Тори закрыла глаза, почувствовала головокружение и слабость. Она мало ела и спала. Ее поддерживала лишь надежда на то, что Ник обязательно приедет за ней.

Глава 25

Изумленный своим волнением, Ник Кинкейд тщательно осмотрел палатки и хижины Саттерс-Форта, бормоча себе под нос проклятия в адрес Виктории Райен. Более того, он казался себе глупцом, с горечью думая о том, что ищет женщину, оставившую его посреди ночи. Тогда он решил ничего не предпринимать, не останавливать ее, но заползшая в душу тревога за Тори заставила его поговорить с Кейси.

— Она исчезла? Я думал, она вернулась в твою комнату, — сказал Кейси, обеспокоено нахмурившись.

Страх, охвативший Ника, вынудил его заняться поисками. Тревога усилилась, когда он обнаружил, что серовато-коричневая кобыла исчезла из конюшни. Работавший там мальчик не знал, когда ее забрали. Он заявил об этом с округлившимися на веснушчатом лице глазами.

— Должно быть, она пришла за лошадью поздно ночью, потому что утром, когда я проснулся, кобылы уже не было!

Чтобы успокоить испуганного паренька, Ник бросил ему монету. Очевидно, что-то в лице Кинкейда внушало страх, потому что мальчик ловко поймал монету и насторожено попятился назад.

Насмешливая улыбка искривила губы Ника. Теперь он пугает детей. Что с ним, черт возьми? Он должен радоваться ее исчезновению. Теперь он может заняться своим делом, не отвлекаясь на борьбу с Тори; ее выходки, перепады настроения — он больше не услышит ее обвинений, как правило, несправедливых. Возможно, он действительно использовал ее. Для этого у него были свои причины, но он сомневался, что оyа поймет их. Он не мог обвинять ее в этом. На что она рассчитывала? На то, что ей удастся завладеть состоянием, нажитым преступным путем, и избежать неприятностей? Нельзя быть такой наивной. Даже если ее брат и дядя потерпели поражение, молодой женщине крайне трудно без посторонней помощи справиться с проблемами тайного вывоза такого количества денег из Калифорнии.

Дейв Брок не обладал опытом, необходимым для оказания такой помощи, и хотя Рой Мартин не допускал мысли о вовлеченности лейтенанта, Ник не разделял этой уверенности. Тори могла подбить Брока на любую авантюру. Доказательством этого служило его согласие вывезти ее из Монтерея. Он казался достаточно находчивым и был готов помочь ей.

Ник вспомнил, как Брок смотрел на Тори во время похорон ее отца. Внимательный, заботливый лейтенант с радостью проводил девушку до асиенды. Проходя мимо стоявшего около Джила Кинкейда, он с неприязнью посмотрел на него. Он, Ник, не посмел подойти к девушке в такую печальную минуту. Глупец! Да, Дейв Брок определенно мог откликнуться на любую ее просьбу.

Как и многие другие женщины, Тори умела добиваться желаемого. Она оставила его без каких-либо душевных терзаний. Ему следовало позволить ей самой заботиться о себе. Тогда он сберег бы массу времени и нервов. Сейчас она, вероятно, с комфортом расположилась в уютной маленькой каюте парохода, отправляющегося в Бостон. Несомненно, Тори смеется, вспоминая, как ловко сумела ускользнуть от него.

Однако он все же оседлал своего большого черного коня и поехал рысью из Саттерс-Форта в сторону Сакраменто.

Город, расположенный на восточном берегу Сакраменто-Ривер, заметно разросся с того времени, когда Ник видел его в последний раз. Кое-что осталось прежним — например, полоса леса шириной почти в милю. Переплетенные ветви старых толстых дубов образовывали естественный шатер. Вдоль улиц под сенью деревьев стояли многочисленные дома, палатки, простенькие хижины.

Гавань напоминала лес, мачты и рангоуты поднимались вверх, точно стволы деревьев, покачиваясь возле пристани. Барки, бриги, шхуны и пароходы теснили друг друга в оживленном заливе. Золото порождало невероятную активность, разрастающийся город был заполнен нетерпеливыми толпами старателей.

К тому времени когда Ник убедился, что ни одна женщина, внешне напоминающая Тори, не покупала билет на пароход, отправляющийся в Бостон, небо уже потемнело. Вдоль пристани и между наспех возведенными деревянными строениями сновали черные тени. Ник направился по короткому переулку к своему коню.

Погрузившись в размышления о Тори, которая, судя по всему, еще не села на судно, он слишком поздно услышал шаги за своей спиной. Быстро повернувшись с револьвером в руке, Ник разглядел в сумерках металлический блеск оружия. Оранжевое пламя с грохотом вырвалось из его пушки, кто-то громко закричал от боли. Пригнувшись, Ник оценил ситуацию. Он понял, что в переулке находятся несколько мужчин, и приготовился отразить нападение.

— Не стреляйте! Грэнвилл, опусти свой чертов револьвер!

Это не напоминало засаду, и Ник медленно выпрямился.

Сохраняя бдительность, он услышал в голосе незнакомца ноты раздражения и гнева.

— Выйдите на свет. — Его глаза привыкли к полумраку, и он увидел, как тени задвигались, вышли на середину переулка. — Бросьте оружие.

За возмущенным бормотанием последовал звон упавшего револьвера, потом один из мужчин шагнул вперед:

— Кинкейд, нас прислал Рой Мартин.

Слегка расслабившись, Ник все же продолжал настороженно смотреть на приблизившегося человека, который показался ему знакомым.

— Я вас знаю?

— Нас не представляли друг другу, — последовал сухой ответ, — но я действительно однажды видел вас в салуне у Медвежьего Ручья. Я находился там, когда кто-то восхищался вашим умением обращаться с ножом.

— Помню. Вы сидели у дальнего конца стойки. Чего хочет Мартин?

— Он подумал, что вам, вероятно, полезно знать, что Кья Пикеринг остановился в Саттерс-Форте. Я сам видел его позавчера.

Убрав револьвер в кобуру, Ник приблизился к мужчине, назвавшему себя Кэмпбеллом.

— Крис Кэмпбелл. Слева — Джо Купер, а этого любителя пострелять, который стоит позади меня, зовут Грэнвилл Элфа.

Кэмпбелл, высокий светловолосый человек с открытым лицом, слегка покачал головой.

— Вы прекрасно владеете оружием, Кинкейд. Мартин был прав. Жаль, что так вышло с Грэнвиллом. Он проявил излишнюю осторожность.

— Вы ранены?

— Это всего лишь царапина. — Кэмпбелл усмехнулся, сверкнув в полумраке голубыми глазами. — Мне доставалось и крепче.

— Расскажите мне о Пикеринге.

— Рассказывать почти нечего. Вчерашней ночью он выехал из Саттерс-Форта с какой-то девушкой. Я бы предупредил вас раньше, но мне сказали, что вы были заняты.

Предчувствие, часто спасавшее Ника, подсказало ему, что ответ на следующий вопрос окажется неприятным, однако он должен был его задать.

— Можете описать девушку?

Кэмпбелл кивнул:

— Она настоящая красотка. По-моему, даже слишком хороша собой для такого типа, как Пикеринг. Стройная, с длинными темными волосами, которые отливают золотом. Она ехала на маленькой серовато-коричневой кобыле… Эй! Вы уже уходите? Хотите передать что-то Мартину?

— Сообщите ему то, что вы рассказали мне, — хмуро произнес Ник, быстро зашагав к лошади. — Он сообразит, что надо сделать.

Тори сжалась под тонким одеялом. Она накрылась им лишь после того, как ее губы посинели, а зубы застучали так громко, что это вызвало недовольство двух сидящих у костра мужчин.

— Черт возьми, — раздраженно произнес человек, которого ее похититель называл Глэнтоном, — дай шлюхе одеяло, иначе она будет непригодна к употреблению.

Ворча и пошатываясь после виски, которое было выпито в этом примитивном лагере, капрал поднялся с земли и нашел одеяло, от которого дурно пахло. Однако оно спасало от холода. Он небрежно набросил его на Тори, сжал ее подбородок так сильно, что на глазах девушки появились слезы, и засмеялся.

— Ручаюсь, тебе не терпится увидеть, что мы приготовили, красотка. Я уверен, тебе понравится.

Глэнтон посмотрел на них. Отсвет костра падал на его изборожденное шрамами лицо; густые брови почти скрывали маленькие глазки, в которых отражались красные языки пламени. Он лениво потер пах, глядя на Тори.

— Не понимаю, почему мы еще не занялись ею, Пикеринг. Все равно потом мы заметем следы.

Пикеринг выпрямился, бросил взгляд через плечо на Глэнтона:

— Я же сказал тебе. Я все продумал две недели назад, когда увидел, как шлюха танцевала в миссии, трясла своими сиськами. Я увидел, как отреагировал Кинкейд, когда она позволила какому-то типу прижаться к ней. Я понял, что могу покончить с этой историей, прежде чем он доберется до меня, и последовал за ними. Почти схватил девку в Саттерс-Милле, но Кинкейд вернулся слишком быстро и мне пришлось снова ловить подходящий момент. В следующий раз она облегчила мою задачу. Сама вышла ко мне, верно, красотка?

Он бросил на Тори торжествующий взгляд, и она вздрогнула. Значит, в полумраке действительно таилась опасность, а не отправившийся в уборную старатель. Пикеринг. Эта фамилия показалась ей знакомой, она всплыла из глубин памяти… Ну конечно. В тот день на городской площади, когда Ник расправился с Такеттом, он спрашивал о Пикеринге. Тори стало дурно. Они убили девушку, вспомнила она, которая была дорога Нику. Она всегда хотела спросить его о ней, но так и не отважилась это сделать.

Пикеринг вернулся к костру, полыхавшему в нескольких футах от Тори. Он решил оттуда приглядывать за девушкой. У нее слипались глаза, хотелось заснуть, а пробудившись, оказаться в своей постели в Бостоне, где ее покой оберегали дядя Симес и тетя Кэтрин, а пухлая Мэри приносила в спальню горячий шоколад и булочки с корицей… Господи, ей казалось, что с того времени, когда она чувствовала себя защищенной, прошла целая вечность, а не шесть месяцев.

Рано или поздно Пикеринг и Глэнтон совершат задуманное, и ей придется испытать невыносимые муки и унижение.

Щеки Тори вспыхнули — она вспомнила, как Пикеринг заставил ее ехать с обнаженными грудями мимо лагеря с людьми. Это был самый унизительный момент в ее жизни, ей пришлось держать голову поднятой и смотреть прямо перед собой, словно рядом не было мужчин. Они изумленно пялились на девушку, не зная, что кончик острого ножа щекотал ее спину под шерстяной накидкой Пикеринга.