– А я в свою очередь сочту за честь заполучить в твоем лице спутника и конюшего, – сказала она.


Через два дня влажным и душным утром Алиенора выдвинулась в сторону Пуатье. На ней было платье из светлого льна и соломенная шляпа поверх вимпла. На этот раз она решила ехать не верхом, а в нарядной повозке с Рихензой и фрейлинами. Их сопровождали конные рыцари. Ричард скакал рядом с повозкой – на самом почетном месте. Под ним играл мускулами лоснящийся золотистый жеребец, которого подарила ему Алиенора специально для этой поездки.

Через открытую арку в задней части повозки королева смотрела на поля и леса, тянущиеся вдоль дороги. В обозе шел ее собственный серый конь, и при желании она могла бы пересесть на него, однако пока ее устраивало бездействие. Повозку трясло на неровных или разбитых участках дороги, но Алиенору спасали многочисленные подушки и меха. Ей было так удобно, что она то и дело задремывала, просыпалась и засыпала снова. В какой-то момент королева вот так же очнулась и встретилась взглядом с Рихензой, которая смотрела на нее с любящей улыбкой.

– Раньше меня смешило то, как пожилые люди засыпают, едва закрыв глаза, – пошутила над собой Алиенора. – Я совершенно не сочувствовала им, а теперь стала такой же, и мне больше не смешно.

– Ты заслужила право на отдых, бабушка.

Та насмешливо фыркнула:

– Но говорят же, что грешным нет покоя, а за свою долгую жизнь я наверняка согрешила, и не раз.

– Не верю! – воскликнула Рихенза с искренним возмущением. – С тобой поступали дурно, но не наоборот.

– О, я тоже человек, как все. – Алиенора махнула рукой. – Были времена, когда я так ненавидела твоего деда, что молилась о его смерти. Правда, он мне платил той же монетой. – Она посмотрела на Рихензу – та не знала, как на это ответить. – А вот моя бабушка – да, вот это была дама, которая прожила жизнь так, как хотела. Ее настоящее имя Амоберга, но мой дед называл ее Данжеросса – опасная.

Рихенза рассмеялась:

– Почему?

– Потому что такой она была, полагаю. И славилась не красотой, а какими-то особыми чарами – говорят, от нее было глаз не оторвать. И еще была страстной. И мало считалась с тем, что думают о ней люди. – Алиенора усмехнулась своим воспоминаниям. – Мы с Петрониллой страшно боялись ее, когда были детьми, но в то же время были зачарованы ею. Бабушка носила платья с длинными, до полу, рукавами – сейчас они устарели, но тогда были в моде. И учила нас, как пользоваться ими, чтобы передать свои чувства без слов, как флиртовать с мужчиной легчайшим взмахом или поворотом запястья. – Морщинистой, в старческих пятнышках рукой Алиенора продемонстрировала одно такое движение, и оно получилось у нее изящным и уверенным. – И как закрывать рукавом лицо, приглашая к большей интимности. – Ее улыбка растаяла, движения стали резкими. – Или как выразить презрение… или гнев. Всему этому мы научились от нее. И еще тому, как удерживать внимание. Моя бабушка всегда находилась в центре всеобщего внимания и не выносила, чтобы кто-нибудь перетягивал его на себя. Она была непредсказуема и вспыльчива. Помню, как она кричала на дедушку и бросала в него блюда с кушаньями через стол – одно за другим, пока вся еда не оказывалась размазанной по стене и полу. Он позволял ей так вести себя, поскольку знал: потом они отправятся в постель и их соитие будет напоминать спаривание львов. – (Рихенза слушала раскрыв рот.) – Они оба бросили своих законных супругов, чтобы жить вместе, – продолжала Алиенора. Ей самой нравился этот рассказ. – Словно два факела. И пока они горели единым пламенем, ничто другое не имело значения. – Она разгладила платье на коленях. – А вот моя мать была совсем иной, но так часто случается: дети либо становятся похожими на родителей, либо улетают в противоположном направлении. У матери была нежная душа, она не имела никакого желания выставлять себя напоказ. В чем-то я похожа на каждую из них, в чем-то совсем другая. Зато твой дядя Иоанн – точная копия своего отца.

Алиенора опять закрыла глаза и почти мгновенно уснула.


Когда они добрались до маленького городка Мирбо, уже смеркалось. Алиенора чувствовала себя очень усталой, хотя бо́льшую часть пути проспала. Она решила задержаться на день и отдохнуть перед выездом в Пуатье. С возрастом мир ужался, в нем осталось только то, что под силу слабому пламени или огарку. Когда-то она могла проскакать тридцать миль в мужском седле и после готова хоть танцевать, хоть заниматься политикой. Теперь же ей требовалось немного хорошего вина, чего-нибудь перекусить и поскорее лечь спать.

Подъем в верхние покои в замке Мирбо оказался несказанным мучением для ее коленей, однако Алиенора преодолела это испытание. Наградой стала просторная комната с удобной кроватью, которую слуги уже застилали ее собственными матрасами, простынями и покрывалами.

Она отведала легких закусок с Рихензой и тут же легла, но велела не задергивать занавеси полога и не закрывать ставни – хотела полюбоваться темно-синей чашей ночного небосклона. Облака были подкрашены тусклым пурпуром, и время от времени вспыхивали зарницы сухой грозы. Вдалеке рокотал гром. Алиенора никогда не боялась гроз, напротив – любовалась грандиозным спектаклем. Правда, при условии, что ее защищают каменные стены.

В другом конце комнаты, за шахматной доской, негромко переговаривались Рихенза и Ричард. Вслед за грозой пришел дождь, но окно было с подветренной стороны, так что капли не попадали в комнату, а ровный шум убаюкивал. Почувствовав губы Рихензы на своей щеке, Алиенора что-то сонно пробормотала и повернулась на другой бок.

Снова ее поглотила тьма. Она хотела увидеть во сне Ричарда в младенчестве, а потом взрослым человеком во всей его красе. Хотела увидеть себя молодой, веселой и свободной. Но вокруг клубилась тьма, в которой Алиенору куда-то несло, и это было даже приятно, только очень уж темно и душно.

Утром она проснулась от боли в затекших конечностях, с сухим ртом и тяжелой головой от слишком глубокого сна. С трудом села в постели и попросила пить. Тут же появилась Бельбель со всем необходимым, помогла ей одеться, причесала и заплела жидкие седые волосы.

– Где Рихенза? – Алиенора оглянулась вокруг, встала с кровати и скованным шагом двинулась по комнате.

– Она вышла несколько минут назад. Ее позвал Ричард, не знаю зачем.

Алиенора глотнула вина, разбавленного водой, и встала возле окна. После грозы воздух благоухал свежестью и зеленью, небо было цвета незабудок. Раньше в такой день она бы бегом спустилась по лестнице навстречу новым приключениям.

В покои вошел слуга со свежеиспеченным хлебом и горшочком меда. В Алиеноре просыпались ощущения, и она постепенно освобождалась от ночной тьмы. Пока завтракала, вернулась Рихенза вместе с Ричардом.

– Вы, должно быть, пришли на запах хлеба! – со смехом приветствовала она их, но при виде их лиц посерьезнела.

– Бабушка, приближается армия во главе с Артуром Бретонским, – сообщил Ричард. – В городе бьют тревогу. Говорят, по дороге из Тура идет отряд в несколько сотен человек. – Он сглотнул. – Стены недостаточно крепки, чтобы удержать их.

Его известие окончательно изгнало сонную вялость из сознания Алиеноры.

– Вряд ли он просто хочет навестить свою старую бабушку. Пришлите ко мне сенешаля и заприте ворота. – Королева понимала, что уязвима. В Пуатье она была бы в безопасности, но в пути оказалась бы легкой добычей. Алиенора обратилась к Ричарду: – Возьми на конюшне самого быстрого, самого сильного коня и скачи к королю. Передай ему, что если он дорожит Аквитанией, то пусть прибудет ко мне как можно скорее.

Ричард затряс головой и возмущенно воскликнул:

– Я не могу оставить вас, бабушка, это же трусость и предательство!

– Ничего подобного! – отрезала Алиенора. Теперь свеча ее жизни снова горела в полную силу. – Делай, что я говорю, и забудь свои глупые представления о рыцарстве. Подумай сам: что произойдет, если ты не передашь мои слова отцу и он сюда не приедет? Здесь есть кому защитить меня. И поторопись! У тебя уже нет времени на споры.

После такой отповеди у Ричарда запылали уши, но он преодолел стыд, кивнул и быстрым шагом двинулся к сундуку, где лежал его плащ. Там он стал торопливо надевать пояс с мечом и кинжалом, и Рихенза бросилась ему помогать.

– Возьми с собой хлеба! – приказала Алиенора и сама завязала свой кусок в салфетку, на которой ей подали завтрак.

Бельбель в это время сдернула с крюка на стене кожаную бутыль и налила туда разбавленного вина из кувшина.

Алиенора стянула со среднего пальца любимое кольцо с топазом и протянула внуку:

– Отдай это отцу. Он поймет, что оно означает.

Ричард надел кольцо на шнурок, который висел у него на шее, встал на колено, чтобы бабушка благословила его поцелуем, и умчался выполнять поручение.

По крайней мере, теперь два ее внука не будут сражаться друг против друга. И Ричард действительно лучше всех подходит для этого поручения.

– Это не первый раз, когда меня хотят захватить в плен, – сообщила она Рихензе, которая взволнованно кусала губы. – Женой Людовика Французского я стала потому, что после смерти отца меня боялись оставлять незамужней. После расторжения брака с Людовиком родной брат твоего деда Генриха пытался похитить меня. А тридцать с лишним лет назад Уильям Маршал спас меня от засады Лузиньянов. – Она зло засмеялась. – Благодаря этим попыткам я снова и снова осознаю, насколько могущественна! Но должна признаться: никогда не думала, что меня будет осаждать собственный внук.

– Что произойдет, если Артур нас пленит?

Алиенора снова взяла свою чашу и послала Бельбель за новой буханкой хлеба.

– Понятия не имею. Я бы сказала, что меня это вообще не волнует, но я возмущена тем, что мальчишка имеет наглость нападать на престарелую бабку. И не важно, кто его надоумил. Знаю: Артур желает, чтобы я отдала ему Аквитанию. Ха! Скорее ад замерзнет, чем я ему уступлю.

– Не хочу тебя пугать, бабушка, но что, если ты умрешь, будучи у него в плену, а он станет утверждать, будто ты передала ему права на Аквитанию?