Кэт Патрик - Оригиналы

После небольшого колебания с моей стороны — никто прежде не читал мои рассказы кроме учителей и семьи — мы обмениваемся бумагой и тихо читаем. Я улыбаюсь на протяжении двух страниц, умно написанных с точки зрения разъяренного кота, который утверждает, что пришедшая собака разрушила всю его жизнь.

— Это действительно смешно, — говорю я, закончив читать. Я смотрю на Шона, а он на меня. — Я думаю, это потрясающе.

— Ты украла моё слово, — говорит он. — Твой тоже прекрасен. Он лучше, чем мой.

— Это не так, — говорю я, закатывая глаза. — В любом случае, рассказ основан на реальной истории об облизывании собакой жабы. Это было в новостях. Жаба выработала сок на своей коже, который как наркотик для собаки. Он был буквально помешан!

— Это самое невероятное, что я когда-либо слышал, — сказал Шон. — Я думаю, ты это выдумала.

— Нет, — говорю я немного смущенно. — Хотя было бы классно, если бы так было на самом деле.

— Нет, — ответил Шон. — Все ищут вдохновение в реальной жизни. Ты создала своё собственное видение этой истории; это действительно здорово.

— Спасибо, Шон.

— Пожалуйста, Бет.

Того не желая, я вздрогнула. Жестоко.

У меня не было идей по поводу имени Оригинала — мама говорит, что она никогда его не знала — но я всегда думала о ней как о Бет. Бет — это имя маленькой девочки, захваченной временем; это прекрасная трагедия, как Бет Марч из «Маленьких женщин».

Шон поднимает руки.

— Стоп, — говорит он тихо. — Я понял. Не Бет.

Я трясу головой, чувствуя себя дурой. Он, должно быть, думает, что я одна из этих мелодраматических девушек. Я делаю глубокий вздох и тепло улыбаюсь.

— Извини.

— Не беспокойся, — говорит он. — И, Королевишна…

Я хмурюсь.

— Серьёзно?

— Отлично… просто Элизабет, — говорит он.

— Хорошо. И…?

— Хочешь пойти пообедать завтра?

Крупная дрожь пробегает по моей спине и вниз по рукам. Я ничего не хочу больше, чем провести своё время наедине с Шоном, узнавая его получше. И всё же как я могу пообедать с ним? К тому времени как я приду в школу, обеденный перерыв закончится больше, чем наполовину. Он, возможно, захочет встретить меня у моего шкафчика после пятого урока, но это просто невозможно… если Элла не сделает это.

Ни за что.

Шон смотрит на меня, ожидая моего ответа. Я думаю слишком долго, не двигаясь с места, я просто не могу понять, как выполнить эту работу.

— Мне очень жаль, — говорю я наконец. — Я бы с удовольствием, но у меня есть планы на завтра.

— Ох, — произносит Шон, кивая мне так, как будто это не такое большое дело. Но я вижу вспышку разочарования в его глазах.

— Двадцать минут, — объявляет мистер Эймс.

— Думаю, нам лучше вернуться к работе, — говорит Шон.

— Думаю, да.

И с этим мы снова смотрим на листы перед нами и перечитываем, в наших руках ручки, чтобы делать заметки. Ну, по крайней мере, я пытаюсь. Я не могу побороть желание перемотать последние десять минут и сделать всё лучше. Я бы могла придумать что-нибудь другое. Но сейчас это выглядит так, как будто я упустила свой шанс.

Позднее, разочарованная чувством невозможности отношений с Шоном, я могу только думать о прошлом. Как моя семья и я достигли этого момента. Я вспоминаю, как мама пришла, чтобы разбудить меня.

— Лиззи, — прошептала она . — Лиззи, дорогая, просыпайся.

— Что? — спросила я, смутно понимая после двух часов сна. Я легла намного позднее установленного времени.

— Я принесла тебе чемодан. Тебе необходимо положить в него твои одежду и игрушки и быть готовой к выходу. Мы переезжаем.

— Куда? — зевнула я.

— В Калифорнию, — ответила мама.

— Почему? — спросила я. Я не помню никакого чувства тревоги, только любопытство.

— Есть люди, ищущие нас, — сказала мама. — Нам необходимо покинуть этот дом и этот город так, чтобы они не нашли нас. И нам необходимо начать играть в игру — мы станем делать вид, что ты и твои сестры один человек. Не правда ли, звучит весело?

— Хорошо, — только и сказала я, на самом деле не считая, что это звучит весело. Но я была хорошей девочкой, той, которая в основном принимает такие вещи и идет, куда скажет мама. Я упаковалась, как это сделали другие, и мы уехали в середине ночи, оставив девяносто процентов своего имущества. Я до сих пор не уверена, что с ним случилось.

До этого момента я думала, что я тройняшка.

После все полетело к чертям. Теперь я снова хочу думать, что являюсь полноценным человеком, а не жалкой копией.

На следующий день, когда я пришла, большинство студентов наполовину закончили свой обед, поэтому мне пришлось трижды объехать парковку, чтобы найти место. Дэвид, страстное увлечение Эллы (она зовёт его Дейв), паркуется тремя местами ниже. Он выходит из серебристого Лексуса, который, я надеюсь, принадлежит одному из его родителей, и идет к зданию, неся пакет с фаст-фудом, который выглядит так, будто скоро взорвется.

— Голодный? — спрашиваю я, указывая на мешок.

Он громко смеётся.

— Ха-ха, — произносит он, но на самом деле мне не кажется, что ему весело. — Это не всё мне. Я должен покупать еду для команды клуба дебатов.

Ну конечно, он в команде клуба дебатов.

— Прикольно, — говорю я, притворяясь ради Эллы заботливой.

Я смотрю на Дэвида в отражении на внешней стороне здания, когда мы подходим, удивляясь, что Элла в нём нашла. Я имею в виду, ну хорошо, он довольно симпатичный парень, в пуританском смысле слова. Его русые волосы зачесаны назад. Его глаза обычного голубого цвета, что некоторые люди могли найти привлекательным. Плечи широки. Он спортсмен. Но, так или иначе, я не вижу его таким, каким его видит Элла. Дэвид тот парень, который будет играть в профессиональный футбол, а затем владеть автомобильным салоном, или станет мэром, или ещё что-нибудь. Это не для меня. Я предпочитаю более…

— Шон! — кричу я, когда он внезапно появляется в дверях, с тремя парнями позади него. Он улыбается, а я пытаюсь не выглядеть как поклонница, краснея и выкрикивая его имя.

— Как жизнь, Элизабет? — Его тон небрежен, но я могу услышать, что он тоже рад меня видеть. Он резко останавливается, так, что один из его друзей чуть не налетает на него.

— Пижон, — говорит друг.

— Нечего идти впритык, — парирует Шон, смеясь, хотя его взгляд прикован ко мне. Но тут Шон замечает Дэвида. И его супер-большой пакет с обедом. И мой костюм в стиле Лиззи, который Элла и Бет выбрали для меня ночью. И, наконец, отсутствие у меня пакета с едой.

Лицо Шона потемнело и я практически могла прочитать его мысли: он думает, что сразу после того, как я сказала «Нет» ему, я побежала на обед с…

Дэвидом.

Проклятым.

Чанслером.

В знак протеста я отступаю от Дэвида на фут. На самом деле это было больше похоже на прыжок. Оба парня посмотрели на меня в замешательстве. Глаза Шона немного сузились.

— Полагаю, я увижу тебя позже, — говорит он мне, после чего он и его друзья уходят.

— Что это с ним? — спрашивает Дэвид, проходя вперед и открывая передо мной дверь, как делал это Шон в день нашей первой встречи, но теперь этот жест кажется слишком очевидным.

— Не знаю, — отвечаю я, входя внутрь. — Спасибо.

Как только мы входим, Дэвид смотрит так, как будто собирается сказать что-то ещё, но я опережаю его.

— Что ж, хорошего обеда.

И уношусь прочь. Хочется вернуть время назад и объяснить всё Шону, но я не могу, что я скажу? «Не беспокойся, Шон, Дэвид не нравится мне, как мне, он нравится другой мне»?

Отлично, Лиззи, просто блестящая идея.

Мне больно от этого, мне приходится притворяться, что у меня мигрень, чтобы не танцевать и смотреть на девушек с боковой линии. Когда Элла вела непринужденную беседу вчера вечером с Дэйвом, я убедила её выпрямить сегодня её волнистые волосы утюжком. Это бесполезно, но я всё же не хочу пачкать волосы, особенно когда Шон кажется таким раздраженным. Мне понадобится все оружие, какое я могу поучить. Так что я не участвую в танце, но на всём его протяжении постукиваю ботинками в такт и представляю в голове движения.

Когда звенит звонок, я подпрыгиваю и покидаю класс; меньше чем через пять минут я одна из четырёх студентов, уже сидящих в творческом классе. Я достаю тетрадь по испанскому и начинаю делать мою домашнюю работу, чтобы отвлечься от ожидания Шона. Второй перевод, и вот он здесь.

— Привет, — говорит он, проскальзывая на своё место. Он смотрит вперед, вместо того чтобы повернуться и поучаствовать в беседе перед началом занятия. В тот момент как я собиралась похлопать его по плечу, Наташа, блондинка с короткими волосами и большими буферами, заговаривает с ним через проход.

— Привет, Шон, — говорит она таким сладким голосом, что мне хочется что-нибудь кинуть в неё.

— Привет, Наташа, — говорит он. — Как ты?

— Я отлично, а ты?

— Я в порядке, — отвечает Шон. Есть что-то колкое в его словах; Наташа слышит это, поскольку, когда её друг начал рассказывать о каком-то серфере, она отворачивается от Шона.

Я наклоняюсь вперед к его правому плечу и тихо говорю:

— Всё в порядке?

Шон медленно поворачивает голову вправо и натянуто смеется, выдыхая через нос. Я хочу пнуть его стул, чтобы заставить повернуться и посмотреть на меня. Я останавливаюсь, чтобы проверить, что мистер Эймс всё ещё топчется в коридоре, затем наклоняюсь вперед и пробую снова.

— Шон, — говорю я немного более настойчиво. В конце концов, возможно, потому, что начинает понимать, что я не остановлюсь, если он не сделает это, он поворачивается на своём стуле. Его светло-коричневые глаза холодны.