– Мне кажется, целую вечность, но на самом деле всего два года.

– Но вашему мужу хочется доставить вам удовольствие?

– Он живет ради этого.

У черепа клацнули челюсти, с такой силой Колин поставил его на полку. Макбрайд пробормотал что-то, отчасти предупреждая, отчасти сочувствуя Колину.

– Это весьма похвально, – снова обратился он к Мэдлин. – Но для вас обоих это проблема, – рассудительно продолжал он. – А я живу ради своих клиентов и приготовил кое-что новенькое, что может помочь вашей беде. И один из моих клиентов, я не могу назвать его имени, он, знаете ли, из высшего общества, уже попробовал это снадобье и снова пришел за ним.

– Сэр… Могу я узнать… Как оно действует? Оно оказывает влияние на размер или… – Мэдлин деликатно замолчала.

– Оно помогает увеличить объем, мадам. – Макбрайд от усердия, похоже, забыл о стеснительности. – С помощью волшебства науки, природы и моего мастерства снадобье намного улучшит то, что у мужчины есть.

– В таком случае это действительно чудо, – задумчиво произнесла Мэдлин. – Мы подумаем о вашем эликсире. Но муж все равно будет пытаться доставить мне удовольствие тем, чем наградила его природа. Он – гордый человек. Просто я услышала о ваших чудодейственных препаратах и захотела зайти поговорить, а муж выразил желание сопровождать меня. Спасибо, сэр, за ваш совет, Но у меня к вам еще одно дело.

– Замечательно. – В голосе Макбрайда прозвучал сдержанный оптимизм. Ее первая проблема была почти непреодолима, неизвестно, какой будет вторая.

Мэдлин осторожно положила на прилавок серебряную пуговицу.

Макбрайд посмотрел на нее, затем перевел взгляд на Мэдлин. На этот раз она разглядела пару голубых глаз, сверкнувших из-под очков.

– Я бы хотела получить за нее шесть шиллингов, – сказала Мэдлин, на тот случай если бродяга из грязного переулка дезинформировал их.

– Один, – мгновенно отреагировал Макбрайд. Так, хорошо.

– Вы меня за дурочку держите? – холодно поинтересовалась Мэдлин. – Пять шиллингов.

– Пять! – Макбрайд пришел в ярость. – Не будь вы красавицей, мадам, я бы… – Он что-то бессвязно пролопотал, но игра была превосходной. – Три с половиной шиллинга.

– Четыре шиллинга и не фартингом меньше. Это редкая серебряная пуговица.

Они смотрели друг на друга через разделявший их прилавок.

Потом Макбрайд вздохнул, полез в карман и достал бархатный кошелек. Отсчитав четыре шиллинга, он вложил их в протянутую ладонь Мэдлин.

– Еще нам нужен большой сюртук, синий или черный. Или камзол, или плащ с капюшоном. У вас есть что-нибудь в этом роде?

– Увы, вам придется поискать в другом месте. У меня, мадам, только пуговицы, цепочки для часов и драгоценный металл. Возможно, редкая книга, но я их держу только для друзей. Мой конек – небольшие, но роскошные вещицы. Миссис Бандикросс с улицы Лорример-лейн продаст вам рубашку или носовой платок, но камзолы или сюртуки… – Макбрайд покачал головой. – Ума не приложу, где вы найдете то, что вам необходимо. Разве что на Бонд-стрит.

Оба рассмеялись над абсурдностью этих слов. Бонд-стрит находилась на космическом расстоянии от Сент-Джайлз-стрит.

– Спасибо, сэр, спрошу еще где-нибудь.

Они обменялись поклонами и реверансами и разошлись, каждый думал, что провернул удачную сделку.

Следом за Мэдлин Колин молча вышел из магазина на шумную улицу. Они слились с толпой и некоторое время шли, не разговаривая друг с другом.

– Я чувствую себя униженным, – произнес, наконец, Колин.

– Сомневаюсь, – сурово возразила Мэдлин. Колин рассмеялся в ответ, и Мэдлин шикнула, успокаивая его.

– Но вы преследовали именно эту цель, не так ли? Вы действительно считаете, что мое самолюбие настолько неуязвимо, мисс Гринуэй? Что меня невозможно оскорбить?

– Прекратите, – процедила сквозь зубы Мэдлин.

– Что вы имеете в виду?

– Прекратите попытки расположить меня к себе, мистер Эверси. Напрасный труд.

– Потому что вы уже на моей стороне? – с надеждой предположил Колин.

– Потому что это невозможно.

– Но мы могли бы стать друзьями, раз уж решили помогать друг другу.

– Это не шутка. Мне не нужен друг, так же как и вам, мистер Эверси. Пытаясь добиться моего расположения, вы хотите что-то доказать самому себе.

Наступила тишина.

Затем Колин Эверси загадочно улыбнулся и вдруг начал что-то тихо насвистывать.

Он успел просвистеть два такта мелодии, как на улице появилась пара солдат, примерно в двадцати ярдах от них. Они вертели головами по сторонам, удерживая в руках штыки, внимательно вглядываясь в лица толпы и неумолимо двигаясь им навстречу.

Здесь не было ни дверей, ни переулков, куда можно было бы нырнуть. Да и резкие движения могли вызвать подозрение. Мэдлин коснулась руки Колина, и они замедлили шаг. Она едва уловимым движением стянула с шеи косынку, спустила вниз лиф платья, как у проститутки, вынула из волос шпильки и прошипела:

– Держите в руке бутылку джина и сделайте вид, будто вы опьянели, только, ради Бога, не более того. И обопритесь на меня.

Мэдлин, на глазах удивленного Колина, приподняла повыше грудь и взяла его под руку. Она заметила, как блеснули темные зрачки в сине-зеленом море глаз, когда его удивленный взгляд задержался на ее груди. У нее действительно была красивая грудь.

Колин довольно быстро оторвал от нее взгляд; его поза стала небрежной, плечи опустились, одна рука с бутылкой джина свободно болталась сбоку. Держась за руки, они прошли мимо компании оживленно беседовавших людей, достаточно близко, чтобы можно было принять их за членов этой же компании. Колин двигался неуклюжей шаркающей походкой, но не уступал соблазну переигрывать.

Все шло очень хорошо. Строго говоря, если уж пришлось взвалить себе на плечи сбежавшего убийцу, то лучше взвалить умного.

– Наклоните ко мне голову, чтобы поговорить, – шепотом приказала Мэдлин.

– Что я должен сказать? – тоже шепотом спросил Колин.

Она рассмеялась, словно он сказал что-то очень остроумное.

– Теперь я что-нибудь скажу. – Стук собственного сердца отдавался в ушах Мэдлин.

– Потом я говорю что-нибудь в ответ, – подхватил ее игру Колин.

Держась за руки и обмениваясь ничего не значащими фразами, они смешались с толпой, удачно маскируясь. Солдаты в своих красных мундирах едва ли обратили на них внимание. Но Мэдлин кожей почувствовала их скользящий взгляд на себе.

Долгое время они шли молча.

– Как странно прятаться у всех на виду, – нарушил молчание Колин..

– Никогда больше не говорите таких вещей вслух. Даже шепотом. Даже здесь, на этой улице. – Мэдлин ощущала ярость, одновременно приподнятое настроение и больший, чем обычно, испуг. – Иначе говоря, не будьте дураком.

Она резко отпустила его руку и окликнула экипаж, который рывками двигался по улице, прокладывая себе дорогу в толпе. В этой части Лондона экипажи встречались очень редко. На Сент-Джайлз-стрит жили те, кто был не в состоянии заплатить за поездку.

Кучер бросил взгляд в их сторону и, похоже, решил ехать дальше.

– У меня есть деньги, парень, – запротестовала Мэдлин на местном уличном наречии.

– Покажите, – упрямо сказал кучер, протягивая руку и перчатке. По правде говоря, девица выглядела немного убедительнее одурманенной джином проститутки.

Мэдлин вложила ему в руку шиллинг. Кучер что-то проворчал и подбородком указал им в сторону экипажа, приглашая сесть.

– Ост-Индские доки, – приказала кучеру Мэдлин. Тот громко хмыкнул, потом вздохнул, словно своими словами Мэдлин подтвердила его мысли.

Мэдлин закрыла дверцу экипажа, задернула шторку на крошечном окне, и они остались одни в полумраке покатавшегося по улице экипажа.

Конечно, лучше было уехать подальше от этой улицы, но в закрытом пространстве не было ощущения безопасности. Мэдлин вздохнула. У нее до сих пор колотилось сердце, поэтому она старалась ровно дышать, пока поправляла лиф платья, повязывала косынку вокруг шеи и прикрывала грудь. Она откинулась на сиденье и почувствовала запах рома, пота и дешевого табака, оставшийся от предыдущего пассажира.

Грохоча колесами по булыжной мостовой, экипаж медленно катился по узким улочкам. Какое-то время они сидели молча. Колин Эверси изучал бутылку джина и вертел ее в руках, словно произведение искусства.

– Я сам знаю, что это не шутка, – тихо произнес Колин.

Этими словами ограничилась их беседа на пути к «Логову тигра».

Глава 5

Вся семья Эверси вздрогнула, когда послышался цокот копыт со стороны площади к дому. Женщины закрыли глаза. Все протянули руки друг к другу и сжали их. Эти сцепленные руки напоминали Маркусу белые узелки, на фоне черных одежд.

Потом ему неожиданно пришло на ум, что просто непристойно так торопиться сообщить им о смерти Колина.

У отца, похоже, мелькнула такая же мысль. Вместе с ним Маркус подошел к окну, за ними встали Чейз и Йен. Они посмотрели вниз как раз в тот момент, когда посыльный бросил поводья и стрелой взлетел вверх по ступенькам. Маркус успел заметить улыбку, сиявшую на его лице.

«Боже мой, ну это уж вовсе не уместно».

Экономка впустила человека в дом, и он стал быстро подниматься по лестнице. Все слышали, что в это время он что-то кричал.

– Он сбежал! Он, черт возьми, сбежал! Взрывы! Он исчез!

Слов было не много, в основном возгласы, сопровождаемые жестами.

Джекоб схватил человека за руку.

– Тише! Ради Бога, что…

– Господи, тебе надо было это увидеть, Джекоб…

Вся семья окружила посыльного, затаив дыхание и испытывая мучительную надежду.

– Почему бы тебе не перейти к главному? – предложил Джекоб, в его голосе слышалось ликование.

– О, тебе следовало это увидеть, – теперь уже в полной тишине повторил посыльный, и на его лице отражалась вся глубина чувств. – Колин был на эшафоте. Толпа ликовала, приветствуя его. Он был связан… – Увидев лица женщин, он решил опустить эту часть рассказа. – А потом послышались взрывы: позади виселицы и в толпе. Дым, хаос, крики, и потом… – он выдержал эффектную паузу, – Колин исчез!