— Я дожидалась здесь вас, мой милый!

С поразительным бесстыдством она подошла к нему почти вплотную и многозначительно посмотрела ему в глаза. Кейд не шелохнулся, продолжая согревать ладони над пламенем, пляшущим по малиновым угольям. Взгляд Сесиль переместился на кровавое пятно на его сорочке, и она испуганно охнула. Суровое лицо Кейда осталось невозмутимым. Дотронувшись до пятна кончиками пальцев, она попыталась снять с Кейда мокрую сорочку. Однако Кейд сжал своими сильными цепкими пальцами ее тонкое запястье и строго произнес:

— Не надо!

— Но я…

— Не надо! Это всего лишь царапина! К тому же я не хочу, чтобы вы даже прикасались ко мне после всего, что случилось по вашей вине. Ведь нелепой дуэли вообще могло бы не быть, если бы вы не флиртовали с кем попало!

Сесиль похлопала длинными ресницами и, облизнув розовым язычком аппетитные пухлые губки, воскликнула:

— Мне просто захотелось вас немного позлить, мой дорогой! Я и не представляла, что вы такой ревнивец!

— Ваш легкий флирт едва не закончился чьей-то смертью! Разумеется, вы не задумывались о возможных печальных последствиях своего легкомысленного поведения! — раздраженно бросил ей в ответ Кейд и отвернулся.

— Кто бы мог подумать, что он настолько глуп, чтобы вызвать вас на дуэль, мой милый? — передернув плечиками, промолвила красотка.

Кейд обернулся и, смерив ее разгневанным взглядом, прорычал:

— Вам, кажется, безразлично, что могло бы случиться с ним из-за вас, Сесиль!

— Он сам искал смерти, не правда ли? Так в чем же моя вина? — обиженно произнесла Сесиль и надула губки.

Кейд порывисто расстегнул портупею, швырнул ее на стол, где лежала шляпа, повернулся и рывком привлек Сесиль к себе. Она прильнула к его мокрому жилистому телу и затрепетала, ощутив низом живота его окрепшее мужское естество. Пеньюар волшебным образом расстегнулся и соскользнул на пол. Нагловато улыбаясь, она обвила руками его могучие плечи.

— Вам даже не любопытно, жив ли он? — спросил Кейд, чувствуя, как дрожит ее обольстительное тело, переполненное вожделением.

— Для меня важно лишь то, что живы вы, мой милый! — прошептала она.

Чаша его терпения переполнилась. Он подхватил ее на руки и понес прямиком в спальню, говоря на ходу:

— Вы аморальная кокетка, Сесиль! У вас не осталось ни капли стыда и ни толики совести!

Швырнув ее на кровать, он наклонился, чтобы поцеловать в соблазнительные губки, которые успели прошептать:

— Именно поэтому-то вы и предпочитаете меня другим дамам, мой дорогой шалун! С порядочными женщинами вам было бы скучно! Они ведь не столь искусны в амурных играх, как я, не так ли, проказник?

Кейд стал срывать с себя одежду, торопясь овладеть ею. В мгновение ока он вошел в нее со всей бесцеремонностью разгневанного мужчины, и комната огласилась ее сладострастными стонами.

Когда музыка любовной страсти стихла, удовлетворенные любовники некоторое время лежали молча, восстанавливая дыхание под перестук капель дождя по оконным стеклам. Внезапно Кейд обнял свою пассию и привлек к себе. Обрадованная и удивленная, она прильнула к нему и прошептала:

— Сегодня вы любили меня особенно страстно, милый!

Кейд рассмеялся и, сжав рукой ее полную красивую грудь, ответил:

— Ты разозлила меня сегодня сильнее, чем обычно, похотливая кошка!

Его рука скользнула по ее плоскому животу к бедрам, а пальцы проникли в росистую расщелину. Сесиль взвизгнула и прижалась к нему еще плотнее. Он стал горячо целовать ее, она отвечала ему чувственными охами. Их лица раскраснелись, глаза заблестели еще ярче, дыхание вновь стало учащенным.

— Признайтесь, что я вам нравлюсь не только в постели! — прошептала Сесиль. — Ведь иначе вы бы не стали драться из-за меня на дуэли!

Кейд отстранился и рассмеялся:

— Вы заблуждаетесь, Сесиль! Меня привлекают исключительно ваши дамские прелести и горячий темперамент.

Она порывисто села, спустив с кровати ноги, и возмущенно встряхнула шелковистыми локонами:

— Я вам не верю! Вам известно, что я могла бы стать вам прекрасной супругой! Зачем вы обманываете меня?

Кейд разразился сардоническим хохотом и, вскочив с кровати, пробасил:

— Моя дорогая Сесиль! Я дрался на дуэли, потому что мне бросили вызов. Не скрою, мне доставляют огромное удовольствие наши любовные забавы, однако в Дубовую рощу меня увлекла не ревность, а гордость. Я должен был отстоять свою честь в поединке, но жениться на вас я не собираюсь.

Охваченная гневом, Сесиль де Маршан вскочила с кровати и закричала:

— Да как вы смеете говорить мне такое! Вы, кажется, забыли, с кем имеете дело!

Кейд невозмутимо ухмыльнулся:

— Отчего же? Я помню, что вы — развратная племянница губернатора.

Сесиль сжала руки в кулаки и заверещала:

— А вот вы — жалкое ничтожество! Грубиян сомнительного происхождения и с подмоченной репутацией! Да как вы смеете отказываться жениться на мне после всего, что между нами было!

— Я предупреждал вас, Сесиль, что не намерен связывать себя брачными узами с кем-либо, — парировал Кейд и, достав из шкафа сухую брючную пару, надел ее и стал застегивать пуговицы.

— Да, — согласилась Сесиль. — Но я полагала, что ко мне ваши слова не относятся.

— Послушайте, мне искренне жаль, что произошло недоразумение, однако такова истина. Ради Бога, не обижайтесь на меня, ведь я отвергаю вовсе не вас, моя милая, а саму идею вступления в брак. Она претит моей свободолюбивой натуре. Поймите же вы наконец, что превыше всего я ценю свободу!

Сесиль вздернула свой аристократический носик и тихо промолвила:

— Что ж, вы об этом еще пожалеете!

Насторожившись, Кейд прищурился:

— Вы, кажется, мне угрожаете? Как прикажете понимать ваши слова?

Не удостоив его ответом, она покинула дом. А на другое утро к нему пожаловал взвод солдат во главе с сержантом, возвестившим, что он арестован за участие в дуэли.

— Любопытная формулировка! — хохотнув, воскликнул Кейд и стал одеваться, чтобы последовать в тюрьму. — Вот уж не думал, что меня упекут за решетку за то, что я отстаивал свое доброе имя.

В сырой камере, где он провел несколько дней, у него было достаточно времени, чтобы хорошенько поразмышлять над превратностями судьбы и несовершенством законов. Духота, сырость и скудный рацион отнюдь не лучшим образом отразились на его здоровье. Тем не менее он понял истинную причину своего ареста еще до того, как его доставили в кабинет, где за столом сидел смуглолицый офицер с каменным лицом. Он даже не взглянул на Кейда, когда того ввели в комнату, а лишь брезгливо поморщился, втянув ноздрями воздух, исходивший от арестованного, и недовольно промолвил:

— Как скверно, однако, от вас пахнет, месье Колдуэлл!

Он достал из кармана надушенный льняной платок и прикрыл им нос. Напыщенный жест офицера позабавил заключенного, он ухмыльнулся и ответил, вскинув бровь:

— Представьте себе, сэр, что меня он совершенно не раздражает: я свыкся с ним за время своего заточения.

Кейд звякнул кандалами, переступив с ноги на ногу, и сжал кулаки так, что побелели костяшки пальцев. В животе у него бурчало от отвратительной пищи, которой его кормили, а голова чесалась от укусов обосновавшихся в волосах тюремных вшей.

Офицер вперил в него тяжелый взгляд и приказал отступить на несколько шагов.

— Послушайте, я же не напрашиваюсь к вам в гости, ваша честь! — парировал Кейд. — Если вам неприятно мое присутствие здесь, я с удовольствием избавлю вас от него. Только прикажите своим церберам отпустить меня!

Охранник молча ударил его прикладом между лопаток, и Кейд упал на колени. Офицер встал из-за стола, прошелся по кабинету, пристально поглядел на арестованного и наконец проговорил:

— Я буду краток, месье Колдуэлл. Вас арестовали за участие в запрещенной законом дуэли, свидетели которой могут дать на суде показания против вас. Исход судебного разбирательства предрешен, он будет не в вашу пользу. Но я могу подсказать вам, как избежать неприятностей. Вы согласны сотрудничать со мной?

— Позвольте узнать, каковы условия сделки? — спросил, немного поразмыслив, Кейд.

Офицер сел на край стола, взял со стоявшей на нем тарелки пирожок и принялся с аппетитом его есть. В животе у голодного узника заурчало, по его скулам заходили желваки: креол явно издевался над ним, медля с ответом. Наконец офицер доел пирожок, обтер платком сальные губы и пальцы, слез со стола и сказал:

— Условия очень простые: вы женитесь на молодой леди, которую соблазнили, и все забывают о дуэли.

— Понятно. А если я откажусь? — спросил Кейд.

— Тогда вас повесят, — спокойно оповестил офицер.

— Какая приятная альтернатива! — с кривой усмешкой воскликнул Кейд. — Жаль, что я не погиб на дуэли!

Офицер расхохотался:

— А вы, однако, шутник, месье! Я слышал, что дама — особа весьма привлекательная и богатая. Так что же вас смущает? Посудите сами, зачем вам умирать в расцвете лет? Иногда и в браке можно найти некоторые утешающие аспекты. В конце концов, вам всего двадцать четыре года! — Он подал знак охраннику, и тот рывком поднял узника с колен. — Уверен, что одной ночи вам с лихвой хватит на размышления. Завтра я распоряжусь привести вас ко мне, месье, чтобы услышать ответ.

Однако в камере Кейду пришлось пробыть еще двое суток, страдая от оков и голода, прежде чем его вновь вызвал к себе креол. На сей раз офицер скорчил ужасную гримасу, как только Кейда ввели в кабинет, и вскричал:

— Боже, теперь от вас воняет еще сильнее, месье! Просто ужасно! Фу! Ну, говорите скорее, согласны ли вы жениться?

— Да, — ответил Кейд.

Усмехнувшись, офицер отдал приказ, чтобы его немедленно освободили.