Однако от его напускного благодушия не осталось и следа, когда в Рим вернулся Чезаре.

Ипполит был у Санчи, когда тот зашел к ней. Ситуация сложилась очень напряженная, и Санча, беззаботно болтавшая со своими двумя любовниками, превосходно это осознавала.

Ее он покинул вместе с Чезаре. Не из трусости. Просто ему не хотелось оставаться после ухода человека, с которым у него когда-то складывались приятельские отношения. Во всяком случае, так он говорил себе.

Несколько часов спустя Санча послала за ним, а когда он вновь появился, пылко обняла его.

– Ипполит, мой дорогой кардинал, – сказала она, – я буду тосковать без тебя, но тебе необходимо срочно исчезнуть из Рима.

– Но почему? – спросил Ипполит.

– Потому что я люблю твое красивое тело и не хочу, чтобы его разлучили с душой. Возьми с собой двух-трех надежных друзей и немедленно скачите прочь из Рима. Может быть, ты успеешь укрыться в Ферраре.

– От кого?

– Не трать времени на ненужные расспросы. Ты знаешь, от кого. Он уже не церемонится со своими жертвами, как раньше, – просто отдает приказ… и человека, который досаждал ему, больше нет в живых.

– Я ему ничем не досадил.

– Ты был моим любовником. А Чезаре не всегда нравятся мои увлечения.

Ипполит молча смотрел на нее.

– Ипполит! – закричала она. – Безмозглый кретин! Беги… беги, пока не поздно. Передай от меня привет Лукреции. Скажи, что я скучаю по ней. Но не мешкай ни минуты! Говорю тебе, твоя жизнь в опасности.

Ипполит вышел от нее и в двух кварталах от дома Санчи встретил своего грума и двух оруженосцев. Поджидая его, все трое заметно нервничали. С приездом Чезаре в Риме многие потеряли покой – а те, кто имел хоть какое-нибудь основание считать себя провинившимся перед ним, дрожали от страха.

Через час Ипполит уже скакал прочь из Рима.


Ожидания Эркюля Строцци оправдались через три месяца после выздоровления Лукреции.

Альфонсо в это время инспектировал военные укрепления на границе Феррары; Ипполита, недавно вернувшегося из Рима, старый герцог не отпускал от себя ни на шаг; Юлий всюду следовал за Лукрецией, но его интересовала не она, а Анджела.

Вот почему Лукреция воспользовалась приглашением Строцци и посетила его виллу в Меделане – менее удаленную, чем Остеллато, – где незадолго до этого поселился Пьетро Бембо.

Там, среди благоухающих цветников и тенистых садовых беседок, они смогли быть вдвоем, и только вдвоем. Им никто не мешал – Юлий и Анджела вернулись в Феррару, как только увидели встречавшего их Пьетро.

Те чудесные августовские дни они проводили, наслаждаясь сочетанием духовной близости с физической, и Лукреции казалось, что только сейчас она впервые в жизни была по-настоящему счастлива.


Прибыв в Рим, Чезаре объявил, что останется здесь вплоть до торжеств, которыми предстояло отметить двенадцатую годовщину пребывания Александра на папском престоле. На самом деле он покривил душой. Отношения Чезаре с французами были уже не такими теплыми, как прежде – сейчас в итальянской политике все большую роль начинала играть Испания. Она укрепляла свои позиции в южной части Италии, находившейся в руках арагонцев, и поэтому испанский король был заинтересован в приостановлении французского вторжения на юг полуострова.

Собираясь положить конец наступлению армии Луи, испанцы рассчитывали на то, что семья Борджа прервет свой затянувшийся альянс с Францией – как-никак Александр был выходцем из валенсийской провинции и в решающую минуту не мог отвернуться от родины. Разумеется, при таком шатком положении дел Чезаре уже не полагался на помощь французов в защите герцогства Романия, основание которого потребовало от него стольких усилий и жертв.

Это означало, что в ближайшее время ему могло понадобиться немало денег на оборону своих владений. Зная о его нуждах, Александр прибег к испытанному способу – увеличил число своих кардиналов за счет тех, кто был готов дорого заплатить за пурпурную мантию. Таким образом он в короткое время получил прибыль, превысившую сто пятьдесят тысяч дукатов.

Были у него и другие методы сбора денег. В Ватикане уже давно заметили – как только Борджа оказывались в стесненных условиях, так в городе начиналась эпидемия загадочных смертей.

Не удивительно, что в таких обстоятельствах многие богатые люди почувствовали себя очень неуверенно. Кардинала Джиана Баттиста Орсини неожиданно обвинили в покушении на жизнь Папы и заточили в замке Сант-Анджело. Там его подвергли пыткам, но признания так и не вырвали, а могущественный род Орсини пришел в ярость от такого обращения с одним из своих видных представителей.

В этой семье понимали, что именно требовалось Александру и Чезаре, а потому за освобождение кардинала был предложен огромный выкуп. За судьбу Джиана Баттиста переживала и его любовница. Случилось так, что эта женщина обладала жемчужиной, о несметной стоимости которой знала вся Италия. Свое сокровище она решила отдать за жизнь любовника.

Принимая у себя эту красивую женщину, Александр был как всегда галантен.

– Я завидую кардиналу, – сказал он. – Ему принадлежат ваши чувства, а вы владеете уникальной жемчужиной. Ведь вам известна ее стоимость.

– Верните мне его, и она будет ваша.

– Никогда не умел отказывать хорошеньким женщинам, – ответил Папа.

Узнав об отцовском поступке, Чезаре рассвирепел. Его громовой голос был слышен даже за дверями папских апартаментов.

– Он же всем расскажет о том, как его пытали! Опять пойдут слухи. От него нужно было избавиться!

Александр спокойно улыбался.

– Порой мне кажется, что ты не понимаешь своего отца, – пробормотал он.

– Я превосходно понимаю вас! – бушевал Чезаре. – Стоит вам услышать какую-нибудь просьбу из уст симпатичной женщины – и вы уже на все согласны.

– Мы завладели жемчужиной. Не забывай об этом.

– Мы могли бы получить и жемчужину, и его жизнь! Папа удовлетворенно хмыкнул.

– Вижу, мы с тобой мыслим одинаково. Эта очаровательная женщина должна была получить своего любовника – я дал ей слово. Но к тому времени он уже выпил вина из кубка, который поднесли ему в знак примирения с семьей Борджа. Я ведь не обещал, что она увидит его живым. Итак, мы завладели бесценной жемчужиной, а нашей юной подруге достанется труп кардинала.

Вскоре после этого были убиты и другие члены той же семьи – Паоло Орсини и герцог Гравинский. Оба пользовались благосклонностью короля Франции, и Луи пришел в ярость, когда узнал об их гибели. Он написал Папе гневное письмо и потребовал положить конец убийствам его друзей. Волю французского монарха Александр оставил без внимания.

В августе внезапно умер кардинал Джованни Борджа. Он слыл богатым человеком, а после смерти его состояние оказалось даже более внушительным, чем предполагалось. Папа и Чезаре не могли не обрадоваться доставшемуся им наследству.

Через несколько дней после его кончины Чезаре и Александр получили приглашение на ужин, который должен был состояться на загородной вилле кардинала Адриана Кастелли да Корнето.

Корнетто недаром считался одним из самых богатых кардиналов Александра Четвертого – его дворец в Борго-Нуово строил знаменитый архитектор Браманте. Достопримечательности этого дворца он и хотел показать гостям перед тем, как вместе с ними поехать на виллу.

Отец и сын Борджа с удовольствием приняли его приглашение. Они вынашивали свои планы на этот вечер.


У Чезаре были свои люди во всех важных домах Рима – в том числе и среди прислуги кардинала. Он приказал подсыпать порцию кантареллы в вино Адриана да Корнето. Не самую большую дозу, половину обычной. Кардинал должен был умереть через несколько дней после застолья.

В Борго Нуово они выехали вместе. Кардинал встретил их у входа в свой недостроенный дворец.

– Своим приездом вы оказали мне огромную честь, Ваше Святейшество, – сказал Адриан. – Проходите, я покажу вам новое творение нашего великого зодчего.

Чезаре оглядел фасад дворца и ухмыльнулся. Браманте потрудился на славу – и, вне всяких сомнений, закончит начатую работу. Вот только принадлежать она будет не Корнето, а семье Борджа.

Они обошли весь дворец и заглянули внутрь, где не могли не восхититься удобством и великолепной отделкой помещений. Александр и Чезаре проявляли интерес ко всем подробностям планировки здания.

– Ну, – наконец сказал кардинал, – теперь поедем на мою виллу. Осмотр недостроенного дворца – утомительное занятие. Тем более на такой жаре.

– Признаться, я бы не отказался от кубка доброго вина, – вздохнул Папа.

Через полчаса они прискакали на виллу, где уже был накрыт стол для гостей.

– Утолим-ка сначала жажду! – воскликнул Корнето. Тотчас принесли вина.

Вино было превосходное – выдержанное, из лучших виноградников Требии. Александр залпом осушил кубок и попросил налить еще. Чезаре только пригубил, а остальные сделали по глотку и принялись обсуждать предстоящий ужин.

За столом Александр смеялся громче всех. Чезаре благодушно улыбался. Корнето был доволен, но не подавал виду.

Кардинал знал, чью зависть могли вызвать его обширные владения. Вот почему он сделал все возможное, чтобы спасти от смерти себя и своих близких.

Его слуги верой и правдой служили ему. Яд, который Борджа намеревались подсыпать в его кубок, они принесли своему хозяину и предложили добавить в вино Чезаре и Александра. Однако кардинал решил, что небольшая порция смертельного порошка должна достаться каждому его гостю – в таком случае им всем предстояло на следующий день почувствовать слабое или даже довольно сильное недомогание, и смерть отца и сына Борджа можно было бы объяснить каким-нибудь заразным заболеванием, подхваченным в жаркую летнюю пору, когда грязные римские улицы распространяли немало опасных инфекций. Впрочем, если бы даже кто-то и заподозрил истинную причину гибели двух виднейших членов семьи Борджа, многие подумали бы, что произошло досадное недоразумение и вино, предназначавшееся кардиналу, по ошибке попало в кубки Папы и его сына.