Джоан Смит - Опасный флирт

– Он спит, мисс. Я дал ему пару таблеток лауданума полчаса назад. Лучшее успокоительное средство.

– Надеюсь, к утру ему станет лучше.

Лакей улыбнулся и закрыл дверь. Видно, они с хозяином хорошо понимали друг друга и договорились заранее. Спит! Как бы не так! Не теряя ни секунды, я стала бесшумно подниматься по лестнице. Дверь была чуть приоткрыта, за что я благословила небрежность Фарфилда. Оба предателя сидели за столом, потягивая папино шерри и куря сигары. Они говорили несколько тише обычного, но мне было слышно все – ночь стояла очень тихая.

– Она, по-видимому, работает на Депью, – сказал Сноуд.

Она – это, конечно, была я.

– Она обшарила мою комнату.

Как ему удалось узнать? Я была так осторожна и так тщательно заметала следы.

– Она ему сообщила о нашей поездке, он узнал, куда мы направляемся. А сегодня она уже побывала здесь, пыталась выудить из меня информацию.

– Как?

– Обычным оружием женщины – очарованием.

– А-а. Вы могли бы сказать ей правду.

Сноуд расхохотался дьявольским смехом.

– Кстати, она интересуется, когда вы уезжаете.

– А когда я должен уехать?

Этот вопрос мне многое объяснил. Главным был Сноуд, Фарфилд состоял в его подчинении. Сноуд меня пытался надуть. Вернее, мы пытались надуть друг друга, он тоже пустил в ход свое обаяние.

– Смогу, сказать, когда вернется Цезарь. Жду с ним важное сообщение. Она подозревает, что мы используем Цезаря, конечно. Все время расспрашивает о нем. Вы чуть не провалили все дело, когда выразили бурную радость по поводу его возвращения, Джон.

– Я принял эту птицу за Цезаря, она сидела на его дереве. Хедер тоже так подумала. Жаль, что Клео не выносит Гектора. Я испугался, когда она налетела и клюнула его. Кассиди я сказал, что привязал его к дереву, чтобы они с Клео не начали любовную игру в присутствии леди. Он счел, что это проявление джентльменской внимательности к хозяйке.

Я кипела от негодования. Подумать только, все это время меня дурачили, водили за нос. Цезарь был в дальнем полете, а меня уверяли, что он дома.

– Когда Цезарь прилетит, я отошлю с ним последнее донесение. Он должен быть здесь сегодня. Потом мне придется переехать отсюда, – сказал Сноуд.

– Куда?

– Получу распоряжение из штаба. Охотно расстанусь с этим местом, признаюсь вам. Попрошусь в Лондон. Здесь черт знает, что творится.

Я вспомнила, как Депью говорил, что Лондон кишит шпионами.

– Да, здесь происходят странные вещи, – согласился Фарфилд.

– Это небольшая перестрелка сегодня – как забавно, не правда ли? Может, не стоило подбивать его.

– Жаль, что вы его не убили, – сказал Сноуд мрачно.

Значит «маленький инцидент», в действительности оказался целым сражением, где стреляли настоящими патронами и ставкой была жизнь. Они, должно быть, заметили Депью и попытались «убрать» его. Это было больше, чем я ожидала. Прежде чем меня обнаружили под дверью, я поспешила спуститься вниз. Мне вовсе не хотелось, чтобы меня тоже продырявили пулей.

От страха подкашивались ноги. Я прошла в спальню, чтобы собраться с духом и обдумать то, что я услыхала. Цезарь нес важную информацию. Поэтому его долго не было. Сноуд воспользовался моим плохим знанием птиц и обманул. Я-то думала, что хохолок в виде капюшона был только у него, оказалось, что я ошибалась.

Сидеть, сложа руки в подобной ситуации, означало подвергнуть большому риску важные дела. Нельзя было позволить Сноуду получить записку с Цезарем и послать ложную информацию. Теперь я имела полную уверенность, что книга с шифром у него. Он ясно выразил, что отошлет донесение. От него нужно было отделаться тотчас же. Единственное средство, которым я располагала, было уволить его сегодня же. Дом принадлежал мне, я ему платила. Он не имел право ослушаться моего приказа. Однако возникала опасность совершить ошибку, хорошо бы посоветоваться с Депью.

Спустившись в гостиную, я подала Банни знак, что нужно поговорить. Он начал нарочито широко зевать.

– Не знаю, как вы, миссис Ловат, но я чувствую, что мне пора на боковую.

– Еще рано, – возразила она, глядя на часы. Правда, она вскоре уступила – пикет не очень интересовал ее, а Банни в качестве партнера тем более. Нам повезло – она не очень долго задержалась в гостиной и поднялась к себе продолжить свидание с Вальтером Скоттом. Она зачитывалась его романами, утверждая, что они помогают ей легче переносить смерть брата.

– Что вам удалось узнать? – спросил Банни, когда мы остались одни.

Я выложила все, он внимательно слушал.

– Я был прав, птица была привязана к дереву, – с важным видом заметил он.

– И они знают, что Депью связан с разведкой.

– Вот почему Депью ужасно боится, что мы упомянем его имя. Он не носит свой гвардейский мундир сейчас, но их не проведешь.

– Вы бы, Банни, лучше сходили в гостиницу и поговорили с ним.

– Иду. Не ходите к Сноуду одна. Я схожу с вами, когда вы объявите ему об увольнении.

– Не такая дура. Сегодня они стреляли в Депью. Скорее возвращайтесь, Банни. Я умру от страха от мысли, что нахожусь под одной крышей с двумя убийцами.

Сердце обжигало горькое чувство, что моя первая любовь так и окончится ничем. Что за магическую силу таят в себе негодяи и повесы, что женщины сходят по ним с ума?

Банни вернулся только к одиннадцати.

– Депью в гостинице нет, – доложил он.

– Они сказали, когда он должен вернуться? Насколько тяжело он ранен?

– Они не видели его с полудня. Я ходил к сосне, там тоже ничего.

– Вокруг дома расставлены его люди. Возможно, кто-то из них знает, где его можно найти. Может быть, он сам дежурит с ними, – предположила я.

– Пойдем посмотрим.

Я накинула шаль, и мы отправились вместе. Густой туман подползал с моря. Он окутывал землю плотным покрывалом, трудно было рассмотреть предметы.

Каждый куст принимал очертания человеческой фигуры, луна казалась мутным пятном за густым покровом облаков. Мы медленно продвигались, вглядываясь в туман, тихо произнося имя Депью, в надежде, что он окажется поблизости и нас услышит.

Страха, что его люди могут открыть по нам стрельбу, не было, они знали, что мы защищаем их интересы. Туман имел и несомненное преимущество – Сноуд не мог нас обнаружить, даже если бы специально следил за парком с голубятни. Мы обошли вокруг дома, осмотрели парк, но не встретили ни одной души.

– Странно, – сказала я.

– Он уверял, что дом находится под постоянным наблюдением! В гостинице знают, когда он вернется?

– Не сказали. Сегодня его почти не видели. Это все, что им известно.

– Фарфилд говорил, что ранил его. Надеюсь рана несерьезная. Банни, а что, если он погиб?

Меня охватило отчаяние.

– А ведь сегодня прилетает Цезарь с почтой.

– Теперь ответственность ложится на наши плечи, Банни. Сложность в другом – Сноуд сегодня отошлет фальшивку. От этого может зависеть, победим мы или проиграем войну. Нельзя допустить, чтобы ему этот трюк удался.

Мы долго стояли в темноте, пытаясь осознать, какую уникальную и важную роль судьба возложила на нас. Гордость столь высокой миссией боролась со страхом.

– Сегодня же нужно выпроводить Сноуда, и Фарфилда заодно, – настаивал Банни.

– А что я скажу тетушке?

– Можно сказать ей правду, только не сегодня – завтра.

– У вас при себе пистолет? К ним нельзя идти без оружия.

– Вот он, голубчик, – Банни похлопал себе по карману.

Мы вернулись в дом. Мне никак не удавалось унять дрожь. Решили выпить немного вина для храбрости и обсудить некоторые детали.

– Что, если я захвачу с собой несколько слуг? – предложила я.

– Ни в коем случае. Депью не хотел, чтобы об этом деле знали посторонние. Надо все же придерживаться его плана. Хочу сказать, что когда переловим всю банду, можно будет продолжать использовать Грейсфилд как связующее звено. Если слуги будут знать, что здесь происходит, мы не сможем этого сделать. Весь город узнает и будет судачить. Такой поворот событий требовал еще вина.

– Они, наверное, оба вооружены, Банни. Как жаль, что не могу пользоваться пистолетом папа.

– Вот что, возьмите мой, а я возьму ружье. Вы ведь не сможете стрелять из ружья – слишком велико для вас.

Мы прошли в комнату, где хранилось оружие, и выбрали ружье для Банни. Он зарядил его, я запрятала его в фалды широченной юбки, и мы вернулись и гостиную.

– Надеюсь, Фарфилд уже спустился. Легче расправиться с ними по одиночке, – сказала я.

– Давайте заглянем в его комнату, может быть, он у себя.

Я ломала голову, как должна леди дать понять гостю, к тому же лорду, чтобы он убирался из ее гостеприимного дома, да еще угрожать ему при этом оружием. Налила еще бокал вина. Очевидно, под влиянием выпитого вина мне пришла в голову смелая мысль:

– Отравить! Яд! – воскликнула я.

– Что?

– Я их отравлю.

Банни задумался.

– Слишком круто, – заключил он, спустя минуту.

– Хочу сказать, незаконно, Но снотворное подошло бы. Как вы рассчитываете это осуществить? Подмешать в вино?

– В пищу. Я говорю о птицах, а не о Сноуде и Фарфилде. Если отравить птиц, они не отправят ложное донесение. К утру мы успеем переговорить с Депью…

Банни так сокрушенно покачал головой, что я поняла, что, может быть, уже никогда не увижу Депью.

– Или с другим агентом, которого пришлют вместо него. Он больше здесь не появится, это ясно, поэтому и наблюдение с дома снято. Они ушли, чтобы сообщить о его смерти. И кого бы ни прислали на его место, пусть он сам избавляется от Сноуда и Фарфилда, – заключила я.

– Голуби едят ночью? – спросил Банни.

– Нет, но очень рано утром их кормят.

– Если Цезарь прилетит сегодня, Сноуд может сразу же отправить его назад.

– Значит, Банни, вам придется дежурить внизу под голубятней, с ружьем. Если увидите Цезаря, стреляйте, промахнуться вы не имеете права. Донесение должно попасть в наши руки, мы передадим его по назначению.