Эйрик резко вздохнул, вероятно понимая слишком хорошо ее невольный ответ ему.

Не успела она повернуться и убежать, что ей наверняка следовало бы сделать, пока он не спалил ее заживо своими горящими глазами, как Эйрик порывисто прижал ее к своей крепкой груди. Затем, схватив руками за талию, поднял вверх, так что ее босые ноги заболтались в воздухе, и понес к ближайшему дереву.

Когда ее спина оказалась прижатой к грубой коре, а ноги едва касались земли, он прильнул бедрами к ее животу и продемонстрировал то, что имел в виду, когда говорил, что будет часто к ней прикасаться.

— Прелестна… так прелестна, — бормотал он, уткнувшись ей в шею, а руки его между тем играли с ее телом, сдвигали скользкую ткань шелкового платья на бедрах, на спине.

— Не надо, пожалуйста… да перестань ты, похотливый козел! — воскликнула она, стараясь схватить его за запястья, но он был слишком проворным. Его руки оказывались одновременно повсюду.

— Я не могу остановиться, Идит… Не могу, — хриплым голосом прошептал он и игриво укусил за мочку уха.

— При таком насилии я даже не испытываю стыда.

— Бесстыдная жена, — задумчиво произнес он. — Хммм. Я думаю, что мне это нравится, Идит. Даже очень.

Затем, словно прорвавшаяся дамба, его ласки волнами хлынули на нее. Он уже не обращал внимания на ее крики насчет непристойности его прикосновений к самым ее интимным местам. Когда он потерся своей волосатой грудной клеткой о ее покрытую шелком грудь, Идит задрожала от восторга.

— А я не знаю, — удивленно произнесла Идит.

— Зато я знаю, — заявил он с возмутительной самонадеянностью.

Она хотела сказать что-нибудь еще, но была слишком захвачена сладострастным зудом, который распространялся по ее телу словно лесной пожар.

— Я не хочу этого чувствовать, — простонала она.

— Придется, — заявил он и приблизил к ней свои теплые губы. Одновременно его большие ладони обхватили ее ягодицы самым бесстыдным образом. Ей следовало бы возмутиться, но почему-то она не возмутилась, и он привлек ее еще крепче к своему жесткому естеству.

— Ты хочешь поцеловать меня, Идит? — прошептал он возле ее губ.

— Нет, — солгала она, все еще пытаясь побороть бушующий огонь, который грозил поглотить и ее, и все ее твердые представления о жизни.

— Тогда отчего же ты так дрожишь?

— От отвращения.

Ее упорство только развеселило его, он потянулся рукой к ее груди и, поддерживая ее снизу ладонью, шершавым большим пальцем пощекотал затвердевший кончик, пока грудь не налилась тяжестью и не затосковала по какому-то завершению, хотя она не могла понять, в чем оно состоит. Тогда он сделал то же самое другой рукой с другой ее грудью.

Она утопала в волнах неги.

— Тебе сейчас хорошо? — спросил он тихим голосом.

Она не могла говорить, лишь упрямо качала головой.

— Ты лжешь, Идит, — сказал он с понимающей усмешкой. — Твои губы распухли, зовя меня. Твои глаза, твои прекрасные фиалковые глаза горят страстью. А ноги раздвинулись сами собой, чтобы мы соединились.

Ужаснувшись, Идит посмотрела вниз и увидела, что и в самом деле широко расставила ноги, чтобы ближе прильнуть к его бедрам.

— Ох, ох… вот видишь, что ты со мной сделал? Я стала грешной и непристойной.

— Нет, только не непристойной. Ты стала моей женой, — с удовлетворением сказал он, слегка проводя своими губами по ее рту — искушая, дразня, еще сильнее разжигая ее голод. — Скажи мне, что ты хочешь, жена… скажи мне… скажи, — уговаривал он.

— Я хочу твоего поцелуя, и ты прекрасно это знаешь! — воскликнула она в конце концов, сдаваясь.

Удовлетворенный шорох его дыхания смешался с ее дыханием. Он слегка наклонил голову и сложил свои крепкие губы так, чтобы они лучше подошли к ее рту. Ох, несравненное удовольствие его глубокого поцелуя! Когда его язык проскользнул между ее губ, она обняла руками его мощные плечи и неожиданно застонала, желая того, что он давал ей, и еще большего.

Идит никогда и не представляла, что поцелуй может быть таким пьянящим, может обрывать сопротивление женщины лепесток за лепестком. Голова ее кружилась от всех восхитительных ощущений, донимавших ее, окруживших, поглотивших целиком — вкус рта Эйрика, ветерок, доносивший запах сладкого клевера, хриплый звук их неровного дыхания, жужжание шмеля, ощущение длинных пальцев Эйрика, зарывшихся в ее волосы, восхитительный запах нагретой солнцем мужской кожи, конское ржание…

Конское ржание! Идит оторвала губы, и глаза ее широко раскрылись. Взглянув через плечо Эйрика, она увидела, к своему ужасу, что Вилфрид и еще несколько воинов Эйрика сидят верхом на конях неподалеку и с удовольствием глядят на идиотское представление, которое они с Эйриком устроили.

Застыв от ужаса, она попыталась оттолкнуть мужа от себя, сообщив ему приглушенным шепотом:

— Мы тут не одни.

Затуманенные голубые глаза Эйрика были сонными от желания, а губы распухли от их глубокого поцелуя. Ох, Святая Мария, на кого похожа она? На бродяжку, вот на кого.

— Что? — переспросил Эйрик, и дрожь сдерживаемого вожделения пробежала по нему, когда он нежно отвел пряди с ее лица. Глаза были все еще затуманены страстью.

— Тут рядом твои люди, и они глазеют на нас, — проговорила она сдавленным шепотом.

Внезапно встрепенувшись, Эйрик оглянулся через плечо и по-приятельски кивнул им, словно открыто обниматься с женой казалось тут обычным делом.

— Я, видимо, кажусь развратницей в глазах твоих людей. Ох, никогда тебе не прощу, что ты поставил меня в такое положение!

— Правда? — ласково переспросил он. — Лучше уж привыкай к таким ситуациям, потому что мне нравится мысль о распущенной жене. — Он подмигнул ей и бесстыдно ущипнул за зад, а потом хотел повернуться к своим людям.

Она вцепилась в него и не пустила. Он вопросительно поднял бровь:

— Хочешь продолжать?

— Нет, дело не в этом, дурень. Не поворачивайся, или ты опозоришь нас обоих еще больше.

Он без всякого смущения поглядел на свои штаны:

— Ты права.

Он подтолкнул ее вперед перед собой, туда, где Вилфрид и прочие сидели на лошадях, дергая поводья и ухмыляясь от уха до уха.

— Кажется, ты в конце концов научил пчелку, как делать мед, — грубо заметил Сигурд, воин-викинг. Другой зажужжал как пчела где-то сзади.

Идит захотелось провалиться сквозь землю.

Однако Эйрик и его люди забыли про нее тут же, как только Вилфрид с тревогой сообщил Эйрику, что прибежал какой-то батрак и сообщил, что опять забит скот, на этот раз на ферме неподалеку от Равеншира. Идит только сейчас заметила боевого коня Эйрика, которого они привели для него.

— Я подумал, что ты захочешь немедленно проверить все на месте, — закончил свои объяснения Вилфрид и с виноватой улыбкой поглядел на Идит.

— Да, правильно, что ты приехал за мной. Мы немедленно поедем и проверим.

— Ну ладно, тогда я вернусь в замок, — вмешалась Идит нарочито будничным тоном, обрадовавшись, что может сбежать от губительной близости Эйрика и получит возможность восстановить свое пошатнувшееся самообладание.

Однако у ее супруга были другие планы. Эйрик подошел к ней, ведя за собой коня. Слабая, загадочная улыбка приподняла краешки его губ.

— Нет.

— Нет? Что ты имеешь в виду, говоря «нет»? — Ее голос выдал ее, став пронзительным от разочарования.

— Теперь ты не убежишь от меня так просто, жена. Ты отправишься с нами. В любом случае поездка будет приятной. И не бойся за свою безопасность. Я сумею защитить тебя от любого злодея.

«Ха! А кто защитит меня от тебя?»

— Я не могу поехать с тобой, — запротестовала она, потом понизила голос, чтобы не слышали остальные. — Ведь у меня под платьем ничего нет.

— Я знаю, — ответил он и коварно улыбнулся.

«Он знает? Ну конечно же знает, после всех его ощупываний».

— Просто не понимаю, почему Бритта оказалась такой беспечной и принесла мне только верхнее платье. Да к тому же самое мое праздничное, шелковое!

Он ухмыльнулся, словно прекрасно знал, каким было намерение Бритты. Чурбан! Губы ее недовольно надулись.

— Это просто скандал.

— Я знаю.

«Скажи это еще раз, муженек, и я завяжу узел на твоем языке».

— Тебя не беспокоит, что остальные это заметят?

— Никто не сможет заметить, что ты голая под платьем, кроме меня, — спокойно сказал он, держа ее за рукав. — Разве ты не понимаешь? Вот это мне и нравится — сознавать, что ты голая только для меня.

«О Боже, он снова взялся за свое. Сейчас меня снова бросит в жар и трепет».

— Я отказываюсь.

— Я не помню, чтобы давал тебе право выбирать.

Идит поняла, что попала в тупик, и покорно проглотила эту его пощечину. Сейчас не время и не место спорить с мужем. Он не допустит этого перед своими людьми.

— Что ж, тогда пусть приведут мою лошадь, — ворчливо уступила она.

— На это нет времени, — ответил Эйрик со зловещей улыбкой и скрестил руки на груди, с вызовом приготовясь к очередным ее протестам.

«Что ты задумал теперь, мой супруг?» Она промолчала, хотя ей страшно хотелось огрызнуться, и он, не дождавшись отклика, добавил:

— Ты поедешь со мной.

— В шелковом платье? Ты совсем сдурел?

— Тише, тише! Что за язык! Мне придется учить тебя вежливым речам, жена.

«Да, я определенно думаю, что он будет неплохо выглядеть с узлом на языке».

Не успела она глазом моргнуть, как он нагнулся до земли, поднял подол ее платья и сунул ей в руку. Она посмотрела с ужасом вниз на безобразный ворох, похожий на подоткнутую юбку прачки. И опять не успела возразить, как он подхватил ее за талию и посадил верхом на коня, а затем вскочил позади нее.

Ее ноги широко раздвинулись на огромном боевом коне, голые, без обуви и чулок, обнаженные почти до колен. Конь тронулся с места, и Эйрик обхватил ее одной рукой за талию, чтобы она не упала. Поводья он держал в другой руке.

— Ох, как ты мог так поступить? Теперь все видят мои голые ноги.