веревочке идет. Не сам, а я его тихо тащу. И я плюнула. Я перестала переживать из-за его этих настроений. Не замечала их. Просто командовала – надо то, надо это. Ступай туда, займись этим. Он неохотно слушался. Потом привыкли оба к этому.

– Вы его стреножили?

– Ну зачем так? – нахмурилась Зося. – Просто решила довести дело до конца. И в конце концов влюбилась. Да так, что жизни уже не представляла без него. Как это произошло – не знаю. И почему – тоже не знаю. Ведь я его видела таким безобразным, таким отвратным! А потом он стал другим, и я поняла, что никогда бы такой мужчина на меня не обратил внимания. Нас свело его несчастье. А так, в обычной жизни – нет. Знаете, как в книжках говорят – не мой круг. Кто я? Из деревни, торгашка, образование – одна школа. А он? Он образованный, он много читает. Он знает столько, что я даже и представить себе не могла, что столько можно выучить! Когда у нас все наладилось и мы стали жить вместе, я больше всего любила его слушать. Вы не поверите, он таким образом дал мне образование. Раньше я стеснялась при нем говорить. Теперь нет. Я многому научилась у него.

– Отлично, – хлопнула в ладоши Анна, стараясь скрыть надвигающиеся ярость и раздражение. – Вы помогли друг другу. Но Зося, вам не приходило в голову, что Марк имеет право на собственное мнение? На собственный выбор? На собственный взгляд на устройство его жизни? А, как я понимаю, вы даже работу ему нашли?

– Да. И работу тоже.

– А когда-нибудь учитывалось его мнение? В серьезных вопросах?

– Когда мы планировали отъезд? – уточнила Зося.

– Ну и отъезд тоже.

– Вы же слышали, он сказал, что это было самое лучшее наше решение.

– Зося, но других вариантов же не было у него? Верно ведь? Представьте, вы вытаскиваете его из этой бездны. И он, благодарный вам, старается делать все, чтобы вам было хорошо. Он понимает, что всем вам обязан. Он человек порядочный, добрый. Он следует за вами. Но насколько его устраивает та жизнь, которую вы предложили ему?

– Вы смеетесь? – Зося аж подскочила. – У него не было вообще жизни! Понимаете, ее почти не осталось!

– Вы пришли и спасли. И потребовали за это преданности?

– Я ничего не требовала. Откуда вы это взяли? – с вызовом спросила Зося.

– Из вашего рассказа, – ответила Анна. – Но ведь бесконечно это продолжаться не может! Вы когда-нибудь задавали себе вопрос: а он собирался продавать свою квартиру? Уезжать насовсем хотел? Или он поступил так, потому что вы его вынудили сделать?

– С какой стати я его вынудила?! Не хотел бы, отказался! Ему рот никто не затыкал!

– Вы уверены?! – усмехнулась Анна. – Зося, я тоже знаю, что такое сильные женщины. Они порой парализуют все – чувства, мысли, волю. А если человек еще и обязан сильной женщине… Зося, Марк же в долгу у вас. Думаете, он не чувствует тяжесть этой благодарности?

– Он счастлив, – с нажимом произнесла слово «счастлив» Зося. – Понимаете, мы с ним счастливы.

– Зося, – пристально глядя Зосе в глаза, поинтересовалась Анна, – а если он влюбится, захочет уйти от вас, захочет поменять жизнь? Он должен будет вспомнить, что вы для него сделали?

– Вы специально так говорите! – покраснев, закричала Зося. – Вы нарочно это все говорите! Вам хочется увести его, но вы не можете и поэтому отравляете мне жизнь!

– Вы ошибаетесь, – спокойно сказала Анна. – Меньше всего я хочу испортить вам и ему жизнь. Я просто задумываюсь об ошибках, которые мы иногда делаем.

– Вы о своих беспокойтесь. А мои оставьте мне, – заявила Зося. Помолчала, а потом добавила: – Я в вас не ошиблась. Вы опасны. И вы жестоки. Даже более жестоки, чем я.

Последние слова она произнесла уже на ходу.

В этот день Анна ушла рано с пляжа, уехала в Дубулты, там сходила в местный музей и пообедала. Вечером она была в кино. Ей совершенно не хотелось никого видеть. Разговор с Зосей оказался мучительным. Анна вспоминала его и жалела о своей несдержанности. Она понимала Зосю, жалела ее мужа.

И еще Анна поняла, что ее интерес к Марку не остался незамеченным. Зося все почувствовала, а значит, все поняли и другие. Быть объектом наблюдений не хотелось. Как не хотелось и убедиться, что справиться с тем, о чем говорила Зося, у нее нет сил. «Что за ерунда? Мы с Марком больше десяти слов подряд друг другу не сказали. Откуда Зося узнала?» – спрашивала себя Анна. Но это было лукавство. Она сама это понимала.

За несколько дней до отъезда наступила жара. Такая, что казалось субтропики плавно переместились на балтийское побережье. Сначала все радовались – вода прогрелась до исторических рекордов, которые никто, как правило, не помнит, но любит упоминать. Во всяком случае, море, которое всегда вызывало мурашки, теперь было похоже на теплый чай.

– Никакой бодрости с той воды! – поскучнел Валера. Теперь он уже не мог вызывать восхищение окружающих, плавая, как морской котик в обжигающе холодной воде.

– Да, просто пекло, – изнывала под зонтиком Лада Алексеевна, – это намек на то, что пора в дорогу.

– Так у вас же еще неделя? – говорили ей все, но Лада Алексеевна отмахивалась:

– В такой жаре я не могу дышать! И Серафим Иванович чувствует себя плохо.

Действительно, исчезли «бабочки» с «вечерних» нарядов благообразного старика, появились рубахи балахоны. Было заметно, что духота и влажность доставляют ему массу неудобств.