Нина Роуэн - Опасный флирт

А ей нравилось имя Александр. Нравилось его несовершенство, то, как в его звучании тают мягкие и твердые звуки, то, как в самом конце звучит нежное «р». Лидия никогда не думала о нем как об Алексе, никогда не смогла бы обрубить серебряную ленту его имени.

– Лидия. – Произнесенное его голосом, ее собственное имя обрело новую глубину и поэтичность, которую только он мог объяснить.

В это самое мгновение Лидия вдруг явственно поняла, что если произнесет вслух имя, данное ему при крещении, то этим словно разрубит веревку, которая может вывести ее из лабиринта. И тогда она останется в этом запутанном, но очень интересном лабиринте наедине с руками Нортвуда, обвитыми вокруг ее рук, с его дыханием на своей коже.

Она не сможет найти оттуда выход. И не захочет его искать. Она всегда будет принадлежать только ему.

Ее руки крепче сжали счеты. Его руки крепче сжали ее руки. Подняв голову, она увидела свое отражение в блестящей и темной поверхности его глаз. Шепот Лидии прозвучал абсолютно уверенно:

– Александр…

Джейн сквозь окно разглядывала человека, стоявшего на противоположной стороне улицы. Что-то в его облике казалось ей знакомым, но она никак не могла понять, что именно.

Отойдя от окна, она принялась ходить взад-вперед по комнате. Когда Лидии не было дома, она не знала, что делать, чем заняться. Утром бабушка водила ее в парк, а потом отправилась с приятельницей по магазинам, оставив Джейн на попечение миссис Дрисколл.

Джейн снова посмотрела на незнакомца. Он казался высоким и худощавым, его руки были засунуты в карманы сюртука, а шляпа – низко надвинута на лоб.

Джейн стало тяжко на душе. Она все спрашивала себя, что Лидия делает в загородном поместье лорда Раштона.

Рука опустилась в карман, где по-прежнему лежал ключ из медальона. Она еще не пробовала открыть этим ключиком ни один замок, хотя на ум приходило только одно-два места, куда можно было бы приспособить такой маленький ключ.

– Хочешь чаю, дорогая? – спросила миссис Дрисколл, появляясь в дверях.

Отрицательно помотав головой, Джейн пробормотала, что не голодна.

Проскользнув мимо экономки, Джейн спустилась вниз. Она так нервничала, что внутри у нее почему-то все дрожало. Чтобы окончательно не потерять решимости, Джейн приблизилась к отцовскому кабинету и открыла дверь.

Шкатулка стояла на шкафу рядом с письменным столом из кедра. «Медь», – подумала Джейн, проводя пальчиком по цветочной гравировке. Эту шкатулку она видела множество раз и замечала маленький замок, запирающий ее, однако никогда не задумывалась о ее содержимом. До сих пор.

Оглянувшись через плечо, Джейн вставила ключик в замок и повернула его. В комнате раздался тихий щелчок. Она подняла крышку шкатулки, которая изнутри оказалась обитой бархатом.

Контрастируя с богатой обивкой, в шкатулке лежал помятый коричневый конверт с потертыми краями, перевязанный старой мохнатой веревкой. Взяв конверт в руки, Джейн внимательно осмотрела его. Ни надписей, ни марок на гладкой бумаге.

Девочка помедлила. Все это очень нехорошо. В конверте наверняка находится личная переписка, иначе отец не запер бы его.

Джейн положила конверт назад в шкатулку и хотела закрыть крышку, но рука замерла, тяжелые удары сердца эхом отзывались в голове.

Внезапно у нее появилось чувство, что содержимое конверта невероятно важно для нее.

Сердце застучало еще громче. Чтобы не передумать, она опять схватила конверт и развязала веревку. Ее пальцы дрожали, когда она раскрыла конверт и вытащила оттуда листок бумаги, пожелтевший от времени. Листок оказался разделен на отдельные графы, в каждой из которых было написано несколько слов.

Джейн осмотрела листок и неразборчивые, какие-то чудаковатые буквы, выползающие за напечатанные края граф, но лишь после минутного замешательства поняла, что слова написаны по-французски.

По-французски… Ее мать много лет жила во Франции… в монастыре или санатории, где за ней ухаживали монашки-доминиканки. Там она и умерла, так что, возможно, это всего лишь свидетельство о смерти или…

Джейн тихо вскрикнула.

– Мой отец несколько раз бывал в России по приказанию царя, – сказал лорд Раштон, одним ударом ножа разделывая филе. – Он всегда говорил об этой стране с большим интересом, и мальчиком я часто бывал там с ним. Отец был очень доволен, когда меня назначили послом в Санкт-Петербург. Само собой, это было давным-давно.

Лидия была готова поклясться, что заметила тоску в глазах графа, прежде чем он попросил лакея налить ему еще вина.

– И вы часто возвращаетесь туда? – спросила Лидия, взглянув на Себастьяна, сидевшего справа от нее. – Я имею в виду, в Санкт-Петербург?

Лицо графа потемнело. Покачав головой, он потянулся за своим бокалом.

– Как и папа, детьми мы бывали там часто, – делано-веселым голосом проговорила Талия. – Этот город стал для нас вторым домом. А наш брат Дариус по-прежнему живет там. Санкт-Петербург – чудесный город, мисс Келлауэй. Вы обязательно должны когда-нибудь там побывать. Я абсолютно уверена, что вы сможете подружиться там со многими учеными.

– И на что же он похож? – поинтересовалась Лидия.

Наступило молчание. Братья с сестрой обменялись взглядами, словно каждый из них ждал, когда заговорит другой. Как будто никто из них не знал ответа на этот простой вопрос. Александр пожал плечами.

– На холодные зимы. – Его голос завибрировал от чего-то отдаленного, непонятного. – Вот на что похож Санкт-Петербург. Колючий холод замораживает твое дыхание. Повсюду снежные сугробы, лед толстым слоем покрывает окна, реки и каналы. Северный ветер резок как стекло, он носит по улицам снежные облака. Вскоре после полудня наступает темнота, которая не рассеивается до утра. Снег не тает до мая. Временами кажется, что зима не кончится никогда.

– Не слишком-то приятно, да? – заметил Каслфорд. – А вы знаете, я там никогда не был.

– Правда? – удивилась Талия. – Разве вы побывали не везде?

– Я предпочитаю более теплый климат, миледи, учитывая, что Санкт-Петербург шесть месяцев в году покрыт слоем льда.

– Но там знакомишься с совсем иным образом жизни, – промолвил Александр. Его взгляд устремился на Лидию, и стало казаться, будто он говорит только для нее. – Зимой летнее пение птиц заменяют колокольчики на тройках. Церкви наполнены светом свечей, а ухоженные печи согревают дома. В театрах дают концерты, ставят пьесы и оперы. На замерзшей Неве устраивают гонки на санях. В городе проводят музыкальные и танцевальные фестивали, шоу марионеток, катаются на коньках; там строят ледяные дворцы, продают горячий чай и пирожки. В Эрмитаже, соборах и академиях можно заблудиться. А если не хочешь там потеряться, можешь прогуляться по белой ночи. В тишине.

По лицу Нортвуда пробежало какое-то непонятное для Лидии выражение. Выражение тоски и ранимости, как будто он потерял что-то ценное и понятия не имел, где начинать поиски потери.

– Совершенно верно, Нортвуд, – пробормотал Раштон.

– Впрочем… – проговорил Александр, заставляя себя улыбнуться, – думаю, похожие развлечения можно найти повсюду.

– Нет, – сказала Талия накрывая своей рукой руку брата. – Не повсюду.

Раштон откашлялся, встал со стула и хлопнул в ладоши, чтобы разогнать мрачное настроение.

– Кофе подадут в гостиную. И давайте-ка наконец выясним, действительно ли мисс Келлауэй такой замечательный ученый, как она утверждает.

Лидия вопросительно посмотрела на Александра, но он в ответ лишь пожал плечами и сделал знак следовать за графом. Когда все расселись в гостиной по местам, Раштон пошарил среди разбросанных по письменному столу книг и вытащил сложенный листок бумаги.

– Итак, мисс Келлауэй. – Граф нацепил на нос очки для чтения и посмотрел поверх оправы на Лидию. – Ваша сестра недавно сообщила мне, что не существует такой загадки, которую вы не могли бы решить. Поэтому я постарался найти задачку потруднее. Не хотел бы усомниться в ваших способностях, но мне кажется, что решения у нее вообще нет.

Все замолчали, как будто граф только что бросил Лидии перчатку. В ней поднялось чувство гордости – она была готова принять вызов.

Лидия протянула руку лорду Раштону.

– Могу я взглянуть на задачу, милорд? – спросила она.

Граф раздраженно потряс листком, но все же позволил Лидии взять его.

– Эту загадку не решить с помощью математики, – заявил он. – Тут есть своего рода фокус.

– Будьте добры прочесть условие вслух, мисс Келлауэй, – попросил Себастьян.

– Возьмите число людей, не превышающее девяти, – начала читать Лидия. – Когда вы выйдете из комнаты, один человек наденет на палец кольцо. Вернувшись, вы должны будете определить, кто надел кольцо, на какую руку, на какой палец и на какой сустав.

Граф развел руками.

– Клянусь, это невозможно.

Лидия еще раз прочитала загадку, несколько минут подумала над ней и наконец подняла голову.

– Вообще-то, милорд, при решении этой загадки надо сосредоточиться на числе. Трюк, о котором вы говорили, основан на принципах арифметики.

– Покажи нам, – сказал Александр, вставая и протягивая руку Талии. – Можешь дать нам кольцо?

– Мои кольца не налезут на ваши пальцы, так что они для решения загадки не подойдут. – Оглядевшись по сторонам, Талия подошла к вазе с букетом весенних цветов. Вынув из вазы примулу, она оторвала у цветка головку и скрутила стебелек в кольцо. – Вот.

– Вот и отлично, – кивнула Лидия. – Вы все должны сесть в определенном порядке, а я назову номера.