Она оглянулась на Лукана:

— Ангус был таким добрым. Не скупился на улыбку, всегда был готов помочь. Он один из немногих, кто не боялся разговаривать со мной, когда меня привели в монастырь.

Куин кивнул, его каштановые волосы развевались на ветру.

— Первый раз я увидел Ангуса, когда он был еще мальчишкой лет пяти-шести. Это было ночью, и я шел крадучись, как обычно. Он не закричал и не убежал от страха, даже когда увидел, кто я на самом деле. Наоборот, он стал оставлять еду у ворот. А вскоре после этого заговорил со мной. Он помогал нам добывать все, что требуется, и крепко хранил нашу тайну.

Кара смотрела на Ангуса, на его седые пушистые волосы, упавшие на глаза. Лукан положил ладонь ей на плечо, и этот простой жест утешил ее и придал сил.

Бросив еще один последний взгляд на людей, которые стали для нее своими, Кара повернулась к замку. Пришло время посмотреть в лицо будущему.

Глава 8

Дейрдре погладила ладонями холодный камень своего дома глубоко в недрах горы Кэрн-Тул. Большинство друидов распознают голоса растений и деревьев, но она слышит камни. Он был прекрасен, дикий зов Кэрн-Тул, что привел ее к горе.

Пещера была потайной, но камни подсказали ей, как найти вход. И, очутившись там, она увидела чудесное великолепие горы. Ее горы.

В течение первых шести месяцев она обследовала глубокие, бесконечные пещеры и туннели, помечая их в памяти. Из верхней части горы она сделала свое владение, превратив во дворец, достойный самой королевы. Средняя часть, где гора расширялась в огромную, изумительной красоты пещеру, использовалась ею как большой зал. Нижняя часть, с ее маленькими пещерками и ходами, идеально подходила для подземной тюрьмы, которой она почти сразу же и воспользовалась, когда встретилась с братьями Маклауд.

Какая жалость, что их больше у нее нет. При всем ее могуществе в черной магии и господстве над Воителями Маклаудам каким-то образом удается до сих пор оставаться на свободе. Братья должны были стать самым мощным, самым убедительным оружием ее армии. И она заполучит их вновь. Это лишь вопрос времени.

Злорадно улыбаясь, она прошла на середину своей комнаты, где ее ждала скамейка перед маленьким столиком с висящим на камне зеркалом. Она очень любила эту скамейку с ее витыми подлокотниками и кельтским узлом, вырезанным в дереве.

Дейрдре перекинула свои длинные белые волосы на одно плечо и села. И только потом позволила волосам рассыпаться по спине и растечься по полу. Волосы — ее особенная гордость. Когда-то они были изумительного золотистого цвета, но каждый раз, когда она занималась черной магией, они тускнели, пока в конце концов не стали белыми как снег.

Но к этому она уже привыкла. Глаза, однако, другое дело. Когда-то мужчины восхищались их яркой голубизной, но, как и волосы, они потускнели, и остался лишь слабый намек на цвет. Ее глаза всех пугали, но она обнаружила, что ей это нравится. Ее должны бояться.

Она склонила голову на сторону и посмотрелась в зеркало, когда сзади подошел вирран и с помощью своих когтей стал аккуратно расчесывать ее волосы.

— Ах, моя лапочка, — проворковала Дейрдре. — Ты угадываешь мои желания.

Она создала вирранов по необходимости, но, узнав, как они ей преданы, использовала их к своей выгоде. Они ее дети. По крайней мере до тех пор, пока она не завладеет всеми Воителями.

Мысли ее вернулись к Маклаудам. Если они когда-нибудь заподозрят правду, от ее шаткой власти камня на камне не останется. Лишь страх того, что она может сотворить, обуздывает до поры до времени Маклаудов.

Она могущественная драу. Это ведь она отпустила злых духов, не так ли? Но ей нужно больше могущества. Больше власти.

Невинная девчонка из Макклуров поможет получить ей эту власть, и как только она будет у Дейрдры, Маклаудам не удастся устоять против ее призыва.

Вирран заглянул ей через плечо, заморгав своими круглыми желтыми глазами. И зарычал, давая ей знать, что кто-то идет.

— Я слышу, мой хороший, — прошептала она виррану. — Оставь нас.

Послышался резкий стук в дверь, за которым последовало приглушенное:

— Госпожа?

— Войди, — крикнула Дейрдре.

Она взглянула в большое овальное зеркало и увидела Воителя, чей ярко-синий цвет кожи указывал на то, что в нем живет Амерен, дух охоты.

— Уильям. — Она встала и повернулась лицом к Воителю. Взглянула ему за спину, но не увидела Калада с его пепельно-серой кожей, как и не увидела девчонки. Раздражение охватило Дейрдру, но она сдержала его.

— Ты с пустыми руками?

Уильям слегка склонил голову:

— Да, госпожа.

— Как могла какая-то девчонка ускользнуть от дюжины вирранов и двух Воителей? — Она сохраняла голос ровным, даже когда использовала магию, чтобы призвать на помощь свое оружие.

Концы ее волос, достающие до лодыжек, когда она стояла, поднялись и обвились вокруг мужского достоинства Уильяма.

— У нее была помощь. — Голос Уильяма дрожал, руки сжимали волосы Дейрдры, пытаясь ослабить их мертвую хватку.

Дейрдре вскинула бровь.

— Помощь? Кто же осмелился вмешаться и помочь ей?

— Маклауды.

Удивление и возбуждение дрожью прокатилось по ней. Она отпустила яички Уильяма и волосами погладила его член. Как она и ожидала, он затвердел и удлинился под бриджами.

— Маклауды? — повторила она. — Ты уверен?

Он кивнул и облизнул губы, руками теперь лаская ее волосы.

— Да. Я дрался с Куином, потом с Луканом. И Фэллона видел. Ошибки быть не может, госпожа. Это были братья.

— В деревне?

— В крепости.

Дейрдре рассмеялась. Ну надо же, в крепости. Сразу после их побега из горы она отправила вирранов в замок Маклаудов перехватить братьев, ибо куда еще может пойти горец, как не назад, к своему клану?

Однако в замок братья не вернулись, и им удалось расстроить ее планы. И теперь они борются против нее. Если девчонка у Маклаудов, это не сулит ничего хорошего. Кара нужна ей больше, чем хотелось бы признаваться.

Поглаживания Уильяма сделались смелее. Она оглядела выпуклость у него в штанах. Давненько она не брала какого-нибудь Воителя к себе в постель, хотя есть только один Воитель, которого она по-настоящему желает. Воитель, который подарит ей детей, так необходимых ей, чтобы было кому передать свое царство. Но до тех пор, пока он не вернулся под ее начало, она будет получать удовольствие с другими.

— Разденься, Уильям.

Он подчинился без вопросов. Дейрдре отпустила его, пока он не встал перед ней во всем своем ярко-синем великолепии. Волосы обвили его плоть, и она услышала, как он застонал.

— Маклауды защищали Кару?

Глаза Уильяма были закрыты, дыхание прерывистое.

— Да, госпожа. Калад учуял ее магию в подземелье и отправился за ней.

— Ты бросил его одного?

— Он Воитель. В отличие от Маклаудов он использует своего злого духа и ту силу, которую это ему дает. Калад сильнее, чем они.

Но не тогда, когда братья сражаются вместе. Она не сказала об этом Уильяму. Она подождет один день возвращения Калада с Карой, если ему удалось удрать от Маклаудов.

— Мне нужна моя армия, Уильям, — сказала она, подходя к нему и проводя ладонями по мускулистой груди.

Он открыл глаза и кивнул:

— Я знаю.

— Ты поведешь их еще раз? Доставишь мне Кару и Маклаудов?

— Обязательно.

Она улыбнулась и погладила его вздыбившуюся плоть ладонью.

— Ты очень твердый.

— Я хочу вас, госпожа.

— Правда?

— Да.

Она отступила назад, опустила руки и волосы.

— Так возьми меня.

Уильям схватился за ее ворот руками и одним рывком сорвал платье с тела. Она улыбнулась, когда он подхватил ее на руки и зашагал к кровати в другом конце комнаты.

Дейрдре заставила свои груди набухнуть, а соски затвердеть. Прошли годы с тех пор, как Уильям делил с ней постель. Она и забыла, каким грубым он может быть, но ждала этого с нетерпением.

Он швырнул ее на кровать. Дейрдре рассмеялась и раскрыла объятия, когда он повалился на нее.

— Никакой прелюдии, Уильям. Ты нужен мне. Сейчас же.

Он подвел кончик своей плоти к ее входу и вонзился в нее. Она застонала и закрыла глаза, представляя, что это ее Воитель, а не Уильям занимается с ней любовью.

Ну, теперь уже скоро. Скоро она заполучит его назад.


Возвращение в крепость проходило в молчании. Лукан знал, что вести Кару в деревню было ошибкой, но она сказала, что ей необходимо на все взглянуть своими глазами. Неужели в ее взгляде, когда она смотрела на мертвых, было ощущение собственной вины? Нет, ей не следовало видеть растерзанную деревню.

Фэллон сортировал оружие, ища, чем бы вооружить Кару. Лукан уже нашел для нее меч, который заточил перед очагом.

Лукан взглянул на Кару, которая сидела рядом с ним и перешивала платье. Он очень остро и болезненно ощущал ее близость. Она не сказала ни слова с тех пор, как они вернулись из деревни. Даже на расстоянии нескольких футов он чувствовал каждый ее вдох, каждый удар сердца.

Лукану хотелось привлечь ее в свои объятия, вновь вкусить ее губы. Все тело его пульсировало от того слишком короткого поцелуя. Он закрыл глаза, вспоминая, как тело ее прильнуло к нему, как ногти царапали голову, когда она запустила пальцы ему в волосы.

Но самым приятным воспоминанием был ее тихий стон удовольствия.

Ему не надо было целовать ее, не следовало уступать соблазну дотронуться до нее, но это оказалось непосильным испытанием. Теперь, попробовав ее на вкус, он хотел большего. Нуждался в большем. И больше ни о чем не мог думать.

Даже посреди деревни, усеянной мертвецами, единственное, чего он хотел, это прижать к себе мягкое Карино тело, чтобы ее руки обвили его за шею, а он пальцами исследовал каждый ее изгиб, каждый контур.