— Или ты забыл о нем? — спросил Мартин, приподняв брови. — Светская беседа — весьма эффективный способ сбора информации, — сухо добавил он, глядя на Ника сквозь клубы сигарного дыма. Подавшись вперед, Мартин стряхнул пепел в хрустальную пепельницу, стоявшую между ними на столе, потом откинулся назад. — Понимаю ваше нетерпение, лейтенант Кинкейд, но должен напомнить, что вы взялись за это задание по собственной воле. Вас никто не принуждал.

— Если считать, что угроза трибунала — вовсе не принуждение, — мягко парировал Ник, и Мартин улыбнулся.

— Чепуха. Вы ведь не служите в армии, лейтенант Кинкейд. Как вас можно отдать под трибунал?

— Кажется, это был мой первый вопрос.

Ник отлично знал, что Рой Мартин не остановится ни перед чем ради достижения своей цели. Если бы Мартину понадобилось обойти несколько законов или переступить через них, он сделал бы это не моргнув глазом, считая, что интересы Америки оправдывают все. Обладая связями на самом высоком уровне, Рой Мартин мог бы добиться зачисления Ника Кинкейда в армию и осуждения его военным трибуналом. Для этого хватило бы нескольких росчерков пера. Конечно, такой поступок был бы неэтичным, но Мартин честно и откровенно признавался, что, когда речь идет о такой важной задаче, как сохранение новых штатов в составе страны, можно оправдать многое.

Поэтому сегодня Ник принял предложение Патрика Райена пожить в Буэна-Висте и обдумать предполагаемую покупку обследованной им земли. Это было мудрое решение. Нику уже удалось собрать по крупицам информацию, которая могла оказаться чрезвычайно полезной при условии тщательной проверки.

Слуги зажгли фонари, и тусклый свет упал на хорошенькое личико Колетт. Ник вспомнил, что ему следует приготовиться к торжественному обеду, на котором будут присутствовать и другие гости Райена. Дон Луис, которого ждали сегодня, по предположению Мартина также активно участвовал в незаконных сделках. Вечер обещал оказаться весьма интересным, хотя и не таким приятным, как середина дня.

Ник еле заметно улыбнулся, вспомнив о вышедшей из океана Венере с атласной кожей, фиолетовыми глазами и чувственным ртом.

Да, это было приятное и загадочное происшествие. Ника преследовало какое-то смутное воспоминание, связанное не с садом асиенды, а с чем-то более давним. Перед ним периодически возникали блестящие аметистовые глаза; они заслоняли собой девушку с пляжа, которую он держал в объятиях.

Но события развивались так быстро, что ему пришлось отстранить от себя интригующее видение, чтобы заняться подвернувшейся ему красоткой. Потрясение, которое он испытал, обнаружив, что имеет дело с девственницей, перепутало все его мысли, и он лишь сейчас подумал о странном эпизоде.

То, что хозяйка Колетт приехала из Бостона — города, где его однажды арестовали из-за девушки с фиолетовыми глазами, — не могло быть случайным совпадением. Если он прав в своих догадках — скоро это выяснится, — то, как любил говорить Мартин, зачем напрашиваться на неприятности? Они и так слишком часто приходят без приглашения.

Несколько минут назад тетя Бенита сообщила, что отец зовет Тори к себе по какому-то важному делу. Она должна зайти к нему до прибытия гостей. Тон послания не сулил ничего хорошего, и Тори забеспокоилась. В последнее время все шло наперекосяк.

Умиротворенность, которую она ощущала совсем недавно, исчезла, ее прогнали невероятные события этого дня. Вернувшись в асиенду, девушка тотчас забралась в бронзовую ванну, до краев наполненную горячей благоухающей водой, но по-прежнему чувствовала прикосновения его рук, обжигающие поцелуи. Господи, она, верно, сошла с ума, если предложила себя ему… точно жертвенное животное.

Он мгновенно овладел ею, не задавая вопросов до того момента, когда уже было слишком поздно. Но врожденная честность Тори требовала признать, что ее с самого начала тянуло к Кинкейду; с первого момента, когда он прикоснулся к ней в саду, она постоянно думала о нем, представляла, как он дотрагивается до нее. Возможно, она не понимала до конца странное, неистовое желание, которое заставило ее отдаться Кинкейду, но все же не могла отрицать его.

Она закрыла глаза и вздрогнула. После возвращения Тори постоянно беспокоила мысль о том, что нечто важное остается скрытым, ускользает от нее. Но что именно? Она нервничала, зная, что должна что-то вспомнить.

— Maotresse?

Открыв глаза, Тори повернулась и увидела стоящую в дверном проеме Колетт; светильники еще не горели, и служанка находилась в тени. Пришло время одеться к обеду и встретиться с отцом; Тори боялась предстоящего вечера.

— Да, Колетт. Я знаю — пора приготовиться.

— Oui. Один гость уже пришел.

— Гость?

— Oui. Лейтенант Брок.

— О Господи, я совсем о нем забыла!

Тори подошла к зеркалу и хмуро посмотрела на отражение стоящей за ее спиной Колетт. Французская служанка была слишком самоуверенной и дерзкой, ее следует поставить на место. Тори захотелось наказать девушку.

— Он уже здесь?

— Oui. Рамон провел его в гостиную. — Колетт лукаво посмотрела на свою хозяйку. — Он сказал, что вы пригласили его. Рамон очень удивился, услышав это.

— Да, я его пригласила. Почему бы и нет? В конце концов, он держался очень любезно на пароходе и знает, что я уже помолвлена.

— Зато вашему отцу это неизвестно. Он ведь не ведает о славном преподобном Гидеоне, верно?

Тори бросила на служанку холодный взгляд:

— Не знает, однако это тебя не касается. А теперь поторопись, Колетт, застегнуть мое платье. Папа также не знает, что я пригласила лейтенанта Брока на обед.

Она отвернулась от зеркала и пристально посмотрела на служанку. Колетт, похоже, мечтала о чем-то своем, сегодня она двигалась словно во сне. Что с ней? В дополнение к тому, что девушка отсутствовала днем и едва успела вовремя вернуться, чтобы одеть Тори к обеду, она еще и сейчас проявляла нерасторопность.

— Ладно, оставь меня, — наконец произнесла Тори необычно резким тоном, когда Колетт неправильно застегнула крючки. — Я справлюсь сама или попрошу тетю Бениту помочь мне. Только подай мой платок. Папа ждет меня в кабинете, я должна поторопиться.

Еле дыша, Тори остановилась в коридоре у двери кабинета, чтобы взять себя в руки, разгладить пальцами темно-красное платье и поправить кружевной платок, придававший девушке, по мнению тети Бениты, более скромный вид. Он красиво лежал на плечах Тори, но шею она оставила открытой. Ее волосы были собраны на макушке и закреплены испанскими гребнями. Отдельные вьющиеся пряди спускались по вискам к шее. «Настоящая французская прическа», — удовлетворенно сказала Колетт, невыносимо медленно укладывая волосы Тори. В вырезе платья эффектно сверкала цепочка с рубином, которую девушка надела на шею. Небольшой камень насыщенного цвета поблескивал между ее грудей. Глубокое декольте придавало элегантной Тори почти вызывающий вид. Настоящая падшая женщина…

Она постучала в дверь, открыла ее и сделала шаг. Заставила себя улыбнуться, когда отец поднял голову. При виде Тори хмурые складки на его лбу разгладились.

— Ты звал меня, папа?

— Да. — Он жестом попросил ее пройти в комнату. — Закрой дверь, пожалуйста. То, что я должен сообщить тебе, не предназначено для чужих ушей.

Эти слова прозвучали убедительно. Отец редко беседовал с Тори таким серьезным тоном. Девушка захлопнула дверь и насторожилась. Он знает? Их кто-то видел? Нет, это абсурд. Она положит этому конец. В конце концов, она уже взрослая женщина, а не ребенок. Если она совершила ошибку, то это касается только ее одной. В таком возрасте девушка сознает возможные последствия.

— С тобой все в порядке, папа?

Однако отец казался не более больным, чем обычно. Похоже, после возвращения Тори он даже окреп. Он уже не лежал в кровати, а сидел в кабинете — эта картина была знакома Тори с детства. Еще будучи ребенком, она знала, что может найти его здесь, что он всегда уделит ей несколько минут, после чего позовет тетю Бениту или одну из служанок и попросит кого-то из них забрать ее.

— Что-то произошло с мамой или Диего?

Она остановилась перед его прибранным столом, на котором лежала раскрытая бухгалтерская книга в кожаном переплете. Похоже, отец только что писал. В ящике из тикового дерева лежали письма. Чернильницы и ручки находились на своих местах, тяжелый медный груз в форме вставшего на дыбы жеребца прижимал к столу небольшую пачку бумаг. Тори играла этим грузом в детстве. Когда отец посмотрел на нее, вопросительно подняв бровь, она спросила:

— С мамой все в порядке?

— Как обычно, — напряженно произнес отец. Он закрыл книгу, убрал ее в ящик стола и снова посмотрел на дочь. Его лицо немного расслабилось. — Сядь, Виктория. Думаю, нам пора поговорить о твоем будущем.

— О моем будущем?

Она медленно опустилась в резное кресло, стоящее возле письменного стола, расправила платье и подумала, не о наследстве ли пойдет речь. Конечно, он не настолько болен…

— Папа, дело не в тебе? Ты ведь не собираешься…

— Умереть? — с легкой улыбкой закончил он фразу. — Это произойдет когда-нибудь, но, насколько мне известно, не в ближайшем будущем. Речь пойдет не обо мне, nica, а о тебе. Ты знаешь, что последнее десятилетие в Калифорнии было неспокойным и мне приходилось делать все возможное для защиты моих владений. Не только ради меня самого, но и ради вас с Диего. К счастью, мне везло. Большинство моих сделок были прибыльными. Я увеличил площадь принадлежащих мне земель до двадцати тысяч акров, а после присоединения Калифорнии к Соединенным Штатам мои владения расширились еще больше.

— Это прекрасно, но я думала, что ты боишься потерять часть своей собственности из-за налогов и новых законов.

— Уже нет. — Улыбнувшись, он откинулся на спинку кожаного кресла и изучающе посмотрел на Тори. — Я не знаю точно, что ты запомнила из рассказов взрослых, Виктория, но я приехал в Калифорнию простым морским капитаном-янки. В моем кармане бренчало всего несколько долларов, но я горел желанием работать и учиться. Я занялся этим. Женившись на твоей матери, я породнился с богатой и уважаемой семьей. Этот дом мы получили в качестве свадебного подарка — конечно, с тех пор он значительно увеличился. На земле, подаренной мне доном Франсиско, я выращивал виноград и скот. Потом в Монтерей стали регулярно заходить корабли, а у меня был товар на продажу — вино и кожа. На заработанные деньги я расширил свои владения, стал продавать больше вина и скота. Мой бизнес рос, но я понял, что другие сделки могут приносить гораздо больший доход. Дон Луис стал моим партнером, и уже много лет мы делаем большие деньги. Ради твоего будущего.