– Если у преступника есть сообщники в приграничном патруле или полиции, либо он сам где-нибудь служит, нас могут подкарауливать. Пока не убедимся, что ко мне идти безопасно, туда ни ногой.

– Кажется, Карвера нет дома, – прошептала Леа.

Кино попробовал открыть дверь, убедился, что она заперта, и толкнул ее плечом. Дверь скрипнула и распахнулась.

Леа ахнула:

– Ты выбил дверь!

– Тихо! – шепотом приказал Кино и шагнул внутрь, выставив перед собой пистолет. Потом кивком указал на пол в кухне.

Леа понимающе кивнула и присела на корточки возле кухонных шкафчиков. Обойдя гостиную, Кино прошел по коридору в первую из двух спален, потом во вторую. Затем проверил ванную. Убедившись, что в комнатах никого нет, вернулся к Леа.

– Все чисто, – объявил он.

– Может, тогда свет зажжем? – предложила Леа.

Кино запер дверь и нажал на выключатель. Хотелось осмотреть и собственный дом, чтобы узнать, не наведывался ли туда кто-нибудь, но Кино не мог оставить Леа, пока не появится Клэй.

– Может, уберешь эту штуку? – попросила Леа.

– Какую штуку?

Она указала на его пистолет. Кино убрал его в кобуру, и девушка вздохнула с облегчением.

– Ненавижу оружие, – пробормотала она. – Твой друг не знает, что ты здесь? – заметила она.

Кино только пожал плечами. Дом Джо был как две капли воды похож на дом Кино, включая убранство. Только кухонные шкафчики здесь были желтовато-белые, а не бежевые, как в доме Кино, и кухонный стол – круглый, а не квадратный. Зато стулья такие же разномастные. Кино выдвинул один из них для Леа, и она прямо-таки упала на него. Что и говорить, денек выдался не из легких. Кино сел напротив нее и оперся локтями о сосновую столешницу.

– Останемся здесь, пока не позвонит Клэй. Потом проверим, безопасно ли у нас в доме. А пока постарайся как можно подробнее описать человека, который наставил на тебя винтовку. Я знаю, что он белый. Это я разглядел. Высокий и худой, но крепкий. Фигура подтянутая.

Леа кивнула:

– Да, я заметила, какие у него накачанные мускулы, он выше шести футов. Белый, волосы темные и подстрижены очень коротко. Впрочем, почти всю его голову закрывала шляпа. Ни усов, ни бороды нет, щеки покрывала заметно отросшая щетина. – Ни шрамов, ни татуировок, ни других приметных отличительных особенностей Леа не заметила. Из-за темных очков цвет глаз разглядеть не смогла. Такие очки носят спортсмены – черная оправа и синие зеркальные линзы. А еще Леа заметила у преступника между бровями две глубокие вертикальные морщины. На запястье у него были крупные часы черного цвета. Пока Леа говорила, она едва сдерживала дрожь.

– По-твоему, какого он возраста?

– Наверное, лет сорок с лишним. Или пятьдесят.

– На нем были какие-нибудь кольца? Браслеты?

Леа покрутила на пальце кольцо.

– Насколько помню, нет.

– Серьги в ушах?

– Не знаю. Не заметила.

– А голос его ты слышала? Он что-нибудь говорил?

– Велел выйти из машины.

– Различила какой-нибудь акцент?

– Похоже было, что он из этих мест.

– Еще что-нибудь запомнила? – спросил Кино.

– Пока больше ничего в голову не приходит. Я очень испугалась. Было в его манере что-то очень… неприятное. То, как он двигался, как наклонил голову вперед…

Леа показала, как он это делал.

– Да, поза угрожающая, – кивнул Кино.

– Вот именно – угрожающая! А еще у него массивная нижняя челюсть.

– Подбородок квадратный?

– Нет. Просто большой.

– А когда ты заметила убитых?

Леа закрыла глаза, прижала ладонь ко рту и покачала головой, не в силах продолжать. Наконец она взяла себя в руки.

– Потом, уже после того, как он уехал. Сначала заметила только его. Помахала ему рукой, как идиотка, и поздоровалась. Думала, коллега из «Оазиса».

– Почему ты решила, что он – сотрудник «Оазиса»?

– Потому что он был на водной станции. – Леа вздохнула. – К машине он подходил медленно, с непринужденным видом, будто прогуливался. Только когда подошел близко к машине, я увидела у него на рубашке кровь. – Закрыв рукой глаза, Леа стала раскачиваться взад-вперед. – Он заметил, куда я смотрю, и выражение его лица сразу изменилось. Он отступил на шаг, вскинул винтовку и приказал выйти из машины. Но тут ты открыл стрельбу.

– Преступник дотрагивался до твоего пикапа? Скажем, до дверцы?

– Кажется, нет.

Значит, отпечатков пальцев не оставил, мрачно подумал Кино.

Тут Леа убрала руку и пристально посмотрела на него.

– Собираешься его выследить?

– За этим я сюда и приехал.

– А я думала, твоя работа – ловить контрабандистов.

– Вообще-то да, но на самом деле мне нужен только один человек. Я называю его Змей. Этот подонок убил моего отца.

Леа округлила глаза.

– И теперь ты задумал что-то вроде вендетты?

– Можно и так сказать.

– А ты сам это как называешь?

– Восстановлением справедливости, – ответил Кино.

Леа вздохнула и пристально посмотрела ему в глаза.

– Допустим, ты поймал Змея. И что ты будешь делать?

– А как ты думаешь?

Леа неодобрительно поджала губы.

– Нельзя убивать людей.

– Значит, его убивать нельзя, а тех четверых мексиканцев можно? Ты должна помочь мне найти преступника, пока он не нашел тебя.

– Я тебе не член комитета бдительности, – ответила Леа.

– Да, да, ты член благотворительной организации, которая спасает заблудившихся наркокурьеров. Ты открываешь для них водные станции и повсюду втыкаешь синие флажки.

Леа расправила плечи и ткнула пальцем ему в грудь.

– Я просто не хочу, чтобы пустыня Сонора превратилась в кладбище, как Южный Техас. Мигранты по-прежнему будут пытаться пересечь границу. Все, чего добились власти, – заставили их держаться подальше от крупных городов и селиться в глухих местах. У людей не хватает запасов воды, в пути многие погибают, но они все равно идут и идут, потому что лучше рискнуть, чем жить так, как живут они.

– Ты про Центральную Америку?

– Да.

– Почему тебя так волнуют их проблемы?

– А почему они совсем не волнуют тебя? Зачем пытаться отомстить за смерть человека, которому уже не поможешь, когда прямо сейчас матери с маленькими детьми еле бредут по пустыне, надеясь добраться до одного из синих флажков, о которых ты говоришь так пренебрежительно? Почему жизнь твоего отца ценнее, чем их жизни?

Кино и Леа застыли, сердито глядя друг на друга. Наконец она оперлась локтями о стол и бессильно уронила голову на руки.

– Думала, ты хочешь меня защитить… А тебе нужны только приметы преступника, чтобы найти его и застрелить.

– Послушай, сегодня у тебя был тяжелый день…

Леа порывисто вскочила со стула.

– Тяжелый день?! Мою подругу убили! Из-за меня! – Она направилась к двери. – Все, я ухожу. Не могу допустить, чтобы по моей милости погиб кто-то еще.

Однако Кино преградил ей путь.

– Отпусти!

Леа принялась вырываться, но Кино взял ее за запястья и держал, пока она не успокоилась. Наконец Леа замерла, тяжело дыша, и опустила голову ему на грудь.

– Извини, – прошептала она.

Кино обнял ее и прижал к себе. Учитывая их короткое знакомство, удивительно, как легко и непринужденно у него это получалось.

– Что мне делать? – едва слышно пробормотала она. – Кино, что мне делать?

– Помоги мне, – просто ответил Кино. – Как ты уже знаешь, мой отец – не единственная жертва Змея. Он серийный убийца. Точное число тех, с кем он расправился, неизвестно. И он не остановится.

Кино усадил ее и рассказал о том, как в их дом пришел мужчина. Все ушли в церковь. Все, кроме заболевшего Кино и отца, который остался за ним присматривать.

– Папа выглянул в окно, увидел, кто пришел, и велел мне спрятаться. Было в папином голосе что-то такое, отчего я не стал задавать вопросов и послушался. Влез под кухонный стол. И тут кто-то выломал дверь. Стол у нас в доме был такой же, как здесь, – сказал Кино. – Только его застелили большой скатертью, которая спускалась до самого пола. Она меня и спасла.

Кино рассказал, как отец и неизвестный мужчина ссорились. Говорили что-то про деньги и наркотики, про какую-то доставку и схрон. Теперь он понимал, в чем дело. Его отец занимался перевозкой наркотиков, и часть груза пропала. Кино услышал выстрел, а потом отец упал. Этот человек застрелил его.

– Я видел, как мужчина присел на корточки. На нем были темно-синие джинсы и черные ковбойские сапоги. Лицо не видел – только ноги. Потом он рылся в папиных карманах. Затем открыл банку из-под жевательного табака, что-то взял из нее и встряхнул. Я тогда сразу узнал звук – змеиная погремушка. Потом вложил ее в кровоточащую рану на отцовской груди. Под столом меня и нашли. Так я и сидел там не шелохнувшись, пока из церкви не вернулись братья, мама, бабушка…

Только сейчас Кино заметил, что Леа взяла его руки в свои.

– Сколько тебе тогда было? – спросила она.

– Одиннадцать.

– Вряд ли твой отец хотел, чтобы ради мести за него ты рисковал жизнью. Не зря же он велел тебе спрятаться.

Кино хотел объяснить, почему должен отомстить и почему для него это так важно.

Но тут завибрировал мобильный телефон. Звонил Клэй.

– Удалось обнаружить какие-нибудь следы? – спросил Кино.

– Нет. Слишком много народу и полицейских машин. Даже если следы и были, их давно затоптали.

– Ничего удивительного.

– Зато познакомился с начальником местной полиции, – продолжил Клэй.

– Вот как?

– Здесь служит недавно. Не индеец, белый.

Кино почувствовал, как волоски на загривке встают дыбом.

– Сколько ему лет?

– Сорок пять или около того. А почему ты спрашиваешь?

– Леа только что описала приметы Змея. А волосы у него какие? Темные?

– Да. У Билла Муди, кстати, тоже, – произнес Клэй. – Впрочем, белых мужчин с темными волосами в здешних местах хватает.