– Сам не наступи, – храбрясь, ответила она.

Ей захотелось прикоснуться к стене пещеры. Под пальцами она ощутила шершавый камень, изрезанный следами от кирок, которыми прорубали этот подземный проход.

– Тут есть кое-что похуже крыс, – шепнул Иоанн. – Здесь приковывали преступников в ночь перед казнью.

– Я тебе не верю. Это всего лишь место для хранения. – Белла украдкой оглянулась.

– Ага, для хранения трупов. Если как следует прислушаться, то можно услышать, как звенят кандалы несчастных узников. – Иоанну только что исполнилось тринадцать лет, и в голосе его то и дело проскакивала юношеская хрипотца.

– Все равно ты меня не напугаешь, – сказала Белла, а сама невольно напрягла слух. Но услышала только их дыхание, шуршание двух пар обуви и далекое журчание текущей воды.

Иоанн завернул за угол, поднырнул под толстую каменную арку, потом под еще одну и вывел их в просторный зал, вырубленный в породе.

– В этом городе люди строят целые дома под землей, – сообщил он. – Они устраивают там арены для петушиных боев и питейные заведения.

Сырые камни источали удушающий запах плесени. Белла остро ощущала близость Иоанна. Пламя лампады бросало на его лицо тени, образуя странную маску, наполовину золотую, наполовину черную.

– А еще говорят, что эти туннели тянутся на многие мили, и если знать дорогу, то можно уйти из города, и никто об этом не догадается. – На миг циничное выражение на его лице сменилось искренней увлеченностью. – С такой подземной сетью ходов враг может сидеть у тебя под кроватью… или прямо в кровати. – Он встал напротив Беллы.

У нее по спине побежали мурашки от страха и чего-то еще, не очень понятного Белле. И правда, жутковато становится, как представишь темный, таинственный мир у себя под ногами. Она обвела взглядом неровную окружность пещеры. Вдоль стен по всему периметру был оставлен выступ – нечто вроде скамьи.

– Как скучно, – притворно протянула Белла. – Не было тут никаких узников, прикованных к камню. Это старое хранилище, только и всего.

Она попробовала протиснуться мимо Иоанна, чтобы пойти обратно тем путем, которым они добрались сюда, однако кузен расставил руки и загородил проход. Лампада от его движения закачалась, по стенам запрыгали тени.

– Даже если так… все равно люди, бывало, спускались сюда, ничего не подозревая, и больше их никогда не видели.

– Дай мне пройти! – Она толкнула его. Постепенно страх брал верх над разумом. – Хватит с меня твоих глупостей!

Иоанн тихо засмеялся:

– Значит, ты считаешь это глупостями? Но разве ты сама не сглупила, когда согласилась пойти со мной?

– Иоанн, я серьезно. Пропусти меня. – И вот уже страх перерос в панику.

– А если не пропущу, то что? Пожалуешься своему папочке? И что же ты ему скажешь? – Он наблюдал за Беллой алчно, как кот, играющий с мышью.

От страха у девушки кружилась голова, но при этом внизу живота разливалась странная сладкая тяжесть.

– Он больше не спустит с тебя глаз, раз ты даже с кузеном не можешь погулять без того, чтобы не попасть в неприятности.

Белла ахнула от несправедливости этого заявления:

– Да как ты смеешь!

– Я принц, сын короля! – Он поднял лампу повыше. – Когда здесь держали узников, свет к ним не попадал. Они сидели в кромешной темноте. Ты знала об этом, кузина?

– Не было тут никаких узников, ты все врешь!

Иоанн указал на короткую цепь, вмурованную в камень под самым сводом. Заканчивалась она тяжелым браслетом кандалов.

– Не было? Будь ты повыше ростом, твое запястье как раз оказалось бы на уровне этой цепи. Тебе интересно, что чувствуют люди в кандалах? Интересно?

Белла старалась не выдать своего страха.

– Не болтай ерунды. – И она проскочила мимо него в туннель.

Одним резким выдохом Иоанн загасил пламя лампады и погрузил их обоих в непроницаемый мрак. Крик вырвался из горла Беллы прежде, чем она успела помешать этому. Было так темно, как будто ей на глаза положили толстую черную ткань.

– По-твоему, это ерунда? – промурлыкал Иоанн.

– Я хочу обратно. – Никогда в жизни Белла не испытывала такого страха. Зная коварство Иоанна, она опасалась, что тот может уйти вперед и спрятаться где-то в туннеле, чтобы прыгнуть на нее. Или просто бросит ее здесь одну.

– Как ты думаешь, люди без глаз примерно так себя ощущают, как мы сейчас? – спросил он.

Что-то звякнуло. Белла догадалась, что он поставил лампаду на землю.

– Ну хватит, – еле выдавила она. – Я хочу обратно.

Сквозь мрак к ней потек его голос – тихий, хриплый:

– Когда у тебя нет глаз, приходится полагаться на другие органы чувств. – (Она ощутила, как его пальцы слегка коснулись ее щеки, а потом спустились по горлу ниже.) – Сегодня мой тринадцатый день рождения. Неужели ты не хочешь подарить мне один поцелуй и узнать, какие чувства он вызывает?

Белла дрожала, балансируя на грани паники и какого-то иного физического ощущения, которое взорвалось внутри ее тела. Снаружи, при свете дня, она бы полностью владела собой и ситуацией, но здесь, в полной темноте, командовал Иоанн.

– Всего один, – уговаривал он. Его ладонь порхнула над ее грудью и легла на талию. – А потом мы сразу уйдем отсюда. Никто ничего не узнает. Тут самое подходящее место для секретов, и это будет наш с тобой секрет.

Белла стояла не шелохнувшись. Что ей делать? Побежать что есть силы в надежде, что найдет дорогу? Или уступить? Ее мать пришла бы в ужас, если бы узнала, только она и так от всего приходит в ужас. И вообще, что мать понимает? Дома Белла ее слушалась, была пай-девочкой, но внутри ее медленно закипало недовольство. Именно поэтому ее тянуло к Иоанну. С ним опасно. Он мог сказать: «Сделай это, тебе ничего не будет». Только кузен мог оставить ее в темноте и шантажировать «всего одним поцелуем». Если она уступит, то все переменится, и в то же время – ведь это секрет! – все будет как прежде, по крайней мере внешне. Одна жизнь на свету, другая во тьме.

Белла протянула руки, чтобы нащупать в темноте лицо Иоанна, и потом положила одну ладонь ему на затылок, притянула его к себе и прижалась губами к его губам. У него оказался мягкий, нежный рот, касаться его было совсем не противно. Как будто целуешь теплую и слегка влажную подушку. Иоанн крепче сжал талию Беллы, она прильнула к нему, и поцелуй продолжился.

В конце концов Белла отстранилась, чтобы глотнуть воздуха.

– Вот тебе поцелуй и даже больше. А теперь выводи меня отсюда.

Она чувствовала, что его грудь сильно и часто вздымается, слышала его неровное дыхание – и поняла, что отныне имеет над ним особую власть.

– А если не выведу?

– Тогда я сама найду выход и пожалуюсь папе, и угадай, кому он поверит – тебе или мне?

– Да уж ты наговоришь, не сомневаюсь. Тоже мне, папенькина дочка. Ладно, пойдем.

Иоанн взял ее за руку, и вместе они двинулись по туннелям к свету, на ощупь, наталкиваясь друг на друга – и было это и случайно, и намеренно. Каждый раз, когда их тела соприкасались, Беллу будто пронизывала молния, и она точно знала, что кузен чувствует то же самое. Ведь недаром же он первым попросил ее о поцелуе.

Потом Иоанн, по-прежнему держа Беллу за руку, сжал пальцы с такой силой, что она ойкнула. В ответ девушка ущипнула его – по-настоящему, впиваясь в тело ногтями. Он невольно вскрикнул и отскочил, а затем обхватил ее, прижал к стене и сорвал еще один поцелуй. На этот раз Белла укусила его, но не слишком сильно.

– Значит, тебе нравятся игры, да? – спросил Иоанн.

– Это не игра.

Белла различила в темноте выход, вдохнула полной грудью свежий воздух, омытый дождем. Где-то залаял пес. Она оттолкнула Иоанна и быстро зашагала к привычной размеренной жизни. А потом с шага перешла на бег. Белла полагала, что Иоанн побежит за ней, но тот остался сзади, так что в холодный декабрьский вечер она вынырнула одна. Поднеся пальцы к губам, девушка убеждала себя, что все еще чувствует вкус Иоанна, и оглядывалась через плечо. Он так и не показался.

А Белла не собиралась ждать его и вернулась в замок. Скользнула тихо в теплую, светлую комнату, сняла накидку, подошла к отцу, чтобы поцеловать его в щеку. Амлен играл с Генрихом в шахматы и рассеянно похлопал ее по руке. Белла присоединилась к матери и другим дамам, которые занимались рукоделием и сплетничали. В их окружении она опять стала идеальной скромной дочерью с опущенными глазами и невинным выражением лица, только губы едва заметно изогнулись в хитрой улыбке. Поглядывая на женщин, Белла думала о том, что они ничегошеньки не знают о желании и о восхитительных, захватывающих дух чувствах, которые оно рождает. Она жалела их и в то же время презирала, а еще ей было чуть-чуть страшно, поскольку жизнь ее радикально изменилась. Ну хотя бы в этом году ей не придется скучать на рождественских празднествах.

Глава 13

Замок Сарум, июнь 1180 года


Дверь открылась, и Алиенора с удивлением увидела, что Роберт Модит привел в ее покои целую процессию из слуг с тюками и сундуками. За ними следовала пышущая здоровьем девушка с оливковой кожей, красными губами и лучистыми карими глазами, которая присела в глубоком реверансе и склонила голову.

– Что происходит? – спросила Алиенора.

– Дары от короля, госпожа, – коротко ответил Модит.

Стараясь не выдавать своего потрясения, Алиенора отошла от окна и стала рассматривать, что распаковывают слуги. В одном сундуке были сложены меха, в том числе соболь и белка из далекой Руси. Другой ломился от рулонов ткани для зимних платьев. Из третьего извлекли алый балдахин для кровати и канделябры из эмалированного серебра, большую медную чашу, шахматы, блюда и даже несколько книг.

Все это было очень подозрительно. С чего бы Генриху смягчаться? В то, что он вдруг решил мириться, Алиенора не верила. Ведь вплоть до последнего времени все его усилия были направлены на то, чтобы заставить ее принять постриг и стать настоятельницей в аббатстве Эймсбери.