— Прежде чем делать скоропалительные выводы, дождись ответа на свое письмо. Мэдди разрешено писать тебе. Думай лучше о Лео. Я могу для него что-нибудь сделать?

— Разве у тебя есть свободное время? Ты все еще помогаешь отцу Альберту?

— Тебе это кажется смешным? — спросила Энни сердито.

— Конечно, нет. Ты такая обидчивая… Нет, Энни, я и не думал смеяться над тобой. Мне кажется, что ты делаешь очень большое дело, помогая церкви.

— Когда я отдала туда весь товар из «Волшебной сказки», ты говорил совсем по-другому. Между прочим, я вернула все деньги до последнего цента.

— Пойми, это было для меня неожиданностью. Кроме того, я слегка разозлился на тебя, потому что мечтал, что мы проведем Рождество вместе, и вдруг ты исчезла. Я боялся, что с тобой что-то стряслось. Товар был ни при чем. Ты могла хотя бы оставить записку.

— А ты мог бы меня пригласить, когда мы говорили по телефону.

— Мне чертовски стыдно. Буду держать тебя в курсе насчет Лео. Мне сейчас очень плохо, Энни.

— Знаю.

— Мэдди и Дженни постоянно ссорятся. Неужели они перестали понимать друг друга? Знаешь, что меня больше всего задело?

Энни покрутила в руках стакан.

— Что, Пит?

— Ее больше интересовала «Волшебная сказка», чем я. Странно, верно?

— Пит, повторяю, не забывай, через что ей пришлось пройти. Мэдди говорила с тобой, слышала твой голос, а о «Волшебной сказке» она ничего не знала, поэтому и спросила. А что касается того, как она восприняла твои слова о Лео… Ты ведь и в самом деле долгое время его почти ненавидел, разве не так? Тебе не хватает рассудительности, Пит.

— Она сказала, что лучше бы ее расстреляли. — На его лице появилось странное выражение. — Ты никогда не сказала бы такое.

У Энни перехватило дыхание и закружилась голова. Пит сравнивал их. Ее и Мэдди.

— Незачем воспринимать все так буквально. Никто не может жалеть о том, что его не убили. Мэдди рассержена, но лично я ее не виню. Пойми, то, что она чувствует, это даже не злость. Не могу подобрать нужного слова. Когда Мэдди хорошенько все обдумает, то поймет, что ты страдаешь так же сильно, как и она. Кто знает, как повела бы себя я на ее месте? — пробормотала она, отведя глаза.

— Мэдди никогда не простит мне, что я отказался приехать. Я понял это по ее голосу. Она больше не хочет ни встреч, ни писем, ни телефонных разговоров. И что это, по-твоему, означает? Кажется, я солгал, когда сказал, что согласен ждать ее вечно. Да, я солгал.

— Мэдди несчастна, разочарована, и ты не можешь знать наверняка, что она тебя не простит. Ты как всегда все преувеличиваешь, Пит. У тебя стресс.

Пит взял Энни за руку.

— Спасибо. Ты настоящий друг. Если бы тебя не было полчаса назад рядом со мной, я бы не раздумывая сел в машину и умчался куда глаза глядят. Ты снова меня спасла. — Мысли Пита унеслись в прошлое, эмоции нахлынули в душу.

— Давай поговорим о чем-нибудь другом. Ты уже послал цветы в больницу?

— Нет, но обязательно пошлю. Ты не возражаешь, если я заеду к тебе на квартиру, приму душ и приведу себя в порядок, прежде чем вернусь в больницу?

— Конечно, Пит. Расскажи мне о Лео.

Питу не хотелось говорить о дяде. Он сам не знал почему. Возможно, потому что речь могла зайти о смерти. Если Лео умрет, ему придется позаботиться о похоронах и тогда откажут последние тормоза. Лео вовсе не стар… Господи, а ведь ему самому целых тридцать шесть. Он уже оставил за плечами половину жизни. Эта мысль пришла Питу в голову так неожиданно, что он одним глотком проглотил содержимое стакана.

— Энни, а ведь я уже наверняка прожил половину отведенного мне срока. Половину!

— Я тоже, — беззаботно откликнулась она. — Но неужели я должна паниковать по этому поводу? Или совершать безумные поступки? Как в тот раз, когда мы решили подоить корову.

Пит расхохотался.

Он вдруг понял, что любит эту женщину, сидящую напротив, любит как мужчина. От этого открытия у него засосало под ложечкой. Мэдди Штерн оказалась всего лишь интерлюдией в его жизни. Он прикрыл глаза, но тут же открыл их, когда понял, что Энни говорит что-то интересное.

— Женщине труднее стареть. У мужчин это происходит менее заметно. Почему они в сорок-пятьдесят лет хотят молоденьких, цветущих девушек? Неужели они не понимают, как глупо выглядят рядом с юными особами, повисшими на их руке?

Пит снова прикрыл глаза. Его то знобило, то бросало в пот, он хотел поговорить с Барни. Очевидно, Энни ждала его ответа.

— Полагаю… что таким образом они пытаются вернуть себе молодость, — проговорил он. — Я никогда не стал бы… — Боже, что он мелет?

— Никто не в силах остановить время, — сказала Энни спокойно. — Ты можешь таскаться по тренажерным залам, делать пластические операции, одеваться так, будто тебе девятнадцать, но не убавишь ни года.

Энни, такая милая, симпатичная. К черту «симпатичная», настоящая красавица. Как блестели ее глаза, когда она улыбалась. Умная, всегда наполненная энергией. Пит любил Энни Габриэль. Он облокотился на стол и внимательно посмотрел на нее.

— Энни, почему мы с тобой никогда… Ну, ты понимаешь… Не были вместе?

Энни побледнела. Ей хотелось найти подходящие слова, но они мучительно не шли в голову.

— Думаю, мы боялись испортить нашу дружбу.

— Нет, из-за Денниса. А до того, как ты стала встречаться с ним постоянно, я, наверное, просто надеялся, что ты сделаешь первый шаг; я имею в виду нас с тобой. — Пит посмотрел на янтарную жидкость в своем стакане. Здесь не самое подходящее время для таких разговоров. И потом, ему нужно время.

— А почему ты думал, что первый шаг должна была сделать я? — спросила Энни. — Разве обычно его делает не мужчина? Кроме того, ты никак не показывал своих желаний. Представляю, какой дурой я выглядела, если бы ни с того ни с сего предложила себя мужчине, который ни о чем подобном и не думает.

— Ну конечно, ты ведь всегда утверждала, что я слишком самонадеян и много на себя беру. Неужели ты думаешь, что я отверг бы тебя?

— А разве нет? — тихо спросила Энни.

— Не знаю, но ведь и ты не знаешь. Если бы ты захотела, то добилась бы всего, чего угодно.

— Мне кажется, что наша беседа принимает слишком опасный поворот. Нам надо что-нибудь заказать, а не хлестать Бурбон на пустой желудок. Я сегодня съела только кусочек сыра.

— И ты молчала! — воскликнул Пит. — Я сейчас закажу тебе самый большой кусок мяса, который можно найти в кухне.

— Ну нет, это моя забота, — возразила Энни. — Это я закажу тебе самый большой бифштекс. И много кофе. По-моему, у них готовят неплохой яблочный пирог.

— Но с твоим пирогом ему все равно не сравниться. — Питу хотелось говорить что-то значительное, но язык не повиновался и молол банальную чепуху.

— Возможно, что и так, — согласилась она без ложной скромности.

— Мы с тобой отлично ладим, правда? Такое впечатление, что мы знаем друг друга с рождения. — Он подождал, пока Энни переговорит с официанткой, а потом сказал: — У нас с Мэдди никогда не было… Она знала, что я хочу ее, и я понимал, что ей хочется того же. Понимаешь, мы никогда не были просто друзьями, в наших отношениях отсутствовала основа. Как и у вас с Деннисом. Энни, то, что я говорю, кажется тебе ерундой?

— Откуда тебе знать, как все было у нас с Деннисом? — поинтересовалась Энни сердито.

Пит почувствовал, что второй стакан бурбона дает себя знать, и попытался сконцентрироваться.

— Вы сами мне обо всем сказали, мисс Умница. Откуда я еще мог узнать? Ты сама мне все выложила, когда я начал встречаться с Мэдди. Разве нет?

— Наверное, ты слышал то, что хотел слышать. Мне не нравилось, когда ты совал нос в мои дела, касающиеся наших с Деннисом отношений.

— Мне никогда не хватало здравого смысла, Энни, а у тебя его в избытке. — Пит заметил, что Энни напряглась — еж в таких случаях выпускает колючки. Черт, неужели он опять сморозил какую-то глупость? — Ты всегда знаешь правильные ответы и направляешь меня в нужное русло, — пояснил он. — Ты никогда не подводила меня, если, конечно, не считать случай с последним Рождеством.

— Ты не пригласил меня. Давай оставим эту тему, согласен?

Подошла официантка с меню, и Энни заказала два бифштекса, запеченный картофель со сметаной и маслом, итальянский сыр, фасоль, миндаль и кофе. Кофе она попросила принести сразу.

— Ты знаешь, что обычно заказ делает мужчина? — спросил Пит.

— Я оплачиваю счет, поэтому и заказываю сама. Ты бы целый час решал, что выбрать. — Энни улыбнулась. — По-моему, ты уже здорово навеселе.

— Это ты меня напоила. Хочу голубого сыра.

— Ты ведь его терпеть не можешь.

— Зато Мэдди его обожает. Она сказала, что и я его полюблю, но у меня не получилось. Ты права, я действительно терпеть не могу голубой сыр.

— Ответь мне на один вопрос. Что у вас с Мэдди было общего? Что вас связывало?

— Один из твоих излюбленных хитрых вопросов? — с трудом пробормотал Пит. Заметив в глазах Энни обиду, он попытался расправить плечи и сесть прямо. Как же ему хотелось сказать, что он любит ее и всегда любил, но по своей глупости не понимал этого. — Ну, прежде всего секс. Абсолютная совместимость в постели, понимаешь? Кроме того, мы оба любим читать на ночь. Оба любим… фаршированный перец. Судя по выражению твоего лица, ты считаешь, что этого маловато для женитьбы. Мне не слишком нравились ее друзья, а ей мои. Ну, что скажешь?

— Ничего.

— Я тебя чем-то обидел?

— Нет. Пит, тебе надо о многом подумать и во многом разобраться. Возможно, я лезу не в свое дело, но скажи, что Мэдди думала о поездке в Беллз-Бич?

— Сказала, что поедет. Когда-нибудь. Кстати, Лео подарил мне билет туда. Он хочет, чтобы я поехал. Доска для серфинга в полной боевой готовности. Все, что остается, это решить, когда ехать. Ты поедешь со мной, если я попрошу тебя об этом? Если я пошлю тебе письменное приглашение? Не хочу повторять ошибку, которую сделал на Рождество. — Он затаил дыхание в ожидании ответа.