Он оглянулся, возвращаясь из грез в реальность Кэбота Стори. Пьяный ковбой стоял у стены пивной с бутылкой в руке. На лице – бессмысленная улыбка. Он глупо ухмыльнулся и приподнял шляпу в знак приветствия.

– Доброе утро. Рановато для выпивки, не так ли, – сказал Коул тоном настоящего проповедника.

Ковбой расплылся в улыбке.

– Рановато? А я еще и не ложился. Если человек не ложился, значит, не может быть рано. Верно я говорю, преподобный отец?

Коул усмехнулся.

– Что же, у вас – свой подход к делу. Но я на вашем месте поискал бы матрац.

– Очень хороший совет, пастор. Очень хороший…

Коул отправился дальше, а ковбой соскользнул на землю и уселся, натянув на глаза шляпу. «Вот – его кровать, к которой он привык», – подумал Коул. Он был удивлен, что даже пьяница выказал уважение служителю церкви. Впервые он подумал о преимуществах своего перевоплощения в преподобного Кэбота Стори. Коул прошел еще немного и увидел идущего к нему человека. По дорогому пальто и высокому фетровому котелку, золотым часам в кармашке сюртука и аккуратно подстриженной бороде можно было догадаться, что идет один из городских богачей. Коул поймал на себе взгляд незнакомца и приподнял шляпу.

– Преподобный Стори?

– Да. А вы…

– Броуди Хэнлон, – представился мужчина и также приподнял шляпу. – Я один из владельцев и директор шахты «Амелия».

Коул пожал протянутую руку?

– Рад познакомиться, мистер Хэнлон. Я слышал об этих шахтах вокруг Тумстоуна. Говорят, они очень богатые.

– «Амелия» – самая новая и богатая из них. Нам сказали, что вы приехали. Я сам – баптист, вернее, был им в Балтиморе. Но это не мешает посещению церкви. Многие влиятельные люди города будут рады приветствовать вас.

– Рад слышать, мистер Хэнлон. Правда, у нас еще нет церкви.

– Насколько я знаю, вы сюда за этим и приехали. Когда начнете собирать пожертвования, я не останусь в стороне.

– Пожертвования? Ах да! – спохватился Коул и снова подумал о возможностях, предоставляемых его положением. – Очень благородно с вашей стороны.

– Я опаздываю на собрание в банк. Мой офис – в кирпичном доме, рядом со зданием суда. Заходите, преподобный Стори, я расскажу вам подробнее об «Амелии». Может, вы захотите купить акции шахты. Хорошее начало, знаете ли…

– Спасибо, я подумаю.

– До свидания, преподобный отец Стори.

Хэнлон надел свой высокий котелок и ушел. Был он невысок, с куриной грудью и слишком короткими ногами для такого тяжелого туловища. Коул не слишком поверил в его порыв. Он видел, как проницательные глазки Хэнлона внимательно изучали его, в то время как сам Броуди распространялся о пожертвованиях и приглашал купить акции. Подсознательно Коул определил, что этот человек за версту чует деньги. Будет неплохо навестить Хэнлона в его офисе. Но много воды утечет, пока Коул сможет купить акции «Амелии» или любой другой шахты. Только сами их владельцы наживаются таким образом. Ему ближе другой способ раздобыть деньги, более быстрый и надежный.

Коул прошел еще полквартала, и его опять остановили. На сей раз это была женщина, которую он запомнил на богослужении из-за настойчивых приглашений к себе на обед. Пока они разговаривали, подошел владелец парикмахерской. Он представился и предложил Коулу свои услуги. Так продолжалось вдоль всей Аллен-стрит. Торговцы в лавках и их клиенты – все выказывали ему дружеское расположение и спешили поделиться городскими новостями. Как только встречные понимали, что идет новый пастор, они подходили поздороваться и пожать руку. Ему встретился даже один банкир, который узнал его и предложил помощь.

Это были честные, добропорядочные люди, однако в сравнении с огромным количеством завсегдатаев пивных, бильярдных и игорных залов они были в меньшинстве. Почти каждый дом на Аллен-стрит – увеселительное заведение. Коул насчитал четырнадцать таких злачных мест и оставил это занятие. Одно из питейных заведений принадлежало китайцу с длинной косичкой, который выбежал на улицу, чтобы отвесить пастору несколько поклонов. Коул не удивился, когда увидел нескольких мексиканцев, ведь Тумстоун располагался недалеко от границы с Мексикой. Но смутьяны с ружьями приводили его в замешательство. Коул слышал, что несколько шаек обосновались в Тумстоуне. Некоторые были известны. Коул узнал братьев Ирпов. У одного из них – значок помощника шерифа. Смертельно бледный молодой мужчина перешел перед Коулом дорогу, прижимая к щеке платок. Он узнал в нем дока Холидэя. Этот дантист с холодным взглядом мог убить так же свободно, как раздать карты во время игры. Коул уже знал, что Люк Шорт и Джонни Ринго тоже в Тумстоуне и связаны с Ирпами, однако он не встретил их во время прогулки.

Он шел но улице и размышлял о том, что ему уже удалось узнать о проблемах, которые доставляли городу эти люди. Коул все время помнил, что встреча с любым из них крайне нежелательна и даже опасна. Дважды Уэтт Ирп проигрывал выборы в пользу Джона Бихэна, люто его ненавидевшего. Компания Ирпов не брезговала и грабежами, но не ладила с теми лихими парнями, успевавшими очистить кошельки честных граждан до них. Иногда, правда, они действовали заодно, когда это было выгодно. «Ковбои с ранчо» занимались еще и контрабандой скота, в том числе и лошадей, которых потом продавали армии. Бизнес был опасным, но прибыльным. Однако, так называемые «мирные офицеры» типа Ирпов старались сохранить репутацию блюстителей законности, хотя и были на самом деле беспринципными, подлыми приспособленцами и заядлыми картежниками. Центральной фигурой клики интриганов был шериф Бихэн, с которым Коул меньше всего хотел столкнуться. К счастью, шериф был занят борьбой с братьями Ирпами, и не обратил должного внимания на приезд в город нового священника. Пока Коулу везло, но надо быть начеку. Тумстоун не такой уж большой город, в котором, так или иначе, но этой встречи не миновать. Разумеется; он надеялся, что затеряется среди почтенной публики и про него забудут.

Самой любопытной, пожалуй, за время прогулки оказалась последняя встреча, когда Коул добрался до «Птичьей клетки». Он много всякого слышал об этом театре и теперь сам решил посмотреть. Толкнув входную дверь, Коул вдруг засомневался, стоит ли священнику посещать подобное заведение. Хотя с другой стороны, кто мешает приобщить «необращенных» к Святой Церкви. Коул решил, что следует сыграть именно такую роль. Он оказался в узкой комнате, в одном конце которой была темная полированная стойка, в другом – огромный, безвкусный портрет обнаженной женщины, За стойкой бара стоял мужчина и вытирал ее тряпкой. Коул улыбнулся про себя, видя, какое впечатление произвело его одеяние на ошеломленного бармена.

– Здравствуйте, – сказал Коул и подошел ближе, – Я – преподобный Стори. Недавно приехал в ваш город.

– Преподобный? – бармен изумленно открыл рот. – Я – Джоунас Доул, бармен «Птичьей Клетки»… к нам редко заходят священники.

– Надо полагать. Но я решил так: если знакомиться со своими прихожанами в городе, отчего не зайти к вам. Может быть, и здесь есть те, кому требуется отпущение грехов?

Джоунас криво усмехнулся.

– Тогда вы пришли куда следует, преподобный Стори. Кого здесь много, так это грешников.

– Привет, – раздался голос из-за двери за баром.

Голос принадлежал невысокой женщине в атласном платье, сильно облегающем ее плотную фигуру. Одной рукой она облокотилась на дверь, другой упиралась в бедро, рассматривая Коула пристальным, будто раздевающим, взглядом. У Коула имелся достаточный опыт посещений подобных заведений, чтобы по одному виду определить, кто стоит перед ним.

– Здравствуйте, мадам, – сказал он, делая ударение на последнем слове.

«Мадам» улыбнулась в ответ. Кажется, у нее было чувство юмора. Обычно с этим бывает сложно в таких домах.

– Меня зовут Джерта, – представилась женщина, не подавая руки. – И вот что я вам скажу: если вы пришли исповедовать грехи моих «девочек», можете уходить.

– Но… конечно, не в такую же рань… Рад познакомиться, мисс Джерта, – преподобный Стори.

С подчеркнутой вежливостью он пожал ей руку. Джерта, казалось, была польщена таким приветствием.

– Ну что же, проходите. Знакомьтесь с дамами.

Коул прошел за ней в большую комнату, располагавшуюся за баром. В дальнем углу он увидел сцену под занавесом, закрывавшим большую часть стены. По сторонам, высоко над полом, располагались кабинки, задрапированные темно-красным бархатом. Свободное пространство перед сценой занимали круглые столы, покрытые зеленым сукном, вокруг которых стояли резные деревянные кресла. Здесь играли в рулетку и бильярд.

– Я думал, это – театр, – сказал Коул, оглядываясь по сторонам.

– Это и есть театр, – ответила Джерта.

В это время за сценой открылась дверь и появилось несколько полуодетых женщин. Они хихикали, с любопытством глядя на Коула. Затем спустились вниз. Коул с отвращением заметил их несвежие сорочки и нижние юбки, следы вчерашней косметики на лицах. Джерта вяло махнула им рукой.

– Преподобный Стори, знакомьтесь: Юджиния, Аннет, Рокси и Берта – наши «артистки».

Аннет, которая хихикала громче других, усадила Коула на стул.

– Один священник часто навещал меня. – Она сняла с Коула шляпу и стала перебирать его волосы. – Ты – такой симпатичный. Ничего не буду иметь против, если будешь делать то же самое.

– Не сбивай с пути проповедника, – сказала Джерта и оттолкнула руку Аннет. – Священник в самом деле был нашим клиентом. Иногда и священники чувствуют себя одинокими, как другие мужчины. Но такое бывает не часто. Скорее всего они только мешают нам.

Коул провел рукой по лицу и вытер ее об сюртук.

– Я не собираюсь вам мешать. Я всегда говорю: живи и давай жить другим.

– Я рада, если так будет, – сказала Джерта и погладила его по плечу. – Эй вы, оставьте его в покое, – добавила она и отшвырнула женщин, буквально повисших на красивом священнике. – Отведите пастора в маленькую комнату. Аннет, принеси чего-нибудь выпить.