Элеонора достала из сейфа список и ноты. Вручила все бумаги Дарио, тот жадно пробежал глазами текст.

– Поверить не могу, – с широкой улыбкой произнес он. – А я уже совсем отчаялся. Когда список пропал, мы все будто в потемках очутились, не знали, кому доверять. Огромный вред нашей миссии! Но теперь дело пойдет гораздо легче. К тому же теперь можно быть уверенными – ни ди Граффео, ни его людям список не достанется.

– Странно, что ди Граффео не предпринимал попыток заполучить его раньше. После гибели Эдмунда я оставалась в Италии еще несколько месяцев, однако в мой дом проникли всего один раз, перед самым отъездом.

– Возможно, граф не сразу узнал о существовании списка. Даже мне было неизвестно, что Эдмунд доверил его вам. Как я уже сказал, мы должны соблюдать строжайшую секретность. Но люди ди Граффео поймали одного из наших. Увы, это оказался единственный человек, кроме лидера организации, который знал про Эдмунда и список. Эдмунд не сообщил ему никаких подробностей, однако сказал, что бумаги храните вы. И тогда наш лидер отправил меня в Англию охранять вас.

– И забрать список.

Дарио озорно улыбнулся:

– Да, и за этим тоже. – Он поклонился и поцеловал Элеоноре руку. – Примите мою вечную благодарность, дражайшая Элеонора. Клянусь, воля Эдмунда будет исполнена – я скорее жизнь отдам, чем скажу кому-то, где список.

– Значит, теперь вы вернетесь в Италию?

– Да. Отбываю незамедлительно. Прямо сейчас поеду собираться. Надеюсь отправиться в путь завтра же. – Дарио помолчал и наконец прибавил: – Вновь предлагаю вам уехать вместе со мной.

Элеонора с улыбкой покачала головой:

– Нет. Мое место здесь.

– С ним?

Дарио бросил взгляд на дверь, через которую ушел Энтони. Элеонора посмотрела в ту же сторону, не замечая, как на лице ее отразилась грусть.

– Не знаю, – ответила она. Затем выпрямилась и изобразила вымученную улыбку. – Что ж, в таком случае до свидания. Счастливого пути, Дарио.

– До свидания, Элеонора.

Дарио снова отвесил поклон и удалился.

Элеонора отправилась на кухню – оказалось, магистрат уже поговорил со слугами и уехал, распорядившись, чтобы тело графа забрали. Энтони, как выяснилось, отправился с ним.

Элеонора пошла к лестнице, передернувшись, когда вынуждена была пройти там, где лежал убитый, и поднялась наверх, к себе в спальню. Она всегда любила этот дом, но теперь очень сомневалась, что сможет и дальше здесь жить.

Энтони ничего не сказал ей перед уходом, и Элеонору это расстроило. К тому же она беспокоилась – а вдруг Энтони не придет сегодня вечером? И этот факт огорчал ее еще больше. Неужели она впала в зависимость от мужчины? Очень глупо, сказала себе Элеонора.

Она написала письмо Закари, сообщая, что они с Бартвеллом, Керани и детьми могут возвращаться. Но чем себя занять после этого, Элеонора так и не придумала.

Ужин был скучный, за длинным столом сидели только она и Саманта, Гонория же спускаться отказалась, объявив, что у нее слишком расшатаны нервы. Да и Саманта была непривычно молчалива. Впрочем, Элеонора прекрасно ее понимала – ничего удивительного, девочка только что видела труп. Элеоноре хотелось как-то утешить Саманту. Пару раз она пыталась поговорить с ней об этом, однако девочке явно не хотелось обсуждать случившееся, и в конце концов Элеонора оставила ее в покое, понадеявшись, что Саманта сама придет к ней, когда будет готова.

После ужина Элеонора снова удалилась к себе. Она ни на чем не могла сосредоточиться, все дела валились из рук. Видимо, до сих пор не пришла в себя после ужасных событий. Однако Элеонора понимала, что отчасти причина в отсутствии Энтони.

Незадолго до полуночи, когда она уже разделась и облачилась в ночную рубашку, в оконное стекло стукнуло что-то вроде камешка. Элеонора кинулась к окну и выглянула на улицу. На мостовой стоял Энтони и глядел наверх. Элеонора с улыбкой помахала ему, накинула халат и в один миг сбежала вниз по лестнице. Отперла дверь и шагнула в сторону, пропуская Энтони внутрь.

Он заключил ее в объятия:

– Прошу прощения. Думал освободиться раньше, поэтому даже записки не оставил.

В холле раздались торопливые шаги, и оба повернулись в сторону спешившего к ним лакея. Увидев Элеонору с Энтони, тот замер. Влюбленные тут же отшатнулись друг от друга. Элеонора вспыхнула. Только сейчас она осознала, что из одежды на ней лишь ночная рубашка и халат.

– Все в порядке, Эверсон, – с достоинством проговорила Элеонора, насколько вообще можно было сохранить достоинство в подобной ситуации. – Я видела, как прибыл лорд Нил, и вышла поприветствовать его лично.

– Да, разумеется, миледи, – поспешно закивал лакей и попятился. – Я просто… услышал, как дверь хлопнула, ну и испугался… после всего, что сегодня было…

– Понимаю. Благодарю. Вы поступили правильно. Но теперь можете ложиться спать.

– Хорошо, миледи.

Лакей еще раз поклонился и поспешил ретироваться.

Элеонора смущенно посмотрела на Энтони:

– Вы так долго разговаривали с магистратом?

Тот покачал головой:

– Нет. Пришлось улаживать настоящий международный конфликт, успел пообщаться и с нашими властями, и с представителями королевства Неаполь. Видите ли, граф был значительной фигурой при дворе. Синьора Параделлу тоже вызывали, хотя магистрат не сомневался в моей правдивости и сразу поверил, что он застрелил графа в порядке самообороны.

– И что же, теперь все улажено?

Энтони кивнул:

– Полагаю, да. У консула, кажется, возникли какие-то сомнения, но обвинить меня во лжи он не мог.

– Мне очень жаль, что доставила вам столько беспокойства.

Энтони пожал плечами:

– Пустяки. – Он посмотрел ей в глаза и взял за руки. – Только представлю, что могло с вами случиться…

– Но ничего же не случилось.

– Хвала небесам.

Энтони прижал ее к себе. Элеонора почувствовала, как он целует ее волосы. Обвила его руками и приникла к Энтони всем телом.

– Мне скоро нужно будет уйти, – предупредил он. – Иначе среди слуг начнутся пересуды.

– Вы правы.

Элеонора хотела сказать, что ей нет дела до слуг и их досужих сплетен. Жаждала, чтобы Энтони остался. Чтобы обнял ее и они заснули в объятиях друг друга. Но сдержалась. Для Энтони небезразлично, что о нем говорят. В кругу английской знати подобные вещи чернят репутацию.

– Я хотел еще раз вас увидеть, вот и решил зайти по дороге домой, – сказал Энтони.

– Очень рада вашему решению.

Энтони наклонил голову, поцеловал ее, и Элеонора ощутила, что тает. Когда он наконец поднял голову, она трепетала, задыхалась и только огромным усилием воли отпустила его. Она готова была умолять Энтони остаться.

– Завтра… – тихо произнес он. – Я навещу вас завтра. Если не возражаете, конечно.

– Конечно не возражаю. – Элеонора улыбнулась, отступила на шаг и непринужденно прибавила: – Мы ведь обещали Саманте, что повезем ее смотреть на воздушные шары.

Энтони скорчил гримасу:

– Совсем забыл. Вы уверены, что хотите поехать?

– Абсолютно, – твердо ответила Элеонора. – Нельзя ее разочаровывать. Девочка перенесла ужасное потрясение, когда увидела тело графа. Возможно, праздник поможет ей хоть немного развеяться.

Энтони вздохнул:

– Да, согласен. – Он еще раз поцеловал Элеонору, быстро и порывисто, потом с целеустремленным видом шагнул к двери. – Я должен уйти прямо сейчас, пока еще могу себя заставить.

Элеонора заперла за ним дверь и поспешила наверх, к себе в спальню. Отдернула занавеску и смотрела Энтони вслед, пока он не скрылся в темноте.

Потом отошла от окна и со вздохом окинула взглядом комнату. Значит, вот какой отныне будет ее жизнь? Одинокие ночи, полные тоски по Энтони, его прикосновениям, улыбке? Раньше Элеонора представить не могла, что можно так сильно хотеть быть с мужчиной – не просто хотеть, нуждаться в этом. Элеонора не могла больше обманывать себя.

Она любит Энтони. Теперь она это осознала – пламенное чувство прочно укоренилось в ее сердце. Она любит его, хотя раньше считала подобные чувства вымыслом, и понимает, что не разлюбит никогда.

Но на какую жизнь ее обрекает такая любовь? Элеонора отдавала себе отчет, что Энтони на ней не женится. Для него это невозможно. Английские аристократы не берут в жены американок, не имеющих ни веса в обществе, ни подходящей родословной. Энтони, конечно, тоже к ней неравнодушен, однако собственное доброе имя, равно как и доброе имя семьи, для него не пустой звук. Элеонора знала это с самого начала. Все, на что она может надеяться, – это стать его любовницей.

Элеоноре стало не по себе при мысли, что она так и останется на вторых ролях в жизни Энтони. Он будет видеться с ней урывками и никогда не останется на ночь, ведь иначе пойдут нехорошие слухи. Элеонора слишком горда, чтобы согласиться на такое.

Но как можно отказаться от единственной возможности быть с Энтони? Разве не глупо отказаться от мужчины оттого, что он не принадлежит тебе целиком, и, таким образом, вовсе потерять его? Что за изощренное самоистязание!

Ломая голову над неразрешимыми вопросами, Элеонора не спала почти всю ночь. На следующее утро она проснулась поздно и в дурном настроении. Одевшись, сообщила Саманте, что, несмотря на вчерашнее происшествие, они поедут в парк, как и собирались. Радость, засветившаяся в глазах девочки, несколько улучшила настроение.

Энтони прибыл вскоре после обеда, и Элеонора вышла его поприветствовать. При виде него она позабыла все свои сомнения и печали. Элеонора не заключила его в объятия и не поцеловала, хотя сгорала от желания это сделать, а просто формально поздоровалась – в присутствии лакея по-другому было нельзя.

– Нам скоро выходить, – с улыбкой произнесла Элеонора. – Сейчас пошлю горничную, чтобы позвала Саманту.

– Подождите. Сначала мне нужно с вами кое-что обсудить, – сказал Энтони и взял Элеонору за руку, удерживая ее.

Та похолодела. Лицо Энтони было слишком серьезным. Вдруг он жалеет о том, что произошло между ними? Прошло некоторое время, и Энтони смог взглянуть на вещи трезво. Несомненно, он понял – у их отношений нет будущего.