Ольга всегда чувствовала себя уверенной и в полной безопасности, когда раскладывала на большом полированном столе в гостиной свое шитье. Она еще не убрала со стола остатки ткани, из которой шила юбку-спираль. Вещь получилась, но возникало сомнение – а она сможет пройтись в ней? По-дамски, а не широкой поступью женщин, надевших брюки. Как будто они идут в будущее, мимо настоящего…

Дома, едва закрыв за собой дверь, она смахнула на пол обрезки ткани и выложила на стол галстук. Он вытянулся во всю длину – на, смотри на меня, любуйся.

– Прелесть, – прошептала Ольга.

Она сняла очки, наклонилась, желая рассмотреть фактуру ткани. Потом осторожно приподняла и понесла к зеркалу. Набросила на шею.

Казалось, кровь не просто побежала быстрее, насыщенная адреналином, она забурлила. Ольга давно не испытывала похожей радости. Она понимала, что причина даже не в самой вещи, не в красоте ее, а в том, что она наконец увидела знак, не пропустила его, иначе продолжала бы блуждать в лабиринте, уводящем ее от выхода… к самой себе.

Не она первая испытала такое чувство. Оно знакомо даже младенцу, схватившему вожделенную игрушку. Человеку, обретшему веру, или тому, кто научился растворяться в медитации. Да всем, кому удалось испытать состояние счастья и осознать его. Не зря сказано – летает от счастья.

Она пребывала в странном состоянии до самого вечера. Крутилась вокруг шкафа, сама не зная почему. Потом вокруг стола, брала в руки ножницы и резала ими воздух.

Наконец Ольга открыла шкаф и начала рыться в нем, не зная толком, что ищет.

Оно выпало само, зеленое шелковое платье с воздушным кружевным воротничком. «Прелесть, какое платьице», – хвалили все.

Его сшила мать и заставила надеть Ольгу. Ей исполнилось восемь.

– Если будешь все время ходить в брюках, – говорила она, – станешь, когда вырастешь, топать, как девушка с веслом.

Ольга захихикала.

– Ты знаешь такую девушку? – удивилась она познаниям дочери. Эту скульптуру она увидела в Москве, когда они с мужем отдыхали в санатории.

– Знаю, – сказала Ольга.

– И кто она такая? – допытывалась мать.

– Наша учительница. Мы с Юркой видели, как она каталась на лодке напротив кладбища.

– Ты снова там была? – Мать отшатнулась.

– Так с Юркой же…

Мать кивнула. Тогда она тоже считала, что с ним надежно…

Подходит, сказала она себе, когда внимательно рассмотрела ткань.

Она нашла разноцветные нитки в коробке из-под индийского чая.

И они подходят.

Всю ночь просидела в Интернете. Она отмахнулась от слов докторши: «Не напрягаться, не… не…» Глаза ее пока видели то, что она хотела увидеть.

К утру она поняла – есть поле для работы. Галстуки носят мужчины от тридцати до шестидесяти лет, каждый пятый никогда не носил его и не собирается. Но если предложить им так, чтобы они не смогли отказаться?

Ольга распорола платье, распорола купленный галстук. Остро заточенные ножницы не дрогнули в уверенной руке…

Настоящие, дорогие галстуки шьют вручную, знала она, и она шила, стежок за стежком. А потом вышила не гусей на зеленом поле, а уток. Положила два галстука рядом. Получилось.

Ольга надела новый костюм, серый, повязала галстук. Черные туфли на среднем каблучке, оглядела себя со всех сторон, перекинула ремешок черной сумочки через плечо и вышла из дома.

Едва она взошла на мраморные ступеньки, дверь открылась сама собой.

Мужчина вышел из-за стойки.

– Здравствуйте, – сказала Ольга.

– Рад видеть. Вы пришли за жилетом или рубашкой? К нему? – Он кивнул на галстук. Потом глаза его округлились. – Каков подлец!

– Простите? – осторожно спросила Ольга. – О ком вы?

– Негодяй, – с еще большим жаром повторил он. – «Только ва-ам, эксклюзи-ив», – передразнил он кого-то. – Где, у кого вы купили?

Ольга улыбнулась.

– Вы о галстуке? – уточнила она, не ожидая ошеломительного успеха.

– О нем.

– Я сшила его сама.

Глаза мужчины остекленели.

– Похожи, да? Только я вышила уток.

– Клон чистой воды, – фыркнул наконец мужчина. – А вы можете его снять?

– Конечно. Вы хотите рассмотреть работу, – сказала она, приспуская узел, снимая галстук. – Ручная, вот ниточка незаправленная, все, как положено.

– Класс, – выдохнул он, исследовав все швы. – А я уже собирался шкуру спустить с поставщика, У нас с ним эксклюзивный договор. – Он внимательно изучал Ольгу. – Знаете, девушка, а что, если я вам сделаю предложение?

– А я вам, – сказала она. – Хотите – с осами? На черном фоне – золотые осы?

– Тридцать процентов от цены этого, – предложил он, указав на ею купленный, – ваши.

– Начнем с этого, – согласилась Ольга.

13

Андрей ел мороженое и удивлялся – никогда не любил, а оказывается, вкусно. Он проголодался, но на шашлыки и шаурму смотрел недоверчиво. Уж лучше загрузить себя чем-то более безопасным.

Он приехал на встречу с Кириллом раньше времени, сидел на лавочке и смотрел, как бьют старинные фонтаны. Был будний день, на ВВЦ гуляющих негусто. А на выставке народных промыслов почти никого. Он сам не понял, как завернул туда. Вообще-то он поехал не за этим, но ноги сами завели его в зал – он увидел валенки, расшитые цветочками. Он не ожидал от себя такого – кровь толкнулась в голову, а ноги понесли его прямо к стенду.

Юная девица сидела на стуле и полировала ногти.

– Здравствуйте, – сказал он. – Могу я вас отвлечь?

Она вспыхнула, подняв глаза на высокого, коротко стриженного парня.

– Вас интересуют… валенки?

Хотел бы он сказать ей «вы». Но такие шуточки остались в прошлом.

– Да, – твердо заявил он. – Только валенки.

Она вскочила, о плиточный пол ударилась пилочка, но девушка не обратила внимания. Короткая юбочка заплясала – девушка старалась ходить от бедра. Откуда он знает? Оксана ему успела многое объяснить за две недели, которые он провел у нее.

– Вот. – Она протянула ему буклет. – Прайс-лист вас интересует?

– Еще как! – Он снял бейсболку и насадил ее на голову козырьком назад.

Она дала ему прайс-лист.

– Ого, – выдохнул он.

Она молчала, стоя перед ним.

– Вы можете потрогать, – сказала она.

Он быстро поднял брови и насмешливо сложил губы.

– Валенки вы имеете в виду, да?

– Да, – ответила она и отошла в глубь стенда. – Я сейчас приглашу технолога, если вам интересно.

– Пока нет, – сказал он. – Я сам технолог, – бросил он.

– Вы… технолог… по валенкам? Вы валяете…

– Сейчас… – начал он тихо и наклонился через перильца, – сейчас я валяю дурака, но не очень. – Он подмигнул ей. – Пока еще не очень. Сегодня точно не очень. А завтра… может быть… Вы завтра тоже работаете?

– Я? - Девушка порозовела. – Да, я завтра работаю.

– А живете в гостиницах ВДНХ?

– Н-нет… Д-да… – лепетала она.

– Вы тоже из Слободского, я знаю…

– Вы знаете наш город?

– Конечно, – сказал он. – Своего брата-провинциала я вижу за версту. Валенки-то оттуда. – Он подмигнул.

– А вы… не москвич? – спросила она, и в ее голосе он услышал строгие нотки.

– А вы как думали?

– Я думала, что вы здешний.

– Не-ет, девушка, я не местный, – насмешливо сказал он. – Не-ет. А вы, как я понимаю, работаете все дни и все ночи. На меня у вас нет ни секунды времени.

– Нет, – сказала она, выпрямилась и сложила руки на груди. Так, вероятно, складывала руки еще ее бабушка, давая от ворот поворот какому-нибудь безбашенному ухажеру. – Нет.

– Понял. – Андрей кивнул, надвинул бейсболку козырьком на глаза, повернуть ее на коротко стриженной голове – одно движение. – Простите, что посеял напрасные надежды. – Он сделал скорбное лицо. – Но вы должны быть мне благодарны – я не стал вас обманывать. Так отблагодарите же и вы меня.

– Чем это? Нежным поцелуем? – услышал он другой голос, хриплый.

Он раздался где-то на уровне тринадцатого позвонка, как говорил Андрей в молодые годы, когда какой-нибудь коротышка собирался с ним схватиться. Андрей обернулся.

Перед ним стоял парнишка в кожаных штанах и остроносых туфлях.

– А я вас об этом не просил, юноша. – Андрей посмотрел на парня сверху вниз.

– А ее? – Он грозно сжал кулаки.

– Ее тоже.

– А о чем ты просил?

– Чтобы она дала мне прайс-листы за последние два года. Я хочу уловить тенденцию.

Парень оторопело смотрел на Андрея.

– Правда? – задумчиво спросил он.

– Чистая правда.

– Нюрочка, дай ему.

Девушка вздернула подбородок, снова отвлекаясь от ногтей. Может, это у нее нервное – уход за ногтями беспрестанно? – подумал Андрей.

– Че-го-о? – Она вскинула голову.

– Чего-чего. Дай, говорю, ему все прайсы. – Он сделал ударение на последнем слоге.

– Где я тебе их возьму?

– В портфеле. – Теперь он сделал ударение на первом слоге.

– Благодарю, ребята. Сестра, что ли? – Он кивнул на Нюру.

– А то, – ухмыльнулся парень. – Тоже корова, – бросил он и хотел сплюнуть. Но вовремя увидел, что земли под ногами нет.

– Пока, мои дорогие конкуренты. – Андрей подмигнул им и вышел. – Еще увидимся, еще услышимся.

Он прошелся по аллеям и оказался на берегу пруда. Сел на лавочку. Что это? Он подался вперед. Возле самого берега, далеко от струй фонтана, трепетал… оранжевый парус. Он напряг глаза так, как будто от того, что сейчас узнает, зависит будущая жизнь. Парус скользил по воде или катился на колесах по бортику?

– Ва-ня! Петручио! Я кому сказала! Сюда! Я дам вам еще по апельсину.

Андрей откинулся на спинку скамейки. Планки врезались краями в тело.

Молоденькая мамаша держала в каждой руке по апельсину и манила детей к себе. Тот, кого она называла Петручио, был белоголовый, каким должен быть Ваня. А Ваня, напротив, черный как смоль. Ему больше подошло бы имя Петручио. Петруша, что ли? – спросил он себя. Или у него отец итальянец?