– А где же Цезарь? – спросила я.

– Ему надоело здесь толкаться, он полетел на разминку, – ответил Сноуд.

– Пока вы не ушли, мэм, мне хотелось бы кое-что обсудить с вами, Видите ли, поскольку вашего отца нет здесь, мне не мешало бы иметь помощника, одному трудно за всем усмотреть. Птиц нужно тренировать, для этого их нужно регулярно отвозить за многие километры. Кто-то должен оставаться в это время на голубятне, или оставаться буду я, но тогда другой человек должен их обучать.

– Я был бы счастлив оказать помощь, – обрадовался я Фарфилд.

– Но вы же через несколько дней уедете, милорд, – возразил Сноуд.

– Если вы отберете птиц, я распоряжусь, чтобы лакей их отвез, – предложила я. – Вам только надо будет определить место, куда их отвезти.

– Было бы лучше, если бы у меня был постоянный подручный, один постоянный человек, которого я смог бы обучить основам дела.

Мне было неудобно проявлять излишнюю скупость в присутствии Фарфилда, пришлось, хоть и с неохотой, дать ему разрешение взять в помощники парнишку из дворовой прислуги и пользоваться коляской. Весь этот разговор меня страшно утомил, но интерес к голубям лорда Фарфилда казался неиссякаемым. Прошел почти час, наконец, я заметила в парке Банни и ушла с галереи. Когда я добралась до парка, Банни возвращался со стороны расщепленной сосны. Я бросилась ему навстречу.

– Записка от Депью – э-э, Мартина, – сообщил он взволнованно. Он придет сегодня в парк, вечером, в одиннадцать, сюда к сосне.

– Отлично! У меня для него много новостей. Во-первых, я хочу его уверить, что Фарфилд – не тот, за кого себя выдает. Во-вторых, у меня есть подозрение, что Сноуд сочиняет зашифрованные послания.

– Они у вас есть?

– Я видела одно мельком. Он шифрует сообщение в виде любовного стихотворения, которое, думаю, мне удалось запомнить – оно короткое. Мы прошли в кабинет, и я записала несколько строчек, они четко вырисовывались в памяти.

– Похоже на лирическое послание, – заметил Банни.

– Чертовски красиво написано.

– Не будьте дураком, Банни. Это информация, предназначенная французам. Что бы она значила? Он упоминает лунный свет, это может означать время нападения, или передислокацию войск, или еще что-нибудь в этом роде.

– А что, по-вашему, может значить признание в одиночестве, гордости?

– Похоже на Наполеона.

– Он далеко не одинок, всегда окружен свитой. Скорее похоже на Бога.

– Мы предложили мистеру Мартину расшифровать это, – сказала я и спрятала листок в карман.

– Мне бы хотелось пойти с вами.

– Ваша задача не менее важна, Банни. Вы среди нас единственный член семьи мужского пола, поэтому вам придется взять на себя Фарфилда. Чтобы он не вздумал пойти за мной и все испортить. Мы с вами одна команда.

– Разрази меня гром! Как приятно сознавать, что наконец-то делаешь настоящее дело. Иногда мне страшно хочется, чтобы об этом все знали.

– Вы с ума сошли! Ни словом, ни взглядом нельзя выдать себя!

– Нем, как могила. На этой патетической ноте мы расстались. Я просмотрела дневную почту. На наши объявления в Брайтонских газетах не пришло ни одного ответа. Да я их и не ждала.

Глава десятая

Угощение, приготовленное нашим поваром, удалось на славу. В остальном, обед в обществе барона почти не отличался от обеда в компании местного викария или просто соседа. Джентльмены, как обычно, монополизировали беседу. Должна сказать, что дамы высшего света знают немало удачных способов, как перевести разговор с лошадей на более общий предмет, но ни миссис Ловат, ни я таким умением не отличались.

– Отличную гнедую лошадку вы привезли с собой, лорд Фарфилд, – заметил Банни.

– Купил за бесценок у Олванли. У него есть одна охотничья, рано или поздно она тоже будет моей.

– Я вам скажу, где можно приобрести прекрасную лошадь для охоты, и тоже почти даром. В Хайте есть одна, у Сингера, он ее хочет продать. Родилась и выросла и Ирландии. Великолепный скакун, несется, как ветер, может перепрыгнуть через любую ограду. И для верховой езды очень подойдет – хорошо ориентируется на местности.

– Не можете ли познакомить меня с Сингером?

– С удовольствием.

– А как здесь места, годятся для верховой езды?

– Хедер любит прогуливаться верхом, – сказала миссис Ловат, чтобы включить меня в беседу.

Фарфилд вежливо улыбнулся, но чувствовалось, что с нетерпением ждет ответа Банни. Так прошло время, пока подавали первое и второе блюда и забирали посуду. Мне хотелось, чтобы джентльмены поскорее уединились за бокалом вина, не терпелось заглянуть в комнату Фарфилда.

Наконец момент наступил, мы с тетушкой удалились в гостиную.

– Какой приятный мужчина лорд Фарфилд, – сказала тетушка.

– Да, интересный внешне, – согласился я.

– И богат! Подумать только, сколько домов унаследует!

– И пещеру, – добавила я хитро, желая подразнить тетю. – Но согласитесь, тетя, он не очень привлекательный собеседник.

– Подумаешь! При чем здесь это? Главное, что ты можешь в один прекрасный день стать баронессой, и маркизой, одной из законодательниц светской жизни в Лондоне. Тебя всегда влекли светские приемы.

Чтобы улизнуть по своим делам, не вызывая подозрений, я сказала:

– Раз так, я, пожалуй, начну готовиться к этой роли сейчас же – поднимусь наверх, займусь своим туалетом.

– Как жаль, что мы в трауре и не можем создать более оживленную обстановку для лорда Фарфилда. Как думаешь, Хедер, не будет ли яркая шаль выглядеть слишком непочтительно? Черное тебе не идет.

Я была одета в свое единственное приличное траурное платье.

– Можно сказать, что у меня нет черной шали.

– Но на тебе черная шаль сейчас.

– Да, но Фарфилд наверняка не обратил внимания.

– Ты права. Такое впечатление, что женщины не вызывают у него большого интереса, – согласилась тетушка.

Однако в Брайтоне он поцеловал мне руку, заглядывая в глаза. Куда девалась его галантность? Или все было рассчитано на приглашение в Грейсфилд?

– Возможно, он пригласит к себе Банни. Они, кажется, нашли общий язык.

Поднимаясь в свою комнату, я осведомилась у Тамма, накормили ли слуг Фарфилда.

– Они очень уютно устроились в кухне, мисс Хьюм, обедают и весело болтают.

Я поспешила в Золотые апартаменты», дверь оказалась не заперта, я вошла и тихо закрыла ее за собой. Было еще не очень темно, я не стала зажигать свет. Фарфилд привез столько нарядов и туалетных принадлежностей, что поиски были крайне затруднены. Туалетный столик был завален с полдюжины галстуков, которые он, видно, примерял, но они его чем-то не устроили, множество щеток, расчесок, рожков для обуви, здесь же лежало маленькое дамское зеркало – и зачем только оно ему понадобилось?

Туалетная вода, бритвенные принадлежности, щипчики и пилочка для ногтей. Чемодан был плотно забит сюртуками, брюками, бальными туфлями, ботинками, сапогами и там же сверху красовались роскошные шелковые тапочки. Я быстро пошарила в карманах одежды, где также обнаружила множество всяких замысловатых предметов, включая солидную сумму денег – целый увесистый мешочек с гинеями и шиллингами. Вот так затруднительное положение, подумала я. Несколько раз рука нащупывала бумагу, но это были разные пригласительные и один пригласительный билет от некоей Эсмеральды, которая писала название места с массой орфографических ошибок, и в конце заверяла адресата в своей верной любви, тоже с ошибками. Я решила, что это кокотка. Ничего не обнаружив под кроватью, матрацем и подушкой, я в отчаянии заглянула во все туфли и тапочки, ящики комода и стола в обеих комнатах и в конце поисков заключила, что, если лорд Фарфилд и располагает какими-либо уликами, он держит их при себе. Этот вывод привел к решению, что надо заставить его под любым предлогом снять одежду. Бедняге предстояло быть облитым вином или чаем, прежде чем он отправится спать. Я поспешила выйти из комнат и побежала к себе, чтобы сменить шаль. Надев вместо черной шали розовую с голубым легкую накидку, я вернулась в гостиную. Там я убедилась, что спешить было незачем, Банни прекрасно справлялся с возложенной на него задачей. Прошло добрые полчаса, прежде чем джентльмены присоединились к нам. Если Фарфилд и заметил мою новую шаль, он не показал виду, что повергло тетю Ловат в странное беспокойство. Так как по провинциальным обычаям обед подается раньше, чем в столице, нам предстояло чем-то заполнить долгий вечер. И придумать, как развлечь гостя.

Тетушка Ловат всем развлечениям предпочитала одно – карты на четверых. Иногда она была не против перекинуться на двоих, но ее настоящей страстью был вист. Она не садилась за карты со дня смерти папа и очень скучала без партнеров.

– Думаю, дома мы можем позволить посидеть за карточным столиком вчетвером, даже несмотря на траур, – произнесла она, наблюдая искоса за реакцией Фарфилда.

– Шиллинг за очко. Так как участвуют дамы, я не предлагаю значительной суммы.

Для нас шиллинг за очко была вполне значительная сумма. Обычно мы играли на пенсы.

– Мы здесь делаем мелкие ставки, – сказал Банни.

– Пенсы.

– А.

Мизерные размеры ставок, однако, не охладили пыла Фарфилда ни на йоту. Он даже не стал дожидаться слуги, а сам помог Банни разложить зеленый ломберный стол и придвинуть стулья. Не успели мы занять места, как Банни подбросил нам ложку дегтя.

– Мне нужно бежать, господа. Желаю удачной игры.

– Как бежать?! Но, мистер Смайт, вы нужны нам как четвертый участник!

– Извините, ради бога. Дело в том, что сегодня состоится заседание Приходского Совета, не могу пропустить. Постараюсь не задерживаться, – говоря это, он бросал на меня выразительные взгляды. Если только старина Нед Ферс не пустится в дебаты по поводу увеличения налогов. На него часто находит. Но к семи, в любом случае буду.

Он сделал особое ударение на слове «семь» и снова покосился на меня. Я кивнула, в надежде, что он поймет и прекратит многозначительно рассматривать меня, это становилось заметно.