– Человек, сумевший воспользоваться шумихой в своих интересах, может многого добиться. Например, помочь «Оазису» получить государственную поддержку и дополнительное финансирование.

– И кто же этим займется? – прошептала Леа.

– Как это – кто? Ты, конечно. – Кино взял ее за руку. – А я помогу.

Пожалуй, Кино и правда пришла в голову неплохая идея, подумала Леа. Вот только, чтобы ее осуществить, сначала надо отсюда выбраться.

– А я думала, ты мою работу не одобряешь.

– Раньше – да, но теперь понял, что был не прав. И потом, все, что важно для тебя, – важно для меня. – Кино покосился на Деклея. – Надо бы оттащить твоего начальника в тень.

Кино направился к Деклею и, небрежно перебросив его через плечо, точно мешок, понес к пикапу. Деклей то переходил от просьб к угрозам, то принимался кричать что-то о правах человека. Леа не слышала, что ответил Кино. Сунув Деклея в машину и захлопнув дверцу, он вернулся к Леа.

– Не можешь же ты бросить его связанным, – произнесла она.

– Я и не собирался.

Тут Леа заметила, что Кино держит за шнурки ботинки Деклея. Как следует размахнувшись и раскрутив их, Кино забросил обувь Энтони в заросли кактусов, находившиеся на расстоянии тридцати футов от вездехода. – Ноги я ему освободил. Руки, если захочет, сможет развязать сам. А потом пусть идет за ботинками – если, конечно, сумеет до них добраться. На всякий случай я его предупредил – если последует за нами, пристрелю.

– Оставь меня здесь, – проговорила Леа.

– Ни в коем случае.

– Без меня ты быстрее дойдешь до дороги и сможешь позвать на помощь.

Кино строго взглянул на нее:

– Ну уж нет. Пойдем вместе.

– Кино, я вообще идти не могу.

Глава 21

Кино взял брезент, веревку и одну пустую канистру. Все остальное оставил, чтобы не набирать слишком много вещей. Тяжелая ноша только затруднит передвижение. Кино хотел нести Леа на руках, но она объявила, что как-нибудь доковыляет сама. Однако стоило девушке встать на ноги, как она сразу бледнела, точно мел.

– Ты же опять упадешь в обморок, – уговаривал Кино. – Тогда мне в любом случае придется тебя нести.

– Лучше бы оставил меня в вездеходе и шел за помощью один.

– Ну уж нет, будем держаться вместе.

– Понимаю, – вздохнула Леа и опустила голову. – Мама и тетя тоже не хотели разделяться, но пришлось.

– У них не было других вариантов, а у нас есть. Леа, я справлюсь. Ты меня нисколько не обременишь.

Леа взяла Кино за руку.

– Тетя убедила маму идти дальше одной, потому что любила ее. А мама согласилась по той же причине – из любви к еще не родившемуся ребенку, которого носила.

– Но я тебя не брошу.

– А что, если мы оба погибнем? – спросила Леа.

– Я умею находить воду в пустыне.

– Здесь ее нет.

– Ничего подобного. Я некоторое время жил на земле Тохоно Оодхам. Эти люди много лет выживают здесь без озер, рек, ручьев и водных станций «Оазиса».

Леа взглянула на Кино с надеждой:

– Правда?

Кивнув, он подхватил девушку на руки. Она поморщилась от боли, но затем лицо ее приняло твердое и решительное выражение настоящей женщины апачи. А Кино между тем нужно было принять важное решение. Можно было пойти либо по следам пикапа, либо по следам вездехода. Не зная, какая из дорог окажется длиннее, Кино решил не рисковать и придерживаться знакомого маршрута. Следы от колес вездехода четко отпечатались на песке, но быстро идти Кино не мог, вдобавок жара оказывала свое воздействие – скоро обоим захотелось пить. Примерно через час Кино заметил упавший кактус сагуаро. Как раз то, что нужно. Усадив Леа на песок, Кино отломил несколько веток у огромного кактуса, привязал их друг к другу и, закрепив сверху брезент, соорудил таким образом что-то вроде волокуши. Кино мимоходом подумал, что соплеменники-апачи похвалили бы его за находчивость. На волокуше Леа было удобнее, чем на руках у Кино. Потом он связал вместе оставшиеся части кактуса. Получилось что-то наподобие длинного шеста.

– Это зачем? – спросила Леа.

– В это время года созревают плоды кактуса сагуаро. Растут они на высоте десяти – пятнадцати футов от земли. Как только найдем подходящий кактус, собьем несколько плодов. Вот тебе и вода.

Однако сагуаро все не попадались. Между тем подул сильный ветер. Кино снял футболку и закрыл ею лицо, потом накрыл Леа брезентом.

– Тебе же из-под футболки не видно, куда мы идем, – проговорила она.

– Ничего, направление я знаю. Не волнуйся, дойдем.

Они продолжили путь. Ветер все не стихал. Из-за него они продвигались вперед медленно. Через некоторое время Кино пришлось укрыться под брезентом вместе с Леа, чтобы переждать песчаную бурю.

– Не беспокойся, скоро выйдем к дороге, – прошептал он.

Леа прижалась к нему и взяла за руку, но не произнесла ни слова. Наконец ветер стих. Подняв брезент, Кино увидел, что в воздухе висит взвесь песка, однако буря, к счастью, закончилась. Кино выбрался из-под брезента и потянул волокушу дальше, высматривая кактус сагуаро и зреющие на нем красные плоды. Наконец заметив то, что искал, Кино с помощью шеста принялся сбивать плоды. Они, конечно, были еще розовыми, но уже достаточно созрели. Кино разрезал их ножом, и они с Леа съели сладкую красную мякоть с черными зернышками. Живительная влага помогла утолить жажду. Затем Кино сшиб еще десяток плодов. Одни поднял и взял с собой, другие оставил лежать на песке.

– Почему не подберешь и эти тоже? – спросила Леа.

– Так положено. Нужно оставить часть плодов для зверей и птиц. Нехорошо забирать все себе. Тохоно Оодхам с большим уважением относятся и к этим кактусам, и к их плодам. Считается, что кактусы сагуаро в каком-то смысле родственники местных индейцев.

Шагая дальше и таща за собой волокушу, Кино рассказал Леа легенду о мальчике, бредущем через пустыню. В пути ему помогали звери и птицы, а потом мальчик превратился в кактус сагуаро, чтобы отблагодарить своих защитников и помощников и отплатить им добром за добро.

– Да, для животных и птиц такие кактусы – не только источник питания, но и дом. Как-то видела на сагуаро гнездо маленьких дятлов, – прибавила Леа.

Кино улыбнулся, радуясь, что ему удалось отвлечь страдающую от боли Леа. В пустыне им грозило много опасностей. Конечно, благодаря кактусу теперь им есть чем утолить жажду. И все же хорошо бы выйти к дороге до наступления ночи.

– Совы тоже гнездятся на кактусах, – продолжил Кино. – Кстати, пробовала сироп из плодов сагуаро? Советую – очень вкусный!

Солнце уже опустилось низко, когда Кино решил сделать вторую остановку. Если он правильно рассчитал, они с Леа проделали уже полпути до джипа. Кино сел рядом с девушкой, и они разделили между собой плоды сагуаро.

– Мы точно выберемся? – через некоторое время спросила она.

Кино кивнул и поглядел на небо:

– Еще несколько часов, и будем на месте.

Оставалось надеяться, что за это время они успеют выйти к дороге. Иначе придется идти по пустыне ночью.

Кино протянул Леа еще один плод.

– Нет, ешь ты, – велела она. – Тебе силы нужнее.

Кино послушно взял плод и принялся есть. Тут Леа спросила:

– Значит, теперь мне больше не придется прятаться по убежищам?

Кино кивнул. Ребра Леа невыносимо болели, однако она должна была сказать кое-что очень важное, причем до того, как они выйдут из пустыни.

– Я горжусь тобой, – проговорила она.

– Правда? Почему?

– Ты не убил Бэрроу.

– Думаю, работу за меня сделали гремучие змеи. Бэрроу сказал, что не должен был закончить так, но, по-моему, вышло по справедливости – не рой другому яму.

– Я хочу узнать, почему ты не застрелил Бэрроу – из сострадания или из мести?

– Леа, я простил этого человека. Думаю, ты была права, когда говорила, что не нужно копить в себе злобу. Ненависть и жажда мести только отравляют душу. Я думал, что ради отца обязан расквитаться со Змеем. Но охота за врагом только мешала и отвлекала меня от долга перед семьей, кланом и племенем.

Стоило Кино произнести слово «клан», и Леа сразу помрачнела. Она ведь только наполовину апачи, о чем ей не устают напоминать соплеменники. А для Кино принадлежность к племени и клану очень важны. Можно ли надеяться, что их отношения продолжатся? Он больше не обязан будет оберегать и защищать Леа. Змей больше не представляет опасности.

– Понимаю, насколько важны для тебя семья и племя. Ты заслуживаешь совсем другой женщины, настоящей апачи, а я… я даже к клану не принадлежу…

Кино задумчиво склонил голову набок.

– Леа, что ты несешь?

– Моя мать мексиканка. У меня нет клана, и у моих детей тоже не будет.

Кино нахмурился:

– У детей?..

Леа сама понимала, что зря упомянула о детях. Разговор этот она завела не вовремя, да и говорила совсем не то, что нужно. Покраснев, Леа опустила глаза. Между тем он взял ее за руку.

– Леа?..

Наконец девушка решилась, подняла голову и выпалила:

– Кино, я тебя люблю.

Похоже, ее признание в таких сильных чувствах застало Кино врасплох.

– Ну, скажи хоть что-нибудь, – взмолилась Леа.

– Да, ну и времечко ты выбрала, – наконец произнес Кино.

Леа почувствовала себя такой униженной, что даже забыла о боли.

– Извини, хотела, чтобы ты знал… мало ли что…

Кино состроил гримасу:

– Все будет хорошо. Доставлю тебя к дороге в целости и сохранности.

Леа кивнула, понимая, что Кино хочет ее ободрить, однако знала, что путь будет нелегок и опасен. Леа не знала, что ее мучает больше – боль или жажда. Но даже если они и впрямь благополучно доберутся до джипа, Кино попрощается с ней и вернется на Черную гору. Он ее чувств не разделяет – просто выполняет данное обещание.

– Ты, наверное, сразу поедешь искать Джованну вместе с братьями? – спросила она.

Кино кивнул:

– Конечно.