Шеннон Дрейк - Опасный поцелуй

– Как хочешь, – вздохнул Джимми.

– Боже мой, Джимми! – воскликнула она, бросаясь ему в объятия. – Почему отцу мало меня? Я ведь так нежно люблю его! Я могла бы стать его компаньоном, помощником, могла бы разговаривать с ним о книгах, иностранных языках, дальних странах!

Джимми нежно держал Арианну в объятиях, думая о том, что ее отец хотел от спутницы жизни совсем не того, что могла бы дать ему дочь.

– Все будет хорошо, вот увидишь! – тихо сказал он Арианне.

«Да, все должно быть хорошо, – повторил Джимми про себя. – Во всех остальных отношениях дядя Чарлз вполне благоразумен. И со всей серьезностью намерен решить свою судьбу. А потому его семья должна с этим согласиться!»

Арианна еще несколько мгновений прижималась к груди Джимми. Затем решительно отстранилась. Он все же удержал ее за плечи и посмотрел в черные глаза девушки:

– Если ты действительно не хочешь присутствовать на свадьбе, то и не надо!

Она лукаво посмотрела ему в глаза и, вдруг мотнув головой, произнесла:

– О нет! Я решила, что ты абсолютно прав, и потому поеду на свадьбу. Буду присутствовать на торжествах! Приедешь за мной?

– Клянусь!

Лицо Арианны просветлело и озарилось очаровательной улыбкой.

– Что ж, если ничего серьезного не случится, я с радостью вернусь на время домой! Ты уже хочешь ехать? Оставайся на ночь! Сейчас небезопасно пересекать Ла-Манш: туман, да и море волнуется!

Джимми утвердительно кивнул. Да, он останется на ночь здесь, хотя и не очень этим доволен, ибо опасается надолго оставлять дядю Чарлза наедине с этой женщиной.

«Довольно скоро ты тоже станешь престарелым аристократом, – говорил он себе. – Мэгги будет женой дяди Чарлза, а тебе надлежит признать и понять охватившую дядюшку на старости лет жажду испытать сердечный пожар. Тем более что к этой женщине, помимо редкой красоты, притягивает и кое-что дурманящее. Что именно? Возможно, скрываемый внутренний огонь и проснувшиеся страстные желания. Возможно, едкая насмешливость и ирония, а также глубоко затаенная, с трудом сдерживаемая ярость. А возможно, несгибаемая душевная сила и воля. Что ж, не исключено, что Мэгги действительно проститутка. Или кукловод, дергающий нас всех за веревочки», – раздумывал Джимми.

Джимми представил себе молодую жену дяди Чарлза после окончания всех свадебных торжеств, когда гости разъедутся, а яркие огни в доме погаснут. Роскошные золотистые волосы Мэгги, освобожденные от шпилек, упадут на ее лицо, плечи, спину. А тонкие, полупрозрачные одежды окажутся на полу у ее ног, открыв каждый изгиб и укромный уголок восхитительного тела…

Проснувшаяся в Джимми буря готова была разразиться.

Но… Что теперь делать? Как расстроить свадьбу дяди Чарлза?

Ведь должно все-таки существовать средство, способное избавить его тело и душу от нахлынувших вдруг греховных желаний!

«Если бы в воображении дяди Чарлза возникла хоть доля тех сладострастных образов, которые мучают меня сейчас, то он скорее всего умер бы, чем позволил любому мужчине встать между ним и его молодой женой!» – усмехнулся в душе Джимми.

– Ты, должно быть, голоден, – прервала его мысли Арианна. – Сейчас сестра Сара распорядится, чтобы тебя покормили и приготовили комнату для ночлега.

– Спасибо, дорогая! Я и впрямь изголодался!

Изголодался? Да, эта женщина сумела пробудить его аппетит. Заставила ощутить голод неутоленной страсти. Как будто он никогда в жизни не видел такой потрясающей красоты и непременно погибнет, если не прикоснется к ней, не испробует ее и не утонет в ней!.. От своих грез Джимми заскрипел зубами.

Да, он любит дядю Чарлза. Любит как отца…

Но все, что происходит сейчас, кажется ему неправдоподобным… и глубоко неправильным.

«Ну почему же, наконец? Ведь каждое слово, сказанное Арианне, – чистая правда. Подобного рода браки существовали всегда, чуть ли не до Потопа! И все же в конкретном случае… Может, я сам потерял голову? Да поможет мне Бог!» – взмолился Джимми.

– Ну что?.. – донесся до него как бы издалека голос Арианны, и Джимми оторопело уставился на кузину. – Я спросила, что бы ты предпочел сейчас – мясо или рыбу? Или то и другое? Монахини всегда хихикают, когда ты приезжаешь.

Джимми сделал над собой усилие, чтобы улыбнуться.

– В таком случае пусть будет дичь! – буркнул он. «Неправильно, что такая молодая и удивительно красивая женщина должна сделаться женой старика! И при этом любить его! – возмущенно продолжал рассуждать Джимми. – И все же, – мрачно решил он наконец, – ей следует любить его. Только его! Дядя Чарлз меньшего не заслуживает. Причем, похоже, Мэгги уже поняла: дядюшка Чарлз – рафинированный аристократ. Когда-то он был военным, стал членом круга высших авторитетов страны и продолжает в нем оставаться. И когда Мэгги до конца обдумает все это, то станет лорду Чарлзу преданной женой.

Или чем-то еще;

Она сама ответит на этот вопрос!»

В последующие дни Мэгги пришла к окончательному решению: она всенепременно выйдет замуж за лорда Чарлза!

Лорд Чарлз поистине человек удивительный. Мэгги с живым интересом слушала его рассказы о мире, путешествиях по разным странам, участии в локальных войнах, которые вела Британская империя, о его службе в армии. Он был весьма скромен, говоря о себе, и очень красноречив, когда излагал историю империи, с пониманием относился к реакции Мэгги, когда она соглашалась с ним, признавая, будто бы все везде идет нормально и оба они должны лишь активно участвовать в укреплении своей страны. При этом Мэгги и лорд Чарлз считали, что не должны закрывать глаза на бедность и насилие вокруг.

Мэгги с радостью узнала о том, что лорд Чарлз одобряет ее благотворительную деятельность, хотя далеко не все ему рассказывала. Но истинный ее восторг вызвало намерение Чарлза поддержать планы реконструкции Ист-Энда и признание того, что многое дурное происходит у них прямо под носом.

Лорд Чарлз, виконт Лэнгдон, пригласил Мэгги на концерт в Хрустальный дворец. Затем они сходили в театр на замечательную, хотя и страшную, пьесу из средневековой жизни. После чего последовало посещение Королевской оперы. Причем в соседней с ними ложе сидел сам принц Уэльский с супругой – принцессой Александрой.

Мэгги и лорд Чарлз регулярно прогуливались, подчас и верхом, по парку Святого Джеймса, а иногда, тоже сидя в седлах, выезжали за город.

Вместе с тем лорд Чарлз охотно разрешал ей пользоваться полной личной свободой, что Мэгги особенно ценила. Часто по вечерам и даже ночью она вместе с самыми близкими друзьями, увлекающимися литературой, посещала маленькие уютные ресторанчики, где они читали последние романы, обсуждали литературные проблемы, обменивались книгами, а главное, строили планы помощи бедным и обездоленным. Такие вечера Мэгги называла «часами благотворительности».

О некоторых из них Мэгги говорила лорду Чарлзу. Но вот о медиумических и спиритических сеансах, которые она продолжала посещать, рассказывала исключительно Миро.

О ее участии в сеансах медиумов знал, наверное, весь город. Во всяком случае, в газетах то и дело появлялись заметки и даже развернутые репортажи о том, как леди Мэгги разоблачала очередных шарлатанов. Но вот от разговоров с лордом Чарлзом на эту тему она воздерживалась. И все же ее теплое чувство к этому человеку все больше возрастало. Лорд Чарлз весьма умный и способный, что ярко проявилось, например, во время его пребывания на службе ее величества королевы в Индии. Но это нисколько не мешало ему плясать от восторга на крыше нанятого кеба, убеждая Мэгги, что Лондон очень изменился за последние годы.

Лорд Чарлз разделял любовь Мэгги к чтению. Оба они получали огромное удовольствие, читая вслух Шекспира, Диккенса и американца Марка Твена. Они спорили по поводу теории Дарвина и всякого рода новых течений в науке девятнадцатого столетия.

Мэгги расспрашивала также лорда Чарлза о его любимой дочери Арианне, которая учится в школе на континенте. В этом году она станет совершеннолетней. Чарлз с гордостью сказал об этом, хотя и отметил со вздохом, что Арианна отличается редким упрямством и бунтарским характером.

– Конечно, Арианна, увы, не унаследовала от матери нежности и доброты, – грустно заметил он и сокрушенно покачал головой. – Но я верю, что вы станете близким другом моей дочери и сможете восполнить пробелы в ее воспитании.

Мэгги подумала, что это будет скорее всего не так легко осуществить.

Она узнала также, что семья лорда Чарлза, виконта Лэнгдона, состояла из него самого, дочери и племянника Джимми. Отец последнего – кузен лорда Чарлза сэр Джеймс-старший – некоторое время служил в английских колониальных войсках в Индии. Затем был посвящен в рыцари и поступил на государственную службу ее величества королевы, где добился серьезных успехов. Из армии сэр Джеймс-старший демобилизовался, но остался рыцарем и в этом качестве во многом содействовал решению проблем, стоявших перед империей, а также разъезжал по всему миру с депешами особой важности.

Джимми пошел по стопам отца. Он также служил в колониальных войсках. Неоднократно участвовал в вооруженных конфликтах, перестрелках и стычках, вскакивал по ночам при первом же подозрительном шорохе и за каждым кустом видел врага. Поэтому лорд Чарлз бывал гораздо спокойнее, когда Джимми приезжал в отпуск. К тому же дома он с интересом приглядывал за многочисленными семейными владениями, хотя лорд Чарлз постоянно переживал, что не может заниматься этим самолично, как бывало в юности.

– Молодые люди, – частенько говаривал лорд Чарлз, – предпочитают следить за состоянием семейных богатств в больших городах, оставляя без внимания стада, пасущиеся в сельских владениях, и урожаи, собираемые с полей. А ведь на севере нашей страны, скажем, в той же Шотландии, где также расположены некоторые наши земли, есть обширные поля, с которых при желании просто грешно не собирать солидные урожаи. На тамошних пастбищах можно разводить тучные стада породистых овец и коров. Да, мы стараемся выращивать, по возможности, самые высокие урожаи. Тем не менее я с горечью вспоминаю ужасный голод, постигший нас в Ирландии. Это было поистине наказание Господне, ниспосланное в числе прочих на наши головы! И потому следует принимать своевременные меры, чтобы подобные бедствия не повторялись.