– Когда вы начали встречаться, они все еще были вместе?

– Нет. Она переживала их разрыв. Я оказался рядом и утешил ее. Она забеременела, и мы поженились. Через некоторое время после рождения Флоренс мы оба поняли, что наш брак был ошибкой, и развелись. Конец истории.

Дэйзи решила, что обдумает полученную информацию позже, и велела себе расслабиться.

– Прости. Я не должна была себя об этом спрашивать. Моногамия не входит в число наших правил.

Он нежно провел большим пальцем по ее ладони:

– Дэйзи, моногамия – это главное правило. Я никогда не был сексуально распущенным и не собираюсь таким становиться. Встреча с тобой – это лучшее, что случалось со мной за много лет, и я не собираюсь приносить наши отношения в жертву тем, которые были ошибкой от начала и до конца.

Дэйзи уставилась на него, и ее губы начали медленно расплываться в улыбке.

– Значит, я лучшее, что было у тебя за долгие годы?

– Да, если не считать Флоренс. Она для меня всегда была и будет на первом месте. Ты должна это знать.

– Разумеется, я знаю и считаю, что так и должно быть. Я бы не могла тебя уважать, будь ты плохим отцом. Признаюсь, ты тоже лучшее, что было у меня.

Их взгляды встретились. Затем Бен вздохнул, наклонился и нежно поцеловал ее в губы.

– Ты такая хорошая, – сказал он. – Мне жаль, что я не могу дать тебе больше, чем есть. Я знаю, ты заслуживаешь большего, но просто не могу. Зато я никогда не буду тебе лгать. По крайней мере, это я могу тебе дать.

Дэйзи коснулась его щеки.

– Это все, чего я хочу. Я сама пока не готова к большему и лучше соглашусь на это, чем останусь ни с чем, – честно ответила она, затем спросила себя, как долго сможет этим довольствоваться. Год? Два? Десять?

Всегда?

Она почувствовала, как ее будущее, порабощенное любовью к этому человеку, тает у нее на глазах.

Любовью? О боже, нет. Слово на букву «л» под запретом.

– Мы опоздаем, – сказала она, и Бен завел мотор и поехал дальше.

Ее выводы были неутешительными. Пока она думала о правилах и ограничениях, у ее сердца, очевидно, были другие идеи.

Она влюбилась в Бена, но у их отношений нет будущего. Внезапно ей захотелось плакать.


Клэр Гриффитс, юная пациентка, которой Бен сделал кесарево сечение в свой первый рабочий день, быстро шла на поправку. Она часами находилась в специальной палате для недоношенных детей и наблюдала за своим сыном Томасом, который с каждым днем становился все сильнее. В среду Дэйзи столкнулась с ней в больничном кафетерии. Клэр угостила ее кофе.

– Я хочу поблагодарить вас за все, что вы для меня сделали.

Я не сделала ничего особенного, – возразила Дэйзи, но Клэр покачала головой:

– Возможно, для вас в этом нет ничего особенного, но не для меня. Вы говорили со мной, объясняли, что будете делать. Мистер Уокер тоже был великолепен. Он действовал быстро и решительно. В ваших надежных руках я чувствовала себя в безопасности. Спасибо вам обоим.

– Я передам ему твои слова, – сказала Дэйзи, глубоко тронутая.

– Я уже сама все ему сказала. Он тоже считает, что вы особенная.

– Правда?

Дэйзи удивило то, что Бен обсуждал их отношения с пациенткой.

– Да, – улыбнулась Клэр. – Он сказал, что вы отличный врач, и ему повезло, что вы работаете вместе с ним.

Она почувствовала облегчение. Разумеется, он хвалил ее профессиональные качества. Они одна команда. Его похвала доставила ей удовольствие.

– Знаешь, сейчас ты выглядишь намного лучше, чем… э-э… десять дней назад, – сказала Дэйзи, быстро сменив тему.

Десять дней? Неужели с того момента, как она познакомилась с Беном, прошло так мало времени? Удивительно.

– Расскажи мне о Томасе. Как у него дела?

– Хорошо. Почему бы вам не заглянуть к нему на обратном пути?

Немного помедлив, Дэйзи ответила:

– С удовольствием.

Войдя в палату для недоношенных, они обнаружили там Бена. Он стоял у инкубатора, в котором лежал Томас Гриффитс, и болтал с медсестрой, глядя на малыша с нежной улыбкой. Увидев их, он заулыбался еще шире.

– Привет, Клэр. Привет, Дэйзи. Пришла посмотреть на Томаса?

– Да, – ответила Дэйзи. – У меня выдалась свободная минутка, и я решила ненадолго отлучиться. Ничего, что меня нет на месте?

– Все в порядке. Он хорошо выглядит, правда, Клэр?

– Да. Я собираюсь его покормить. Достанете его из инкубатора? Вижу, вам так и хочется его потискать.

Бен мягко рассмеялся:

– Садись. Я его достану.

Надев перчатки, он запустил руки в инкубатор, отодвигая трубочки и проводки, и аккуратно вынул спящего малыша. В его больших ладонях Томас казался крошечным.

– Иди к мамочке, дружок.

Он осторожно вложил ребенка в руки Клэр и легонько провел кончиком пальца по его мягкой щечке. Дэйзи почувствовала, как к горлу подступил комок. Она много раз видела его в операционной со скользкими кричащими младенцами в умелых руках. Видела, как он в родильных палатах ловко применяет акушерские шипцы и вакуум-экстрактор, а затем передает детей матерям. Разумеется, все это было его работой, с которой он блестяще справлялся. Но сейчас, когда он проявил нежность по отношению к малышу просто так, на глаза ее навернулись слезы.

Несомненно, с Флоренс он так же ласков. Он замечательный отец. Преданный, терпеливый, заботливый. Флоренс очень повезло.

– Он у тебя просто красавец, Клэр, – сказала Дэйзи девушке. Ей хотелось подержать малыша, но им с Беном было нужно возвращаться к работе.

Когда они вышли из палаты, она сказала ему:

– Знаешь, Клэр считает тебя волшебником.

Он рассмеялся:

– А ведь я всего лишь выполняю свою работу. Она хорошо выглядит, правда?

– Очень хорошо. И малыш у нее красивый.

– Я считаю, что они все красивые. Знаешь, зачем я туда пошел? Чтобы поговорить с медсестрой, которая присматривает за малышом Дэбби. У него все хорошо и у Дэбби, благодаря тебе, тоже. Он намного сильнее, чем ребенок Клэр.

– Что ты сейчас собираешься делать?

– Заполнять бумаги, если меня срочно не вызовут в операционную или родильное отделение. Знаешь, тискать малышей лучше, чем возиться с бумажками.

– Удивительно, как человек с такой мужественной внешностью может быть таким мягкосердечным, – заметила Дэйзи, и он рассмеялся.

– Мужчина становится мягче и добрее, когда у него появляются собственные дети. Я жду не дождусь, когда заполню кучу бумаг и поеду к Флоренс. – Он понизил тон: – Какие у тебя планы на вторую половину вечера?

– Завтра начиная с девяти утра я работаю по вызову в родильном отделении, так что я, наверное, пораньше лягу спать. Если все будет как в прошлый раз, я буду к вечеру как выжатый лимон.

– Надеюсь, что нет.

– Ни на что особенно не рассчитывай. Возможно, я освобожусь поздно.

Бен кивнул, печально улыбнулся и пошел в свой кабинет, а Дэйзи поехала домой. Сегодня вернулась из отпуска Эми. Ей нужно столько всего ей рассказать. Не верится, что после девичника в лондонской квартире их общей подруги в позапрошлые выходные ее жизнь так круто изменилась. Ей необходимо узнать мнение Эми. Когда-нибудь ей определенно понадобится плечо, на котором можно будет поплакать. Но она не собирается думать об этом сейчас.

Сейчас она счастлива, а когда это закончится… Когда это произойдет, тогда она и будет думать, что ей делать дальше.


– Ты вернулась? Мне так много нужно тебе рассказать.

– Ты меня заинтриговала. Приезжай ко мне и захвати что-нибудь из еды.

Достав из морозильника замороженную пиццу, Дэйзи отправилась к Эми. Войдя в дом подруги, она обняла ее, а затем окинула оценивающим взглядом:

– Ты здорово загорела. Тебе понравился Крит?

– Он просто фантастический. Что у тебя в сумке? Умираю с голоду.

– Замороженная пицца.

– Отлично. Засунь ее в микроволновку и расскажи мне все. Заодно расскажи о новом боссе. Предупрежден – значит вооружен.

– Он имеет самое непосредственное отношение к тому, что происходит в моей жизни в последнее время, – призналась она, и глаза Эми сузились. – Я с ним встречаюсь.

– Что?

– Только никому об этом не говори. Мы с Беном не афишируем наши отношения.

Плюхнувшись на стул за стойкой, Эми спросила:

– Как все началось?

– У него на кухне обвалился потолок, – ответила Дэйзи, и глаза Эми расширились. – Он вдобавок еще и мой новый сосед. Разве я об этом не упоминала?

– Нет, черт побери. Давай выкладывай, не тяни.

Тогда она рассказала Эми все, что с ней произошло за эти десять дней, опуская лишь интимные подробности, касающиеся только их с Беном.

– У него есть дочь?

– Да. В этом-то вся загвоздка. Она для него на первом месте. Он не хочет знакомить ее со мной. Говорит, что ей не нужны никакие «тети». Что он не женится, по крайней мере, до тех пор, пока она не станет достаточно взрослой, но я сомневаюсь, что он вступит в новый брак. Итак, это идеальный мужчина, за плечами у которого неудачный опыт супружеских отношений.

– И ты его любишь.

Дэйзи закатила глаза:

– О боже, неужели это так очевидно?

– Для меня да. А он что чувствует?

Она сглотнула:

– Говорит, что я лучшее, что было в его жизни за много лет.

– Не считая его дочери.

– Да, не считая дочери. Как ты догадалась? Но я считаю, что так и должно быть. Я ничего не имею против того, чтобы он был хорошим отцом.

– Будь осторожной, Дэйзи. – Эми перевела взгляд на духовку: – Как там пицца?

– Может, ты наконец включишь микроволновку?

Они поужинали и до полуночи смотрели кино. Когда Дэйзи вернулась домой, в окнах Бена не горел свет, поэтому она сразу легла спать.

Следующим утром она проспала и опоздала бы на работу, если бы ей не позвонил на мобильный Бен.

Он сказал, что пришел к ней принять душ, и, не дождавшись ответа, решил, что ее нет дома.

Дэйзи тут же помчалась вниз, споткнулась о кошку, упала и, дохромав до двери, впустила его.