Лаура Паркер - Опьяненные страстью

– Мадемуазель попросила моток бечевки и палку от метлы. Затем взяла в кухне вилку для мяса и привязала ее к палке. А когда она спросила, в какой стороне находится ближайший пруд, я решил, что вы должны узнать об этом, милорд.

– Понятно. – Но Себастьян ничего не понимал. После разговора с француженкой-кухаркой он вернулся в лабораторию, однако продолжал думать о ней. Его гостья оказалась восхитительным созданием с пикантными кудряшками и темными глазами – не синими, не черными и не карими, но имеющими чудесный, хотя и неопределенный оттенок. Себастьян с нетерпением ждал следующей встречи, когда дворецкий зашел к нему в гардеробную и попросил выйти в парк.

Они быстро шли к пруду, окруженному тенистыми деревьями и высоким тростником.

– И давно она направилась сюда?

– Минут десять назад, милорд. – Неодобрительное фырканье Хораса относилось явно не к кухарке. – Может, она решила поймать в пруду какую-нибудь живность к вашему ужину, милорд?

– Не знаю, но сейчас мы это выясним. – Себастьян остановился в десяти ярдах от берега. – Как же я раньше не догадался? Ее послали отравить меня!

– У вас есть враги, милорд? – неуверенно осведомился Хорас.

– Заклятых нет, – ответил маркиз, – но наша страна воюет, а я выполняю задание штаба. Возможно, об этом пронюхал какой-нибудь шпион.

– Она француженка, – напомнил хозяину Хорас, в голосе которого звучала истинно английская подозрительность по отношению ко всему французскому.

Но Себастьяну в голову пришла еще более настораживающая мысль: он вспомнил предостережение Брама о том, что вызов лейтенанта Шервуда остался без ответа и что теперь бравый вояка добьется отмщения иным способом. Возможно, вскоре после получения заманчивого подарка Себастьяну предстоит корчиться в агонии, погибая от яда.

– Чем еще она занималась сегодня?

– Пробыла почти час в лесу, милорд, и вернулась с корзиной, полной кореньев, папоротника и грибов.

– Грибов, говоришь? С какой стати? Странная девчонка, вы не находите, Хорас?

– Положительно странная, милорд.

– Ладно, возвращайтесь домой. Я справлюсь сам.

Мадлен убедилась, что из дома ее никто не увидит, и быстро сняла туфли и чулки, а затем подоткнула подол юбки. Юбка образовала подобие панталон, позволяющих ей двигаться гораздо свободнее. Мадлен знала, что времени у нее в обрез. Уже темнело, а лорд д’Арси недвусмысленно заявил, что возьмет в рот только мясо, пойманное всего час назад.

Коснувшись ступней илистого дна пруда, Мадлен ахнула, ибо, несмотря на жаркий день, вода оказалась холодной. Она забрела в воду по колено и двинулась в сторону тенистых островков, откуда доносился нестройный хор. Увлекшись охотой, она не заметила, что с берега за ней следят.

Себастьян подкрался поближе, недоумевая, почему он должен прятаться в собственном парке, когда, по сути дела, чужой здесь не он, а эта девушка. Береговой тростник скрывал его из виду, но вместе с тем мешал рассмотреть, чем занята юная леди. Внезапно тростник зашелестел, послышался плеск воды.

– Ага, попался, месье Гренуи![17] – раздался торжествующий голос девушки.

Себастьян поднялся на цыпочки и вытянул шею, но увидел лишь верхушку соломенной шляпки. Какого дьявола Миньон взбрело в голову ловить лягушек?

Меню, лежащее перед Себастьяном, было написано изящным почерком по-английски и по-французски. Английский вариант слева гласил:

Себастьян был приятно удивлен, однако его подозрительность не исчезла. Он отложил меню и подал знак лакею. Значит, девчонка решила перехитрить его? Что ж, пора положить конец этому маскараду, но прежде не худо немного позабавиться.

– Позови Миньон.

Спустя несколько минут в столовую вошла Мадлен. Себастьян заметил несколько вьющихся прядей, выбившихся из-под белого чепчика с оборками, сменившего ее шляпку. Лицо Мадлен раскраснелось от кухонного жара, над верхней губой блестели бисеринки пота. Себастьян едва совладал с искушением заключить румяную юную красавицу в объятия, но удержался: всему свое время.

Мадлен переоделась в темно-синее саржевое платье с белой кружевной вставкой и манжетами. Себастьян отметил, что таких пышных и тяжелых юбок уже не носят. Белый чепчик почти полностью скрывал волосы. В таком наряде Мадлен выглядела настоящей служанкой, а благодаря белому переднику, удачно подчеркивающему тонкую талию, в ней было и что-то от пастушки.

– Миньон, я должен сделать вам замечание.

– Так сразу, месье? – Мадлен нехотя покинула кухню, поскольку несколько блюд осталось кипеть на плите, а слуги враждебно воспринимали ее просьбы о помощи. – Но ведь вы еще ничего не попробовали.

– В этом-то и дело. Подойдите сюда. Ближе. Я редко кусаюсь.

Приближаясь, Мадлен заметила, что к ужину хозяин дома переоделся: на нем был темно-синий сюртук с серебряными пуговицами и сизый жилет. Чисто выбритый подбородок подпирал высокий накрахмаленный воротничок и белый шейный платок. Волосы маркиза были тщательно расчесаны, и Мадлен ощутила нелепое желание взлохматить их ладонью. Ее хозяин и вправду был красавцем.

– Неужели вы забыли мои указания?

– Ни в коем случае, месье!

– Вот как? – Театральным жестом Себастьян взял меню и вставил в глаз монокль, в котором вовсе не нуждался. – Здесь сказано, что вы собираетесь накормить меня полевой горчицей и папоротником, а ведь они зеленые, мадемуазель! Зеленые овощи! Я же ясно заявил: я не ем ни зеленых, ни желтых овощей.

– Пардон, месье, но вы сказали, что не едите зеленых и желтых овощей с огорода. А эти растения выросли в лесу, как и грибы.

– Ах да, грибы, – пробормотал Себастьян, мысленно аплодируя находчивости кухарки. – Ладно, забудем об этом, но вы допустили и другие оплошности. Признайтесь, в майонез вы добавили яйца.

Мадлен невозмутимо встретила его взгляд.

– Гусиные яйца, месье, а не куриные.

– Правда? – Себастьян вгляделся в меню. – Вот! – Он постучал по меню моноклем. – А как вы объясните присутствие чеснока в масле?

– Я выполняла ваши пожелания, месье. Вы сказали, что не едите репчатый лук, шнитт-лук и лук-порей, а про чеснок не упомянули ни словом.

– Только не пытайтесь отрицать, что сливочный соус содержит молоко!

– Он содержит сливки, месье, а если их не процедить, их составляет свернувшееся молоко, из которого делают сыр, а вы говорили, что едите молоко вместе с сыром. Voila!

– Действительно… – Себастьян едва сдерживал усмешку. Он надеялся смутить девчонку, но она ловко отражала все его удары. Такое самообладание Себастьян редко встречал у женщин из низших сословий, тем более у таких юных и привлекательных. Откуда она взялась? Себастьяну не терпелось выслушать ее рассказ о себе. – Ладно, поверю вам на слово. Но на последний вопрос вы вряд ли сможете ответить. При чем тут лягушки?

– Вы недвусмысленно дали мне понять, какое мясо придется вам по вкусу, – спокойно объяснила Мадлен. – Вы сказали, что во второй вторник каждого месяца, если он приходится на четное число, вы едите мясо животного, которое ходит по земле, но не имеет копыт, плавает, но не имеет плавников и летает без крыльев. Лягушки живут на суше, плавают без плавников и прыгают, то есть передвигаются в воздухе без помощи крыльев.

Договорив, Мадлен сложила руки поверх передника смиренным жестом, но Себастьян заподозрил, что она насмехается над ним, ибо на щеках Мадлен играл очаровательный румянец.

– Я всего-навсего бедная француженка. Я не знаю других животных, которые удовлетворяли бы этим требованиям. Должно быть, в Англии они известны всем, милорд?

Переход на официальное обращение наконец объяснил Себастьяну, что происходит: новая кухарка затеяла с ним игру, состязание в остроумии. Мало того, в этом состязании она оказалась близка к победе! Одного этого было достаточно, чтобы Себастьян принял решение оставить ее у себя, даже если еда окажется несъедобной.

– Забудем об этом. Теперь давайте попробуем вашу стряпню.

– Слушаюсь, месье. Прежде всего – суп. – Мадлен отдала лакею приказание принести первое блюдо в серебряной супнице, стоящей на узорчатом блюде.

Себастьян подозрительно поднял крышку и заглянул в супницу.

– Суп из репы? – скептически осведомился он. – Коренья в супе, какая экстравагантность! – Но аромат и вид кушанья, которое лакей положил в тарелку Себастьяна, обещали неземные наслаждения.

Прежде чем зачерпнуть первую ложку супа, Себастьян откинулся на спинку стула, скрестил руки на груди и вопросительно уставился на Мадлен.

– Разумеется, вы попробуете его первой.

– Этот суп предназначен вам, месье, – возразила она.

– Я настаиваю!

– Хорошо, как вам будет угодно. – Мадлен взяла тяжелую серебряную ложку и осторожно окунула ее в тарелку Себастьяна.

Себастьян пристально наблюдал, как она подтянула ложку к краю тарелки, поднесла ее к губам и отхлебнула супа. Она обладала на редкость утонченными манерами, каких трудно ожидать от судомойки или деревенской девушки. В каждом ее жесте сказывалось французское происхождение; ее акцент маркиз прежде слышал лишь при дворе Бурбонов. Впрочем, когда началась революция, она была еще ребенком. Неужели она сирота из знатного рода? Или же просто вышколенная распутница из борделей Парижа? Как и почему она оказалась в Англии? Ответы на эти вопросы Себастьян намеревался получить сегодня же, еще до заката.

– В нем недостает щепотки перца и соли, если вы любите пикантные кушанья, – сообщила Мадлен.

– Дайте-ка мне… – Себастьян взял у нее ложку, зачерпнул суп и поднес полную ложку ко рту. От чудесного вкуса у него перехватило дыхание. Себастьян с блаженством зажмурился.