Джудит Айвори - Опрометчивый поступок

полностью согласен, а если честно, вообще не мог понять, как ухитрялся попадать в цель – ведь голова у него шла кругом. Цель! Что за глупое название! У него совсем другая цель и совсем другое оружие, чтобы в эту цель попасть!

Однако оставалось еще два выстрела. «Ну, приятель, – приказал себе Сэм, – забудь о том, как снимают панталоны. Зарабатывай очки!» Он тщательно прицелился, выстрелил – и едва сумел попасть в синее. Лидди захлопала в ладоши.

– Похоже, победа будет за неженкой! – И она пошевелила перед ним пальцами в кожаных наконечниках.

«Господи, дай мне попасть в красное!» – взмолился Сэм.

Его последняя стрела вонзилась в желтый круг. И он сам, и Лидди на миг остолбенели, потом он захохотал диким восторженным смехом. До этой минуты он не сознавал всей силы владевшего им напряжения, но теперь, когда оно разом отхлынуло, весь покрылся испариной. Он хохотал, сознавая, что это низкий, грязный смех, что весь его радостный подъем низок с точки зрения настоящего джентльмена, но был не в силах остановиться, да и не хотел.

– . – Твои панталоны теперь принадлежат мне, – сказал он Лидди, как только успокоился. – Снимай!

– Шутишь? – спросила она с надеждой.

– И не думаю.

– Но ведь, по существу, победила я! Если бы черное и белое засчитывалось…

– Ты сама предложила фору, так что и обсуждать нечего. Лидия огляделась с таким видом, словно за каждым кустом кто-то прятался.

– Нас могут увидеть.

– Можешь раздеться в роще. И поживее, я жду свой выигрыш!

– У тебя нездоровый интерес к нижнему белью, – заявила Лидия, подбоченившись.

– Что же в нем нездорового? – резонно осведомился Сэм.

– Требовать белье в виде выигрыша нелепо и постыдно!

– Правда? А я почему-то не чувствую стыда. Короче я делаю немедленно получить все то, что мне обещано: чулки, подвязки, туфли, шляпку… – Он нарочно помедлил и со вкусом произнес: – И панталоны.

Он отвесил поклон и сделал широкий жест в сторону рощи, думая: ради таких минут и стоит жить! Лидия испепелила его взглядом. Он ничуть не смутился.

– Прошу покорно проследовать в рощу, миледи! Под деревьями вам будет удобно без помех избавиться от нижнего белья. Можете не торопиться, этим вы только доставите мне удовольствие.

«Помнится, отец говорил о том, что мужчина нуждается в поощрении», – подумала Лидия с едкой иронией.

– Ни туфли, ни шляпку ты не получишь! – заявила она. – Если их у тебя увидят, то люди п – п – подумают…

Бог знает почему, это ужасно развеселило Сэма. Когда он несколько успокоился и отер глаза, то сказал:

– Ладно, я не жадный, оставь туфли и шляпку на себе. Могу уступить еще подвязки и чулки. Меня устроят одни панталоны.

– Нет!

В улыбке Сэма появилось что-то опасное, хищное, отчего Лидия попятилась.

– Вот что, милая! Я пошел на большой риск, когда принял твое условие, ведь мне пришлось бы объясняться с госдепартаментом Соединенных Штатов, не говоря уже

о президенте Мак-Кинли. Если помнишь, я был близок к проигрышу. Одним словом, не ломайся и честно плати по счету. Я бы так и поступил.

Она попробовала отшутиться:

– В таком случае ты честнее меня!

– Ах вот как ты заговорила! Что ж, значит, мне предстоит сделать тебя честной женщиной. А теперь снимай их, не то я сам это сделаю.

– Ты не посмеешь! Это уж слишком, Сэм. Довольно и того, что ты по-прежнему будешь маячить у меня перед глазами. – Она все еще не могла постигнуть все значение собственного проигрыша. – И зачем только я дала тебе фору!

– Жалеешь? Не стоит, я ее тебе верну. У тебя есть пять секунд времени на то, чтобы задать стрекача. Если поймаю, панталоны мои.

– Боже мой, нет! – Раз.

– Я не хочу! – Два.

– Это нечестно!

– Три.

– Дьявольщина!

Лидия сорвалась с места и бросилась к роще, за которой был дом. Слово «четыре» она уже не услышала, просто потому, что Сэм его не сказал. Он рванулся следом.

– Мошенник! – крикнула Лидия на бегу. – Мошенник, мошенник, мошенник!

Она вложила в бегство все свои силы, но под первым же деревом была схвачена за подол. Ноги запутались и подкосились, мужская рука обвилась вокруг талии, и Сэм на ходу прижался к ней сзади всем телом. Толчок заставил Лидию окончательно потерять равновесие. Она повалилась вперед, крича: «Мошенник!»

Еще в падении Сэм попробовал повернуть ее лицом к себе. Еще бы, ведь он хотел опрокинуть ее на спину и навалиться сверху! Лидия поклялась себе, что не допустит

этого, как бы он ни старался. Они упали ничком, и Сэм пригвоздил ее к земле. Немного побарахтавшись, Лидия уронила голову в редкую траву.

– Дьявольщина… – глухо проговорила она.

Она не могла пошевелиться, колчан со стрелами уперся ~ей в лицо. Оба притихли, слышалось только их учащенное дыхание. Почва среди корней – йоркширский суглинок – была влажной и пахла сыростью. И еще рядом пахло Сэмом, чья щека прижималась сверху к макушке Лидии.

– Неприлично говорить «дьявольщина», – прошептал он. Широкая грудь Сэма ощущалась всей спиной как нечто

бугристое, твердое, его живот был в районе поясницы, а бедра давили на ягодицы.

– Позволь мне подняться, – тихо попросила Лидия. – Отпусти.

Ответа не последовало, только прядь волос соскользнула у него со лба, пощекотав ей висок. Волосы Сэма пахли лесом: сосновыми иглами и корой, – а кожа хранила аромат мыла, которым он умывался этим утром. Лидии запах был знаком: отец всегда заказывал для себя этот сорт мыла. Сэм Коди пах мылом ее отца, их домашним мылом, и это шло вразрез с тем, что с ними» сейчас происходило. Сквозь одежду Лидия ощущала, как твердеет его плоть. И он даже не пытался это скрыть! Он был в их доме гостем, был приглашен и принял приглашение, но он предъявлял на нее права, завоеванные на пустошах. Это попросту не укладывалось в голове.

Сэм подвинулся на бок и осторожно освободил Лидию от колчана с оставшимися стрелами. Потом вернулся в прежнее положение – нога его ухитрилась втиснуться между ее ног. Он повозился, устраиваясь поудобнее, и так же неторопливо втиснул рядом вторую ногу. Впрочем, что значит «втиснул»? Его мягкому нажиму невозможно было противиться. Потом он раздвинул ее ноги своими, насколько мог.

– Неприлично, правда?

– Чт-то?

Неприлично? Это было упоительно! Лучше, чем все самые смелые воспоминания. В этом было поистине неземное! блаженство! Кровь, казалось, вскипела в жилах, чего не случалось со времени пустошей.

– Я говорю, «дьявольщина». – неприличное слово для леди.

– А я его и не употребляю… почти, – пробормотала Лидия, уткнувшись лицом в землю. – По крайней мере не вслух. – Она еще немного подумала и почти простонала: – Ни с кем, кроме тебя!

– Я тоже до тебя его не употреблял. Хотя мне можно. Если так и дальше пойдет, знаешь, в кого ты превратишься, Лидди? В портового грузчика. Интересно, придется ли это по вкусу английским джентльменам.

– Позволь мне подняться!

– Не раньше, чем получу твои панталоны.

– Ты не можешь всерьез этого требовать!

– Отчего же, могу. И требую.

– Мне тяжело!

Это заставило Сэма чисто механически приподняться на локтях. Лидия уперлась ладонями в землю, оттолкнулась и извернулась, чтобы бросить через плечо возмущенный взгляд.

Это была ошибка, ужасная ошибка! Когда она изогнулась, ниже пояса по-прежнему крепко прижатая к земле тяжестью мужского тела, она испытала… Сэм был чертовски красив с этим своим загаром, широкими плечами и крепкой шеей, но дело было даже не в этом. Лидию обезоружил знакомый жар его тела, запах его разгоряченной кожи. Вдохнув его, она словно перенеслась на две недели назад, в пустоши. Ей захотелось тереться об него лицом, всем телом, чтобы пропитаться чудесным запахом желанного мужчины, прильнуть щекой к его плоскому, твердому животу и сомкнуть губы на его плоти.

Лидия облизнула внезапно пересохшие губы и снова прижалась лбом к земле. Не нужно было смотреть на Сэма, когда он так близко. Это поворачивало время вспять.

– Я хочу, чтобы ты уехал, и как можно скорее! – сказала она с отчаянием.

– Да – я не забыл, но проиграла ты, – напомнил Сэм и продолжал с большим жаром, чем можно было ожидать: – Ты портишь мне все удовольствие от выигрыша! Делаешь все, чтобы я почувствовал себя негодяем!

– А кто ты, по-твоему?

– Только в твоих глазах, потому что явился непрошеным гостем и выиграл твои панталоны. – Он хмыкнул. – Так кто же будет их снимать, ты или я?

Не удержавшись, Лидия снова покосилась через плечо и сердито вздохнула. Во всем этом была какая-то чудовищная несправедливость! Сэм обошел ее по всем статьям. Нужно было выкручиваться, но она не знала как.

– Дипломаты так себя не ведут, – укорила она, так ничего и не придумав.

– Я веду.

– Ну, значит, ты прославишься в веках!

Сэм приподнял кисть ее руки, как делают, собираясь галантно приложиться к ней губами. Но он лишь отстегнул на запястье кожаный ремешок и один за другим начал снимать с пальцев наконечники. На губах его появилась легкая улыбка.

– Ты, конечно, шутишь, Лидди…

Она опять на него покосилась. В тени дерева, под которым они лежали, глаза Сэма были темнее обычного и казались двумя бездонными колодцами с водой насыщенной синевы, намного синее, чем голубизна августовских небес.

– А шутишь ты, потому что не знаешь, как обстоит дело. В американской дипломатии есть одна давняя традиция, она берет начало еще со времен Бенджамина Франклина., Стоит нам, дипломатам, ступить за пределы американских границ, как мы совершенно дичаем и втайне совершаем всевозможные предосудительные поступки. Впрочем, это применимо к дипломатам любой страны, в том числе и британским. – Теперь его улыбка источала беззлобный сарказм. – И не только к дипломатам. Вспомни, как ты сама вела себя вдали от дома.