Та тонкая струйка, что образовалась из перелившейся через край блюдца воды, уже благополучно пересохла, а на полу Катя нашла микроскопическую лужицу. Ее она и вытерла. Потом посмотрела в окно, подумала, протерла подоконник. Тряпку оставила рядом с цветочным горшком.

- Какое же долгое сегодня время, - нараспев проговорила она, отворачиваясь от окна. - Какое же долгое сегодня время, - повторила, проделывая неуклюжее танцевальное па. - И как же мне это нравится! Пусть оно тянется, тянется, тянется...

В прихожей задребезжал звонок.

- Наконец-то, - открыв дверь, сказала Катя. И бросилась Нелюбову на шею.


Канареечная трель нежно сообщила Левушке и Чуче, что кто-то ожидает у калитки их деятельного внимания.

- Это, может быть, Катька! - воскликнула Чуча и выбежала в коридор.

Но это была не Катька.

- Ты что, вообще уже нюх потерял?! - спихнув Чучу с дороги и даже не видя еще Левушки, завопила Галя.

Вид Левушки, безмятежного, со стопариком в руке и тарталеткой во рту, показал ей, что насколько сильным не был бы ее праведный гнев, он все равно не сможет достичь адекватной мощи – не в человеческих это пределах. У Гали на мгновение опустились руки. Но балетная выучка и тут дала о себе знать: Галя победила чувство безнадежности всех воспитательных воздействий и ринулась в атаку.

- Нет, ну ты совсем (так-растак!), я (так, так!) должна детей (растудыть-тудыть!) бросать среди ночи (трам-тарарам!), чтобы тебя (тыгыдым-дым-дым!) за уши (трах-бах!) из гостей вытаскивать!!! А ты (облади-облада!) сидишь тут (брамс-брамс-брамс!) и закусываешь, урод несчастный!!! Ты телефон (дрын-дрын-дрын!) зачем (хххххххх!) отключил?!!

Становиться на пути цунами глупо, понимали Левушка и Чуча. Поэтому Галя материлась долго и беспрепятственно.

- А теперь он будет на меня молча глазами хлопать, - совершенно в другом стиле окончила она, всплеснув руками, будто мамаша, заставшая младенца за поеданием какашек.

Чуча все это время жалась в коридоре, оттуда и подала жалобно:

- Галь, может, выпьешь? У нас тут такоооое...

- Поехали домой! - проигнорировав Чучу, приказала Галя.

- Я не могу. Нельзя Варяга одного оставлять.

- Не поняла. Что значит – одного оставлять? И потом, ты ему в няньки, что ли, нанялся? Говорю, поехали!

- Галь, ты присядь. Катька пропала. Вроде как она от Варяга ушла...

- И поэтому ты тоже решил семью бросить?

- Галя, сядь! Вот я поэтому и не звонил! Так и знал, что будешь вопить, не разобравшись!

Галя смотрела на него тяжелым взглядом, прикидывала дальнейшую тактику.

- Варяг был практически невменяем, когда я пришел. Сейчас он спит, но надо быть рядом, когда проснется. Он весь дом разнес вдребезги, и хрен его знает, чего еще учудит.

- Что-то я не заметила ничего, разнесенного вдребезги.

- А ты в комнату зайди.

Галя отправилась комнату, щелкнула выключателем. Вернувшись через минуту, присела к столу.

- Ничего себе...

Чуча осторожно пробралась на свое прежнее место. Снова защебетала канарейка. Присутствующие переглянулись. Левушка пошел открывать. Вернулся он с Аленой и Глебом. Алена сыпала вопросами о случившемся и информацией о последних двух часах своей жизни, сделав в том числе заключение о глобальной несовместимости еврейского организма с крепким алкоголем. Затем она в свою очередь поахала в гостиной, и все сели за стол – бедовать над вечными русскими вопросами.

Бедовалось отлично. Никто ничего не понимал и предложить ничего не мог. Отрывистые реплики всасывались в ночную тишину, как подсолнечное масло в мягкий хлеб. Ночь повернула на утро – приближался таинственный час Брэдбери. Но ни позднее время, ни отсутствие конструктивных идей, ни даже явное желание одиночества, которое овладело каждым, не могли сегодня заставить людей разойтись по домам. Они чувствовали, словно липкую паутину на лице, невозможность разорвать сложившийся круг. И каждый, желая встать, продолжал сидеть, хоть и не знал, зачем. И каждый тайком мечтал, чтобы кто-нибудь другой встал первым. Или чтобы кто-нибудь извне вошел и нарушил тягостную статичность. И мечтанья были исполнены – лежащий на столе мобильник Чучи ожил и завибрировал.

- Вот потеха, если это Нелюбов, - сказала Чуча с нервным смешком.

Но это, в духе дня, был не Нелюбов.

- Опа. Полина, - взглянув на дисплей, сказала Чуча. - Алло?

- Доброй ночи, - сказал низкий, близкий к басу, мужской голос. - Извините. У вас есть подруга по имени Полина? С ней случилась небольшая неприятность. Не пугайтесь, она просто несколько перебрала. Мы сейчас в ресторане “Три звезды”. Я готов привезти ее, куда скажете.

Чуча продиктовала Варяговский адрес и торопливо крикнула:

- А вы кто?

- Случайный знакомый, - был ответ.

- Бывают же и среди мужиков ответственные люди, - отреагировала на историю Галя.

- Полинка в своем репертуаре – забивает на друзей и напивается до потери пульса с левыми мужиками, - заметила Алена.

- День сегодня такой, - пробормотала Чуча.

- Чего сегодня не было, так это скуки, - согласился Глеб.

- Похоже, заседание все-таки состоялось, - сказал Левушка.

В третий раз запела канарейка. Теперь открывать пошел Глеб, а все остальные вывернули шеи, чтобы не пропустить явление Полины.

Явление, действительно, получилось эффектным. В дверном проеме кухни возник высокий мужчина с бесчувственной Полиной на руках. В полумраке почти не видать было его лица, не разобрать цвета волос, падавших на плечи, не понять, насколько ухожена борода, но широкие плечи, длинные ноги и то, что он легко удерживал полинины шестьдесят килограмм, дамы отметили мгновенно.

- Еще раз доброй ночи, - сказал незнакомец, и от его голоса, как показалось Чуче, завибрировали по полочкам все Катины баночки. - Куда прикажете положить?

Галя и Алена одновременно поднялись. Но Глеб из-за спины незнакомца перехватил инициативу и предложил следовать за собой. Чуча тоже встала, придвинулась ближе к двери, прислонилась к стене. Галя, приподнявшись на цыпочки, стала рассматривать содержимое полок над столом. Алена налила себе виски и пила мелкими частыми глотками, каждый раз наклоняя голову и оттопыривая локоть свободной руки. Так они стояли, пока незнакомец снова не появился в дверях.

- Отлично погуляли, - сказал он, будто бы с одобрением.

- О, что вы, это не мы! - моментально откликнулась Галя, изящно повернув голову.

- Тут семейная драма, - опустившись на стул и вытянув ноги, сказала Алена равнодушно.

- А мы вот пируем на пепелище, - добавила Чуча. Она развернулась к незнакомцу всем телом, оперлась о стену плечом и выставила бедро. - Присоединяйтесь.

- Премного благодарен. Но, видимо, в другой раз.

- В другой раз? - хором вопросили дамы.

- Ну, присядьте ненадолго, - быстро продолжила Чуча. - Очень хочется услышать историю. Кстати, это мне вы звонили. Я Даша.

- Иван.

Он, не ломаясь более, занял место за столом и поведал обществу, как пару часов назад впервые увидел Полину - танцующей на стойке бара.

- Охранники хотели было убрать ее оттуда, но один из зрителей пообещал заплатить за все, что она испортит, так что охранники просто стояли в стороне и смотрели, чем кончится. Кстати, этому меценату ни за что не пришлось платить. Ваша подруга замечательно двигается.

- Ну нааадо же, - протянула Чуча, пробираясь поближе к рассказчику.


Когда Полина оттанцевала, желающих снять ее с барной стойки оказалось предостаточно. Но она ни в чьи руки не отдалась, cама спрыгнула на пол и затерялась в толпе.

Иван нашел свободное место в углу, оттуда хорошо просматривался весь зал. Он закурил, наблюдая. В пляшущих по залу лучах прожекторов его взгляд несколько раз выхватывал Полину. Она кружилась в кольце мужчин. Опрокидывала стопку. Смеялась, обхватив кого-то за шею. Отпивала из стакана. Энергично и очень отрицательно мотала головой перед нависающим над ней парнем.

Скоро к Ивану подсели две девицы, защебетали ему льстивые слова на своем смешном языке, и Иван, любезно улыбаясь, стал отвечать на их нехитрые вопросы. Диалог плавно подкатил к необходимости выпить за знакомство. Тут Иван обнаружил, что оставил бумажник в кармане пальто, и отправился в гардероб.

В холле напротив гардероба на мягком диване сидела Полина. Локоть она поставила на подлокотник, головой опиралась о ладонь и вдумчиво смотрела перед собой.

- Уже уходите? - сказала она в спину Ивану.

Он обернулся. Полина, не меняя позы, подняла глаза - взгляд спокойный, без малейшего интереса.

- Нет, - ответил Иван и отвернулся, чтобы принять пальто. - Я бумажник забыл. - И он показал Полине извлеченный из кармана богатый коричневый бумажник.

- А. Вам бы логичнее уходить.

- А вам разве логичнее оставаться?

- Я и не остаюсь.

- Уходите?

- Нет.

Иван вернул гардеробщице пальто.

- В таком случае пойдемте в зал.

- Зачем?

- Охотиться. Я за женщинами. Вы за мужчинами.

- Они скучные.

- А вы выпейте.

- Господи, я столько не выпью, чтобы они перестали быть скучными! - Полина потянулась и откинулась на спинку дивана.

- Тогда я прямо и не знаю, что присоветовать.

- А вы предложите мне свою компанию. Мне приятно будет.

- Я предложу. Но вы должны отказаться.

- Конечно. Ну, предлагайте же!

- Не желаете ли выпить со мной, прелестница?

- О нет, сеньор, благодарю, но вынуждена вам отказать.

- Позвольте узнать причину.

- Причина – вы сами.

- Это серьезно, глубоко и заслуживает уважения.

Иван слегка поклонился и ушел в зал.  

Девицы встретили его, как родного. Попивая пепси, он благодушно слушал стрекозиное жужжание про турецкие отели и преимущества кабриолетов. За соседним столом сменилась компания. Среди тех, кто теперь занимал его, Иван заметил Полину. С обеих сторон ее подпирали молоденькие парни. Оба что-то говорили, старались оттянуть внимание Полины на себя, разве что только руками не разворачивали ее голову в свою сторону. Полина кивала и улыбалась, часто отпивая из пивного бокала. Иван вернулся в разговор с девицами, одна из которых уже положила локоть ему на плечо.