Александр Гордиенко - Ордер на Любовь

– Рации. Могут понадобиться. – Железнов выпрямился, держа в руке искомое. – Это не случайность, Наум!

– Что?!

– Я знаю, о чем говорю! Это не случайность! – Железнов был сосредоточен и явно не растерян. Сунул рацию в задний карман. – И ничего страшного пока не произошло.

– Ты что, с ума сошел! Где я тебе замену сейчас найду?! Самому на подиум выскакивать?

– Я найду! Давай, Наум! Рули здесь. Как всегда. Все будет нормально. Ты все поймешь по ходу пьесы. Извини, мне нужно действовать.

Железнов натянул на себя свою гарнитуру и переключил общую связь на себя, одновременно открыл телефон.

– «Пентагон», внимание, срочно – врача, бригада скорой на двадцатом, в 20-03.

– Кеша, вариант «Дубль». Девятнадцатый. Повтори. Правильно. У тебя две минуты. Не самый худший вариант.

– Алексей? Вариант «Дубль». После выхода из рекламы объявляете новые правила, которые действуют только для финала. Текст сейчас будет на вашем мониторе. В прочерке – номер девятнадцатый. Девятнадцатый, вы поняли меня, посмотрите по ней информацию.

– Саша, не нервничай, понял – девятнадцатый. Я ее запомнил. Как я понял, пошла импровизация.

– Да. Очень вероятно.

– Не переживай, прорвемся.

– Марина, – Железнов протянул ей флешку, – текст – на монитор ведущего, там же представление возможных замен с соответствующей нумерацией.

– Александр Борисович, – Железнов зажал телефон между плечом и ухом, —реализовался вариант «Дубль»… Да, по одной позиции, девятнадцатой… Нет, хуже… Без сознания… Врачи на подходе… Когда что-то скажут, я вам отзвонюсь… Я вас понял.

– Александр, текст с флешки на мониторе ведущего, – официально доложила Марина.

– Почему не сказал? – Наум, мрачнее тучи, надвигался на Железнова. – Почему я обо всем узнаю только сейчас!? Что это за игры с заменами?!

– Не кипятись! Тебя, признанного гения и всеобщего любимчика, генеральный решил вывести из-под удара! Я его поддержал. Двумя руками. Ты у нас – личность артистичная, и незачем тебе ввязываться в игру, где на кону деньги, очень большие деньги!

Внезапно Железнов оборвал свой собственный монолог и тепло улыбнулся другу:

– Признай, ты же ничего не смыслишь ни в финансах, ни в политике.

Ошарашенный резкой сменой настроения Железнова, Наум на автомате пробормотал:

– Не смыслю…

Но моментально опомнился:

– Я тебе что, устрица безмозглая?! Или крыса тыловая?!

Железнов примиряющее поднял руку.

– Няма, да успокойся ты наконец. Это только начало. Тебе тоже достанется, поверь мне. Так что не переживай, на свой орден навоюешь. Ты думаешь, на этом все закончится?! При плохом раскладе нам этого не простят!

– Саня, что здесь происходит и чего не простят?! Какой расклад!? Какие деньги?! Ты можешь мне объяснить?

– Могу! Но сейчас не время. Потом, Няма, потом… Работай! Работай, как только ты это умеешь!

– Выход с рекламы. – Паша абсолютно спокойно давал отсчет. – Ноль пять, ноль четыре…

Железнов быстро окинул взглядом свою команду: «Ребята – молодцы, не «посыпались».

Наум уже сидел в режиссерском кресле – отдавал команды операторам.

Железнов склонился к уху Наума:

– Няма, сейчас Дикало закончит читать написанный мной спич, дальше – все по плану. Я мотнусь в «Пентагон». Думаю, что у Лешки там все под контролем. Хочу сам увидеть, как девочка.

– Давай, Саня… Здесь враг не пройдет. – В микрофон: – Вторая – крупный, первая – средний, еще меньше! Хорошо. А с тобой и с генеральным я еще разберусь! Тоже мне, спасатели хреновы…

Офис телекомпании

За 11 месяцев и 2 дня до выхода в эфир финальной игры «Она мне нравится».

Конец января. Понедельник. 8:40 утра.

Александр Железнов, приторочив чашку дымящегося кофе на балку перекрытия между одиннадцатым и двенадцатым этажами, только прикуривал сигарету в «личной» курилке, когда из дверей двенадцатого выкатилась Катя Зернова – «бухгалтер на затратах». Своей курилку Железнов считал в силу того, что он сам себе ее организовал. Дело в том, что возле дверей каждого из этажей находились «муниципальные» урны-пепельницы, вокруг каждой из которых постоянно толпилась куча народа, которая настойчиво норовила втянуть тебя в диалог, обсуждая все, что угодно, от и до… Чтобы устраниться от обсуждения мировых проблем, Железнов приобрел, по его словам, за немереные деньги «свою» урну-пепельницу, которую установил между этажами, справедливо полагая, что ленивый креатив маркетинга не преодолеет полпролета вверх, а снобы-финансисты не снизойдут на полпролета вниз.

– Ты чего здесь делаешь? – удивленно спросил Железнов, задрав голову вверх. – Ты же в пятницу присылала мейл, что тебя на этой неделе не будет? Или ты не получила от меня «окей» и не решилась исчезнуть?

– Почти так, Саша. Вы же знаете, как я к вам отношусь. – Катя прикурила сигарету. – Но, к сожалению, чувствую, что мое отсутствие вас мало интересует, я писала, что меня не будет четыре дня: со вторника по пятницу.

– Хочешь отдохнуть? Поедешь куда?

– Да если бы… Денег нет. Конечно, хотелось бы поваляться, полежать где-нибудь на далеком теплом берегу, на худой конец – хоть денег подзаработать…

– Катя, ну что такое ты говоришь! – Глаза у Железнова смеялись. – Ты решила одновременно подзаработать и полежать. Какие мысли могут при этом возникнуть? Ладно, проехали, так что тебя сподвигло уйти в отпуск?

– Курсовую нужно сделать.

– А на работе? – Ответ Кати привел Железнова в легкое недоумение. – Интернет под рукой… Я своих заставляю курсовые, рефераты и прочую фигню делать исключительно на работе, используя, как сейчас говорят, административный ресурс.

– Саша, я вас всегда промоутирую как лучшего начальника.

В это время у Железнова зазвонил телефон – Маша.

– Але…

– Здравствуйте, Саша. Это Маша.

– Маша… Маша… – Железнов шутливо пытался «вспомнить», кто это. – А-а, помню-помню, резидент иностранной разведки. Вы случайно не из-за океана сегодня связь поддерживаете?

– Да ладно вам, Саша.

Железнов махнул рукой Кате и двинулся в сторону своего кабинета.

– Ну, если не из-за океана, то, по всей видимости, едете на работу?

– Вы проницательны как никто.

– Маша, может, хватит играть в Мату Хари? Я человек конкретный. Конкретно сообщаю – вы меня заинтересовали и я хотел бы…

– Саша, извините, пожалуйста, у меня параллельный телефон (Железнов услышал, что в машине у Маши звучит «Симфония № 40» Моцарта), не могу не ответить.

– Да-да, конечно…

Железнов, не отрывая телефона от уха, успешно добрался до своего кабинета, кивнул Оберсту, сел в кресло, подтянул к себе клавиатуру и открыл почтовый ящик. Меж тем Мария Николаевна не очень успешно пыталась свернуть разговор на другом телефоне: «Георгий Николаевич, может быть, мы встретимся в офисе, и я вам все… Ах, улетаете… Тогда кратко: встреча вчера завершилась так, как мы этого и хотели… Нет, я им сразу же сообщила, что мы в курсе тех факторов, которые они хотели бы не афишировать… Нет. Я им выложила не все… Оставила на будущее… Не оттолкнуть, а объективно взглянуть на самих себя… Не за что. Все? Еще вопрос?.. В Большой на следующей неделе?.. Кто?.. Георгий Николаевич, спасибо большое за приглашение, но мы с мужем на него недавно ходили… У него на Родине… Да-да, именно там… Спасибо. Всего доброго».

– Алле, Саша, вы еще здесь?

– Да нет, Маша, я у себя. У себя на рабочем месте. Если вы не забыли, кому звонили.

– Не забыла. Саша… – Железнов почувствовал некую неуверенность и смущение в голосе собеседницы. По-видимому, Маша это поняла, а потому ее вопрос прозвучал несколько более решительно, чем она этого хотела: – Саша, а вы женаты?

Железнов слегка усмехнулся.

– Очень принципиальный вопрос для замужней женщины. Сколько вашим детям, Маша?

– Одиннадцать и четыре.

– Мальчик и девочка?

– Наоборот, девочка и мальчик.

– Маша, а вы любите своего мужа?

– Мы вместе много-много лет. Познакомились в Брюсселе, в центре Европы…

– Брюссель в центре Европы? – не удержался Железнов. – Ну надо же! Не знал…

– Все было очень романтично. Я у него первая. Он не знает других женщин…

– Конкретный ответ, и главное – честный. Вы не ответили. Это нехорошо, не отвечать на поставленные вопросы.

– Саша, ну конечно же, по-своему я его люблю. Он очень умный, глубоко образованный, очень любит меня и детей…

– По-своему. И давно… по-своему?

– Не буду отвечать на этот вопрос.

– По существу, вы ответили.

– Саша, я не знаю, почему я вам все это рассказываю. Ни один человек на Земле не знает об этом.

– Маша, когда-нибудь вы сами поймете, почему.

– А вы знаете?

– Догадываюсь. Хотя у меня есть два варианта, один мне нравится, другой – нет. – Железнов решил уйти от обсуждения этой темы. – Так чем вы занимаетесь, надеюсь, вы не экстрасенс, не парапсихолог и не выходите в астрал…

– Не скажу! – В интонации Маши Железнов услышал больше азарта, чем твердости. – Пока не выясню одну вещь, не скажу.

– Про себя?

– Но точно – не тем, что вы перечислили. А что, были проблемы? Странный перечень.

– Были. В прошлом… давно, – Железнов усмехнулся, – в моей жизни была одна неимоверно красивая женщина, у которой главным и единственным хобби был мониторинг моей жизни. Выражалось это в «Где был?» и «Что делал?», а после честных и искренних ответов типа «Всю ночь торчал на ВЦ, обсчитывал три варианта по методу преобразования Фурье» – выслушивал комментарий: «Я чувствую, что ты там не был…» Хотя я действительно был на ВЦ и действительно всю ночь считал варианты по методу Фурье. Перфокарты не обманывают.

– Простите, что?

– Перфокарты… А-а, извините, это перифраз одного из рассказов Брэдбери «Перфокарты не обсуждают». Так вот, в конце концов она довела меня до фразы: «Если ты все чувствуешь – зачем спрашиваешь?», после чего исчезла из моей жизни. Навсегда. С тех пор я не люблю «чувствующих» женщин.