— Онести — моя пациентка.

— Я иду наверх. — Резкий голос Хауэлла прервал их пререкания, и Уэс прошел мимо спорящих. Взглянув ему вслед, Джуэл подумала, что возражать бесполезно. Взгляд Хауэлла ясно говорил, что никто его не остановит. Да и, по правде говоря, хорош он или плох, Онести действительно хотела видеть его, а она всегда добивается того, чего хочет. С этим ничего не поделаешь. Джуэл зашагала по лестнице.

Уэс задержался у двери в комнату Онести. Весь день он старался не думать о приближающемся моменте. Хауэлл неплохо поработал сегодня. Встретился с шестью нанятыми им мужчинами и составил с помощником начальника полиции Брауном расписание круглосуточного дежурства в банке Колдуэлла на необходимый период, послал телеграмму в адрес компании «Слейтер энтерпрайзес», в которой сообщал о своих планах и требовал подтверждения дат прибытия партий денег, а также предупредил болтливого телеграфиста о необходимости строжайшего соблюдения секретности передаваемых сведений.

Тем не менее все это время он не мог не думать об Онести.

Не в силах противиться желанию увидеть ее, Уэс пошел в салун, не дожидаясь вечера, уверенный, что никто и ничто его не остановит. Подойдя к комнате девушки с громко бьющимся сердцем, он постучался. Немного подождав и не услышав ответа, нетерпеливо открыл дверь. В помещении царил полумрак. Уэс подошел к постели. Онести во сне беспокойно повернулась к нему лицом, такая милая и по-детски незащищенная. Почувствовав прилив необычайной нежности, Уэс опустился перед ней на колени. Она все еще была бледна, выглядела слабой и совершенно беспомощной — полная противоположность той женщине, которая так нахально подошла к нему в первый вечер, казавшийся теперь невероятно далеким. Он понял, что ему наконец открылась истинная сущность Онести, о которой знали немногие. И это затронуло самые сокровенные струны его души, которые до сих пор продолжали звучать. Уэсу хотелось защищать такую Онести, лелеять, помочь осуществиться ее мечтам.

Он чувствовал также потребность любить ее.

Онести… Уэс погладил блестящую прядь волос. Коснулся нежного завитка. Светлая кожа девушки была такой гладкой, что он не удержался и поцеловал Онести в висок, ощутив пульсирующую жилку. Он был уверен, что теперь их сердца бьются в унисон, ведь Онести стала частью его существа.

С этой мыслью Уэс прижался губами к ее векам — и они затрепетали, к щеке — и она дрогнула, к губам — и они раскрылись. Оторвавшись от губ девушки, Уэс увидел, что глаза ее были открыты, но она еще не до конца пришла в себя. Волна нежности вновь захлестнула его.

— Как ты себя чувствуешь, дорогая? — прошептал он.

Онести попыталась улыбнуться:

— Я устала.

— Тогда пойду, чтобы ты могла отдохнуть.

— Нет.

Онести подставила ему свои губы, и Уэс, обхватив ее лицо ладонями, начал целовать их, ощущая блаженство и сознавая, что сейчас должно произойти.

Нет, на этот раз он не уйдет, потому что не смог бы уйти, если бы даже попытался.

Уэс поднялся на ноги, запер дверь и подошел к постели. Раздевшись, он нырнул под покрывало и обнял Онести, решив довольствоваться лишь целомудренным объятием.

Онести прижалась к нему. Ее естественный аромат, бархатистая кожа вызывали в душе Уэса необычайный восторг и заставили его испытывать мучения. Рука девушки коснулась его обнаженной груди.

— Я ждала, когда ты придешь, — прошептала она.

— Теперь я с тобой, дорогая. Ни о чем не беспокойся. Я позабочусь о тебе.

Говоря это, Уэс увидел, как глаза Онести постепенно закрылись и она расслабилась в его объятиях.


На оживленной улице уже сгустились сумерки, когда Джереми распахнул двери салуна и взглянул на карточный стол, где обычно работала Онести. За ним сидел Сайкс, сдавая карты мужчинам с суровыми лицами, которые наверняка улыбались бы, если бы на месте старого крупье была Онести. Беспокойство Джереми усилилось. Несмотря на угнетенное состояние, парень старался выглядеть нормально. Если бы Джереми не знал, как важно сейчас сохранять благоразумие, чтобы он с Онести со временем могли навсегда уехать из Колдуэлла, он давно бы сбежал не оглядываясь от этого палящего солнца, грязи и орущего скота.

Часы тянулись бесконечно долго. В конце дня Джереми решил зайти на телеграф к Джо Пайерсу. Обычно разговорчивый, Джо на этот раз проявил крайнюю осторожность. Потребовался целый час, чтобы он расслабился и наконец сообщил по секрету, что Хауэлл послал телеграмму компании «Слейтер энтерпрайзес» с изложением своих планов и просьбой подтвердить, что часть денег скоро прибудет.

Джереми направился к лестнице, ведущей на второй этаж. Он успел уделить время и себе. Тщательно помывшись и сбрив едва проступившую щетину, парень достал свежевыстиранные рубашки, которые Онести отдавала в прачечную, и надел самую лучшую из них, после чего тщательно причесал волосы. Наконец он вышел на улицу и направился в «Техасский бриллиант», зная, как важно сегодня произвести на Онести благоприятное впечатление. Он должен показать ей, что не пьет и ведет себя достойно. Тогда она снова будет мила с ним… и забудет о шпильке, которую нашла в его постели.

Джереми уже решил, что, когда Онести станет его женой и убедится в его преданности, он объяснит ей, как все произошло. Парень знал, что не успокоится, пока не развеет ее сомнения. Ему хотелось, чтобы Онести была полностью уверена в нем и любила его так, как он любил ее.

Она обязательно полюбит его. Он знал это, если…

Джереми поднялся на первую ступеньку лестницы, когда кто-то остановил его, схватив за руку. Это оказалась Джуэл.

— На твоем месте я не стала бы подниматься туда сейчас, — мрачно сказала она.

Джереми взглянул на дверь в комнату Онести:

— Почему?

— Онести не одна.

Джереми заколебался, внутри у него все сжалось.

— Не одна?

— С ней Уэс Хауэлл.

Джереми рванулся вверх по лестнице, но Джуэл еще крепче ухватилась за него:

— Не будь дураком, Джереми! Хауэлл там, потому что Онести хотела этого.

— Нет, не может быть! — Сердце Джереми учащенно забилось, и он неожиданно почувствовал тошноту. — Онести ничего не соображает… ты сама говорила! Вчера она даже не могла связно говорить, когда я был у нее. Просто она благодарна Хауэллу за то, что он помог ей. — Он помолчал, внезапно разозлившись. — Ты не хочешь, чтобы мы увиделись с ней, ты всегда была против меня, считая, что Онести слишком хороша для такого парня, как я. Что ж, может быть, ты права, а может быть, и нет, однако твое мнение ничего не значит ни для меня, ни для Онести.

— Послушай, Джереми! — Джуэл огляделась, с облегчением увидев, что их разговор не привлекает чрезмерного внимания. — Хочешь верь, хочешь не верь, но, по мне, лучше бы ты был там, наверху, чем Хауэлл, но у меня нет выбора. Доктор Картер отправил Хауэлла наверх, потому что Онести просила позвать его. Если ты пойдешь сейчас туда, будут неприятности, а волнения противопоказаны Онести.

— Это все отговорки!

— Нет! — Джуэл пристально посмотрела на него с явной недоброжелательностью. — Я не пущу тебя сейчас туда, понял? Дождись, когда Хауэлл спустится и уйдет. — Джуэл плотно сжала ярко накрашенные губы и процедила сквозь зубы: — Иначе я прослежу, чтобы ты никогда больше не появлялся здесь.

Мысли Джереми смешались. Хауэлл с Онести в ее комнате. Он трогает ее… ласкает.

«Нет!» — болью разорвалось в нем.

Джереми сделал еще шаг, рука его потянулась к пистолету на бедре.

— А ты говорил, что любишь ее… — проговорила Джуэл.

Джереми резко повернулся к ней:

— Да, я люблю Онести!

— Не верю! Если бы ты любил, то думал бы о ее благополучии, а не только о своих чувствах. Ты слышал, что сказал врач? Нельзя расстраивать Онести, иначе ей станет хуже.

Джереми прерывисто вздохнул. Он любил Онести, никогда никого не любил так, как ее. Если что-то случится с ней… из-за него…

«Черт бы побрал этого Хауэлла!» — подумал парень и тряхнул рукой, чтобы освободиться от Джуэл. Он увидел, как в глазах женщины мелькнула надежда, когда она спросила:

— Ты уходишь?

— Нет, — коротко ответил Джереми, и взгляд Джуэл погас.

Она продолжала стоять у подножия лестницы, когда Джереми расположился возле бара, еще раз анализируя ситуацию. Онести вряд ли понравится, если он ворвется сейчас в ее комнату. Это лишний раз покажет его неспособность владеть собой. Лучше подождать. Когда Хауэлл уйдет, он поднимется и поговорит с ней. Она должна выслушать его, как всегда это делала. Он постарается вернуть ее расположение.

Решив, что так и сделает, Джереми то и дело поглядывал на второй этаж.


Онести пошевелилась. Ей было тепло и уютно. Открыв глаза в полумраке комнаты, освещаемой шипящим пламенем настольной лампы, она поняла, что лежит в объятиях спящего Уэса.

Снизу долетали звуки вечернего веселья. Онести повернулась. Лицо Уэса находилось всего в нескольких дюймах от ее лица. Строгие черты были так похожи на те, что Онести видела в своих снах, что она усомнилась в реальности происходящего.

Девушка неуверенно коснулась щеки Уэса. Та была жесткой и теплой. Онести придвинулась поближе и, почувствовав дыхание Уэса, убедилась, что все происходит на самом деле. Она прижалась губами к его губам, с удивлением ощутив, что они шевельнулись. Уэс придвинул ее к себе и начал гладить спину, отчего по всему телу разлилась приятная теплота. Их губы слились, и Онести запустила пальцы в его волосы, затем провела ладонями по шее и широким плечам. Его кожа была очень приятной на ощупь. Она никогда не испытывала желания гладить твердое мужское тело.

Поцелуи стали более страстными… языки встретились в чувственной игре… ласки следовали за ласками, и желание нарастало.

Немного удивившись, что Уэс оторвался от ее губ, Онести не стала протестовать, когда он начал стягивать ночную рубашку с ее плеч. Она замерла, почувствовав прикосновение его губ, и едва не задохнулась, когда он прильнул ртом к ее груди. Онести страстно обхватила его голову ладонями, прижимая к себе, в то время как он ласкал языком теплую плоть, сосал и покусывал чувственные соски с возрастающим пылом.