Нат был главным бухгалтером в большой рекламной фирме. Он поехал в Лондон на открытие нового офиса своей компании. И там погиб.

Хотя его смерть посчитали несчастным случаем, позже, от представителя страховой компании мужа, Энни узнала, что последнее время в Лондоне происходил целый ряд подобных инцидентов, когда людей, стоявших на оживленных перекрестках, выталкивали с обочины в гущу движения. Но если то же самое произошло с Натом, свидетелей тому не оказалось и никому не было предъявлено обвинения. Страховая компания беспрекословно выплатила деньги.

Энни была шокирована, обнаружив, что страховка Ната не покрывает всех будущих нужд семьи. Однако фирма Ната в приступе великодушия выплатила остаток кредита на дом и перевела на имя Энни деньги, лежавшие в пенсионном фонде. С помощью отца Энни вложила почти всю суммы в фонды, платившие ей определенный доход. Свекор со свекровью, родители и сестра помогали чем могли. Но все, кроме сестры, уже были на пенсии, и Энни терзалась угрызениями совести всякий раз, когда что-то брала у них.

Жила она экономно, что было совсем не трудно. Но дети, особенно Эми, протестовали против строгого бюджета, установленного после смерти отца. Натаниел, правда, быстро привык и работал после школы, а летом и целыми днями. Теперь он сам мог покупать себе одежду, и еще оставалось немного денег на карманные расходы. А вот девочки — дело другое. Для того чтобы быть своей, пользоваться успехом у мальчишек, требовались модные тряпки. Эми шел пятнадцатый год, и поэтому все должно было вертеться вокруг нее, что совершенно не нравилось Натаниелу. Очевидно, он терял последнее терпение. Однажды Энни услышала, как он говорит сестре:

— У тебя достаточно одежды. И совершенно не обязательно каждое чертово утро надевать в школу что-то новое. Могла бы попробовать сосредоточиться на занятиях, вместо того чтобы обсуждать, как вырядилась очередная тощая актрисулька!

— Ты не понимаешь… — заныла Эми.

— Ошибаешься. Мне очень даже понятно, что маме нужен новый зимний жакет. Тот, который она носит, куплен семь лет назад. Но если ты по-прежнему будешь ее донимать, она, скорее всего, истратит деньги на тебя.

Близнецы, которых волновали только животные, обожали дразнить старшую сестру.

— О, Лили, тебе нравятся мои джинсы? Настоящие «Пу-Пу» note 3! — пропищала как-то Роуз, вальсируя по комнате. — В Париже носят только такие!

— О, Роуз, как, по-твоему, пойдут мне розовые волосы с фиолетовыми прядями? В «Тин фэшн» пишут, что это последняя мода, — ответила Лили в тон и, взбив волосы, весело подпрыгнула.

В ответ на подобные насмешки Эми обычно разражалась слезами, убегала наверх и пряталась в своей спальне.

При мысли о детях Энни пожала плечами. Жаль, что она не может дать Эми все, чего та хочет. Но ничего не поделать! Слава Богу, Натаниел понимает, в какой ситуации они оказались, да и близнецы пока что не требуют особенных расходов. А Вупс, веселый добродушный малыш, пока не понимал, что почти все его игрушки и одежда — обноски и старые вещи, переходившие к нему от старших детей и детей соседей.

Но старшему сыну скоро в колледж, и Энни не знала, сумеет ли возместить разницу между стоимостью обучения и суммой стипендий, которые получит Натаниел. А он их, несомненно, получит. Но хватит ли денег? Со дня на день они начнут получать письма из приемных комиссий. Натаниел, разумеется, подал документы в несколько учебных заведений, включая не только один из университетов штата, но и Принстон и Йель. В прошлом году он вместе с одноклассниками совершил поездку по университетам Лиги плюща и просто влюбился в тот и другой. Энни молилась, чтобы ее сыну отказали или включили в список резерва. У них не было денег на университет такого класса, а она не могла вынести мысли о том, что придется разочаровать Натаниела. Если он будет принят, конечно.

— Привет! Кто дома? — крикнула Лиззи, сестра Энни.

— Я на кухне! — откликнулась Энни. — Что это ты делаешь здесь, посреди дня и посреди рабочей недели? Они были погодками, и посторонние часто принимали их за близнецов. Обе высокие, хотя Энни немного поправилась за последнее время. У обеих — ярко-голубые глаза и густые каштановые волосы. Энни собирала свои в конский хвост и связывала всем, что под руку попадалось. Сегодня под руку попалась круглая резинка. Зато на голове Лиззи красовалась модная асимметричная стрижка, с длинными прядями с правой стороны.

— Я пришла увести тебя на ленч, — объявила Лиззи.

— Почему? — мгновенно насторожилась Энни.

Младшая сестра была корпоративным адвокатом в большой фирме большого города. Не в ее принципах тащиться в такую даль, чтобы пообедать! Подобная поездка означает потерянный рабочий день.

— Потому что, как и ты, я помню, что задень сегодня. Даже если все остальные забыли, — грустно усмехнулась Лиззи.

Энни разразилась слезами.

— О, Лиззи, спасибо! — всхлипывала она.

— Мама заберет Уиллса из детского сада, — продолжала Лиззи. — Мы заедем за ним после ленча. Договорились? Пойди, надень что-нибудь поприличнее.

— А после ленча мы можем заехать на кладбище? — спросила Энни.

— Конечно. Положим цветы на могилу, — кивнула Лиззи.

— Я скоро буду, — пообещала Энни, направляясь к лестнице. — Всего несколько минут.

— Знаю, — обреченно пробормотала Лиззи. У нее самой всегда уходило на сборы от тридцати до сорока минут, но Энни справлялась за десять и выглядела так же хорошо. Какая несправедливость!

Ровно через десять минут Энни вновь спустилась вниз, в идеально сидевших слаксах из бежевого хлопка и белом хлопковом свитере. Правую руку обхватывал плетеный браслет работы индейцев навахо, в ушах голубели бирюзовые серьги. Минимум косметики: немного голубых теней для век, чуточку румян и светло-коралловая помада.

— Как тебе это удается? — ахнула Лиззи. — Выглядишь потрясающе! Как всегда.

— Да этим вещам не менее пяти лет, — пояснила Энни. — После смерти Ната я поняла, что больше не смогу быть лучшим покупателем «Толботс», поэтому и стараюсь беречь все, что имею. Детям нужно больше, чем мне. Они растут.

— Кстати, о моей племяннице, — улыбнулась Лиззи. — В машине лежит для нее коробка. Не забудь напомнить, чтобы я ее вынула.

— Ты ее балуешь, — вздохнула Энни, целуя сестру в щеку. — Спасибо!

— Я купила пару маленьких платьиц, которые в таком ходу у ее ровесниц. Коротенькие. Пышные. Кукольные. Сообразила, что весна в полном разгаре, а до конца занятий еще целых полтора месяца, так что она успеет надеть их в школу.

Сестры вышли из дома и уселись в «порше» — кабриолет Лиззи.

— Куда едем? — спросила Энни.

— Я думала — в загородный клуб. Это совсем рядом. — Я аннулировала членство, — тихо призналась Энни.

— А я — нет, — пожала плечами Лиззи, выезжая с Паркуэй-драйв на тихую, обсаженную деревьями улицу, а оттуда — на дорогу, ведущую к загородному клубу Эгрет-Пойнта. — О, черт!

— Что случилось?

— Патрульная машина, — пробормотала Лиззи, механически останавливаясь. — Я даже не превысила скорость! Эти чертовы копы считают, что всякий, кто не водит микроавтобус, фургон или седан, должен мчаться, как автогонщик «Формулы-1».

— Привет, Лиззи. Так и думал, что это ты! — воскликнул патрульный, подходя к окну водителя.

— Собираешься взять с меня штраф? — выпалила Лиззи.

— Нет, просто хотел поздороваться. В последнее время мы тебя почти не видим. Ты не приезжала домой на прошлое Рождество, — заметил Гленн.

— Клиенты пригласили покататься на лыжах в Аспене, — пояснила Лиззи.

— Вышла замуж? — улыбнулся Гленн.

— Времени не было, — честно ответила Лиззи.

— Привет, Гленн!

— Привет, Энни. Я тебя не заметил. Энни рассмеялась. В присутствии Лиззи Гленн никого и ничего не замечал.

— А ты? Женат?

— Жду тебя, медовенькая, — хмыкнул он. Лиззи покраснела.

— Прости, у нас зарезервирован столик в клубе.

— Приятного аппетита, — пожелал Гленн и вернулся к патрульной машине.

— Он в тебя влюблен еще со средней школы, — сказала Энни, когда они вновь направились в загородный клуб. — И он хороший парень.

— Знаю, — вздохнула Лиззи. — Просто я не готова.

— В феврале тебе исполнился сорок один год, — заметила Энни.

— А тебе в декабре будет сорок два, — парировала Лиззи. — Ты вдова с пятью ребятишками и скромным… нет, жалким доходом. Я адвокат с доходом, выражающимся в семизначных цифрах, с «порше» и полностью оплаченным кондоминиумом с тремя спальнями и двумя ванными. Чей верх?

— Но меня любили и лелеяли, пока ты влачила холодное корпоративное существование. Чей верх?

Обе рассмеялись. Лиззи припарковалась на стоянке клуба.

— Не такое уж холодное, — призналась Лиззи. — Мои ночи иногда бывают даже очень жаркими.

— Слишком много информации, — ухмыльнулась Энни. — Но я удивлена, что ты готова рискнуть репутацией, хотя репутация в твоем бизнесе — это все. Хороших литигаторов note 4 не так уж много.

— Не волнуйся. Для удовлетворения самых порочных желаний у меня есть «Ченнел», иначе я бы просто с ума сошла. Всему окружающему миру известно, что я целомудренный, деловитый, чопорный адвокат с безошибочной интуицией. И остальные партнеры меня обожают, — самодовольно известила Лиззи.

Ресторан клуба был практически пуст. Они уселись за столик с видом на поле для гольфа. Лиззи заказала салат, а Энни — многослойный сандвич. Еда и чай со льдом появились почти мгновенно. Оставшись наедине с сестрой, Лиззи сказала:

— Знаешь, теперь, когда Ната нет уже два года, тебе тоже следует подписаться на «Ченнел». Он может исполнить все твои желания. И секс совершенно не обязательно может быть безумным и бессмысленным. Ты всю себя посвящаешь детям, Энни, и я знаю от мамы, что ты нигде не бываешь, кроме школьных мероприятий. Нужно иметь что-то и для себя.