Оставалось искать ее только на втором этаже, где располагались спальные комнаты. Внезапно в голову пришла логичная мысль: должно быть, она пошла смотреть свою детскую спальню. В какой-то комнате, как ему припоминалось, были розовые и салатовые обои, цветочки — одним словом, полная ерунда. Он почти не обратил на нее внимания, осматривая с риелтором дом. А потом, после переезда, у Итана не было повода заглянуть туда.

Тихо подойдя к полуоткрытым дверям, он заглянул внутрь. Фейт стояла возле пустых шкафов в совершенно пустой комнате. Солнце ярко сверкало через два окна, заливая светом потертый, бежевого цвета ковер.

Думая, что она одна, Фейт рассеянно водила рукой по стенке встроенного шкафа, целиком погруженная в далекие воспоминания. По ее лицу трудно было сказать, какими они были — хорошими или плохими, светлыми или печальными. Итану стало неловко. Ему показалось, будто он подглядывает за тем, что происходит в ее душе. В смущении он качнулся назад, намереваясь уйти, чтобы не мешать, но в тот же миг опомнился. Фу, какая глупость! Это ведь его дом, а ее он пригласил, чтобы все тут переделать.

Откашлявшись, он пробормотал:

— Вот ты где, а я обошел весь дом, разыскивая тебя.

Она обернулась, не выразив ни удивления, ни растерянности. Неужели она все время чувствовала, что он стоял у нее за спиной?

— Зашла посмотреть. Раньше это была моя комната, хотя, наверное, ты уже догадался.

— Конечно, догадался и уже давно. Розовый — любимый цвет принцесс.

— Да-а.

По ее губам скользнула печальная улыбка.

— Что ты искала в шкафу? — не зная зачем, задал он вопрос.

— Тебе это покажется смешным. — Смутившись, она опустила голову, но тут же встряхнулась. — Не пора ли нам приняться за дело? Давай спустимся вниз.

Однако Итану стало любопытно.

— Конечно, спустимся, но прежде расскажи мне, что ты здесь искала.

Он спрашивал не столько из праздного любопытства, сколько из желания понять, кто она такая, понять мотивы ее поступков. Ему хотелось узнать ее секреты. Может быть, это поможет ему разобраться в самом себе, что именно влечет его к ней. Понять, почему ему нравится, когда она смеется, и становится тяжело на душе, когда она грустит, как сейчас.

— Поверь, мне это совсем не покажется смешным.

Из ее груди вырвался тяжкий вздох.

— Ну что ж, раз ты хочешь. Моя мама любила обои.

Фейт обвела рукой вдоль стен, затем вернулась к шкафу и открыла дверцу.

— Вижу, — буркнул Итан.

— Еще бы. — Она тихо и мелодично рассмеялась. — Моя мама обклеила обоями внутреннюю поверхность шкафа, хотя я всегда мечтала сама украсить свою комнату, сделать так, как нравится мне, а не ей.

— Видно, стремление стать дизайнером проснулось в тебе с детства?

Она кивнула.

Итан даже позавидовал ей: в отличие от него, она рано нашла свое призвание. Он никогда не задумывался о том, кем будет. А если бы задумывался, то вряд ли попадал бы в разные неприятные истории. Вплоть до армии будущее его мало волновало.

— Так вот, однажды я со зла ободрала все обои внутри шкафа. О, это был страшно дерзкий поступок, но я нарочно выбрала место, которое моя мать вряд ли заметила бы.

Она усмехнулась.

Итан тоже рассмеялся, ему понравились насмешливые нотки в ее голосе.

— Она так никогда и не узнала, что я ободрала все внутри шкафа. Розалита, конечно, заметила, ведь она убиралась в моей комнате, но она умеет держать язык за зубами. Так вот, когда я ободрала обои, то под ними обнаружила отметки.

Она провела пальцами по стене.

Пальцы у нее были длинные и нежные. Итан на миг представил, как эти пальцы гладят его кожу, ласкают его… Он откашлялся, чтобы скрыть смущение.

— Что за отметки?

— Посмотри.

Он подошел, от ее запаха у него слегка закружилась голова. Ему сразу вспомнилось вчерашнее: ее руки вокруг его шеи, ее горячие губы, прижатые к его губам. В этом не было ничего хорошего. Ему следовало сосредоточиться на деле, ради которого он позвал ее, а вместо этого он витал в сладостных грезах.

Он нагнулся, чтобы лучше рассмотреть небольшие отметки — тонкие линии, проведенные карандашом и ручкой.

— И что это такое?

Он отодвинулся подальше от сводящего с ума запаха.

— Неужели не догадываешься? Отметки роста! — воскликнула она так весело, как будто впервые обнаружила их.

Он помотал головой и в задумчивости сунул руки в задние карманы брюк.

— Я никогда не бывал дома подолгу, впрочем, моей матери было не до этого. Меня всегда тянуло на улицу, к друзьям… Я доставлял ей одни неприятности.

Его голос дрогнул от охвативших эмоций.

Сколько раз ему хотелось исправиться, стать другим! Сколько раз он пытался совершать поступки, в которых не было бы ничего дурного! Однако его желания сильно расходились с той безалаберной жизнью, которую он вел.

Фейт посмотрела ему в лицо, она видела, как ему нелегко. И в ее глазах отражалось одно лишь понимание, но не сочувствие.

— Мою маму никогда не интересовали ни подобные открытия, ни то, как растет ее дочь.

Фейт опять вернулась к беседе, да так деликатно, как будто и не заметила, что творится в его сердце.

Ее тактичность очень нравилась Итану.

— Однако отцу я эти отметки показала. То, что я ободрана мамины обои, ему было безразлично. Не говоря ни слова упрека, он взял ручку и добавил к этим полоскам новую, отмечающую уже мой рост.

— Похоже, ты его очень любишь.

Она отошла от шкафа. Ее лицо стало грустным.

— Да, люблю. Любила. Нет, все-таки люблю. Да, я люблю его. — Она решительно тряхнула головой. — Мне только не понятно, зачем он так поступил.

— Может быть, он столкнулся с чем-то неожиданным, и ситуация вышла из-под контроля?

— Тому, что он сделал, нет оправданий.

Фейт говорила быстро, нервно, не слушая Итана.

— Как бы там ни было, но большая часть этих отметок осталась от детей, которые жили здесь раньше.

— И какие же твои? — уточнил он.

— Те, что сделаны ручкой. Отметки карандашом были сделаны до меня.

Ему было приятно думать, что она жила в этой розовой комнате. Именно так должна была выглядеть спальня Принцессы, во всяком случае, он так и представлял ее себе. Забавно, Итан никак этого не ожидал, но дизайном спальни занималась мать Фейт, а не она сама.

— Все отметки, мои и чужие, — тоже история дома. Правда, здорово?!

— И какова же его история? — не без любопытства спросил Итан.

— Неужели тебе ничего не известно об этом?

Он отрицательно помотал головой. Он знал одно: такой дом мог принадлежать только богатым людям, а больше ему ничего не было известно. Будучи подростком, он с благоговейным уважением смотрел на величественный особняк на холме. Повзрослев, понял, что такой дом — это зримое воплощение надежности. Это был его второй шанс — завоевать прочное и солидное положение в Серендипити.

Обитатели Серендипити, жившие в том же районе, где жила семья Итана, всегда с почтением относились к отцу Фейт. Приобретая дом, Итан рассчитывал на то, что хотя бы часть того уважения, с каким люди смотрели на особняк, перейдет на его нового владельца. Однако враждебное поведение братьев заставило его усомниться в правильности своих расчетов. На душе у Итана было тяжело. Даже его домработница не считала нужным скрывать своей неприязни к нему. Но несмотря на все, он надеялся, что в конце концов сумеет завоевать их расположение.

— Расскажи мне о доме, — попросил он, желая хотя бы на минуту избавиться от тягостных мыслей.

— Ну что ж, как рассказывала моя мама, давным-давно состоятельные обитатели Манхэттена захотели убежать из города от летней жары. Вот они и решили построить коттеджи, чтобы пережидать в них городскую духоту. Представляешь себе коттеджи?

— Да, нечто маленькое и причудливое.

Она звонко рассмеялась.

При звуках ее мелодичного голоса сердце Итана сладостно забилось.

— Серендипити с его чудесным озером, должно быть, показалось им подходящим местечком, — мечтательно продолжила она.

Озеро на окраине города было всеобщим любимым местом отдыха. Дети обожали гулять вокруг него, а взрослые устраивали на берегах семейные пикники. Только родные Итана не часто бывали на озере. Его отец дома бывал очень редко, а когда бывал, то в доме поднимались скандалы и ссоры, от которых Итан побыстрее уходил.

— Одна семья купила здесь землю и построила большой дом. Другие, равные им по социальному положению, последовали их примеру. А потом между ними началось соревнование, кто кого перещеголяет.

Как ни странно, но прошлое очень походило на настоящее.

— Этот дом стал основной достопримечательностью.

Фейт развела руки в стороны, как бы желая обхватить все вокруг себя. По выражению ее лица было видно, как она любит дом и гордится этим местом.

Итан любовался ею, не сводя глаз с взволнованной и вдохновленной Фейт.

— Со временем состав владельцев, конечно, менялся. А потом из летнего места отдыха все тут превратилось в дома, где жили постоянно. Менялись времена, менялись и домовладельцы. Некоторые из хозяев разорялись, другие переезжали в долину, приезжали новые люди, строились новые дома, и город разрастался. Но этот дом продолжал величественно стоять на вершине холма, и все его хозяева старались поддерживать величие особняка. На протяжении последних двадцати лет здесь жили мои родители, они следили за ним, пока…

Тут голос Фейт задрожал и прервался.

Было понятно, почему у нее так резко испортилось настроение. Ее отец лишился прежнего уважения и пал в глазах местных жителей. Кому же захочется говорить о таком несчастье, какое случилось с ее отцом? Тем не менее, надо было во что бы то ни стало отвлечь Фейт от грустных мыслей.