Девушка посмотрела на свои карты. «Четыре дамы. Прекрасно», — удовлетворенно отметила она.

Через несколько минут Онести встала из-за стола под недовольные возгласы мужчин и улыбнулась, глядя на их мрачные лица:

— Спокойной ночи, мальчики. Завтра вам повезет.

Джек Хардести покачал косматой головой:

— Мне никогда не везет. Завтра ни за что не сяду за этот стол. У меня не осталось даже мелочи на выпивку!

— Мы не можем допустить такое. — Онести повернулась к бару. Под утро толпа уже поредела и голос ее был хорошо слышен, когда она крикнула: — Налей всем этим парням с моего стола, Генри. И оставь им бутылку. Они заслужили.

— Очень мило с твоей стороны, Онести!

— Да!

— Я всегда знал, что ты настоящая леди!

Мужчины бросились к бару, а Онести направилась к входным дверям, но вдруг остановилась, услышав позади себя хриплый голос Джуэл:

— Это напрасная трата денег.

Онести повернулась к ней. Стоящий рядом Чарльз предупредил:

— Оставь ее в покое, Джуэл. Онести умница. Она уберегла тебя от неприятностей, и, будь уверена, эти парни снова прибегут сюда, как только наполнят карманы деньгами.

— Для меня это убыток. — Повернувшись к Чарльзу с недовольным выражением лица, она добавила: — Я скажу Генри, чтобы он записал эту бутылку на твой счет.

— Не беспокойся, я оплачу эту бутылку, — вступила в разговор Онести. И, не желая слушать наставления Джуэл, она как бы отмахнулась от нее: — Делай что хочешь. Я устала и хочу немного подышать свежим воздухом перед сном.

— Может, не стоит, Онести? — Чарльз выглянул на улицу. — Там слишком неспокойно сегодня. Несколько ковбоев Митча Поуэлла все еще в городе, а это дикая компания.

— Я могу сама позаботиться о себе, Чарльз.

— Но…

— Ты слышал, что она сказала, Чарльз. — Выражение лица Джуэл стало жестким. — Онести не нужны ничьи советы. Если она заявляет, что хочет подышать свежим воздухом, значит, пойдет дышать, а если говорит, что может позаботиться о себе, значит, позаботится.

Онести отметила про себя язвительный тон Джуэл. Та опять злилась. Так было всегда, когда девушка противилась ей. Это началось еще с детства. Онести знала причину плохого настроения Джуэл. Дело было вовсе не в бутылке, подаренной ковбоям.

Красивое лицо Чарльза помрачнело. Онести была уверена, что он сейчас начнет защищать ее и хрупкое перемирие между ним и Джуэл будет нарушено. Это случалось не раз. Онести не хотела быть причиной баталий, но не могла ничего сделать.

Она улыбнулась, чтобы успокоить Чарльза:

— Не беспокойся. Я не далеко.

— Будь уверена, я не стану волноваться, — вставила Джуэл.

Эти слова погасили улыбку Онести, и она решительно повернулась к двери.

Джуэл чувствовала, что происходит что-то неладное, и потому применила обычную тактику, попытавшись разозлить Онести. Она хотела узнать, в чем дело. Что ж, на этот раз ничего не вышло.

Выйдя на улицу, Онести всей грудью вдохнула свежий воздух. Надо было освежить голову, расправить онемевшие мышцы и разогнать кровь. Надо было…

Мрачный, почти демонический образ Уэса Хауэлла возник перед ее мысленным взором. Онести почувствовала, как внутри у нее все сжалось и в голове прозвучало: так что же ей еще надо?

Онести шла по деревянному настилу, кивая проходящим знакомым. Чарльз был прав. Толпа шатающихся по улице ковбоев не вызывала доверия. Снова возник тот же вопрос: что ей надо?

Девушка сначала закрыла глаза, потом резко открыла их, стараясь избавиться от навязчиво всплывавших видений. Однако это не помогло. В ушах продолжал звучать низкий голос Уэса Хауэлла, повторявший страстные слова любви, которые он шептал, касаясь губами ее губ. Она вспомнила теплоту его губ на своем теле и дрожь могучего тела, охваченного страстью. Память воскресила ее собственные ощущения, когда он пошел в атаку и она сдалась под напором чувств, охвативших их обоих. Онести отчетливо помнила, как хорошо было… пока он не ушел. А сейчас две фразы, постоянно напоминая о себе, не давали покоя: «Ты и сейчас считаешь, что я надоел тебе, Онести?» и «Еще раз благодарю, мэм».

Как могла она так ошибиться? Как могла поддаться искушению? Ведь всегда гордилась своей способностью не терять рассудка в любой ситуации… Но когда Уэс крепко обнял ее… когда она услышала дрожь в его голосе… когда он…

Нет, черт побери! Больше она не допустит ошибки! Теперь-то уж будет вести себя как всегда! Полученный урок не прошел даром.

Внезапно осознав, что ноги несут ее к лачуге Джереми, Онести заколебалась. Находясь в стороне от улицы, домик был скрыт в тени. Подойдя ближе, девушка увидела, что внутри совершенно темно. Сердце ее упало. Джереми оставлял лампу зажженной даже на ночь. Он не зажигал свет, лишь когда у него не хватало денег на керосин или его не было дома.

Онести взялась за щеколду. Она знала, где он может быть, но ей очень хотелось, чтобы это оказалось не так. Девушка всем сердцем желала, чтобы Джереми был трезвым, раскаявшимся, готовым утром снова взяться за работу, чтобы жизнь его упорядочилась и он не сбился с пути.

— Можешь не входить. Его там нет, — раздался голос.

Онести испуганно отпрянула назад, когда тень, материализовавшись, приняла знакомую форму. Девушка попыталась унять бешеное биение сердца, в то время как Уэс Хауэлл, подойдя к ней, остановился так близко, что она почувствовала его дыхание на своих губах, когда он заговорил.

— Джереми в салуне «Лонгхорн» подпирает стойку бара.

— Откуда вы знаете? Шпионите за ним?

— Нет нужды попусту тратить время. Я случайно увидел его там. — Уэс помолчал, затем добавил: — Думаю, он не скоро вернется домой.

— Меня не интересует, что вы думаете. Это не ваше дело.

Уэс неожиданно усмехнулся:

— Ты не первая говоришь мне это сегодня.

«Сэм…» — сообразила Онести и раздраженно проговорила:

— Значит, вам должно быть понятно, что имею в виду. Или вы плохо слышите?

— Нет, я хорошо слышу.

Собравшись с силами, Онести попыталась повернуться и уйти, но Уэс мгновенно схватил ее за руку. Она, заметила пульсирующую жилку на его скуле, когда он разглядывал ее лицо своими темными глазами.

— Ты дрожишь, Онести?

Девушка не ответила.

Завораживая Онести взглядом, Уэс коснулся ладонью ее щеки. Его мозолистые пальцы ощутили неистовое биение пульса на ее виске.

— Твое сердце тревожно бьется. Почему? — еле слышно произнес он.

Онести попыталась вырваться, но ничего не получилось. Уэс одной рукой обвил талию девушки, а другой удерживал Онести за волосы.

— Скажи, почему ты дрожишь, Онести? — снова спросил он. — Вспоминаешь прошлую ночь? Думаешь, что было бы, если бы я…

— Если бы тебе не надоело?

Чувствуя, что ее решимость противостоять Уэсу быстро ускользает, Онести попыталась не обращать внимания на то, что его сердце учащенно билось рядом с ее сердцем.

— Разве я говорил, что мне надоело? — прошептал он с растущим раздражением.

— Ты сказал тогда, что получил все, за чем приходил.

— Нет, не все.

— Чего же ты хочешь?

— А ты не знаешь?

Не дожидаясь ответа, Уэс приблизил свои губы к ее губам. Онести приготовилась к сопротивлению, молча проклиная ту часть своего естества, которая жаждала его объятий и готова была насладиться поцелуем. Она плотно сжала губы. Тогда Уэс покрыл поцелуями ее щеки, лоб и дрожащие веки. Она почувствовала, как разгорается его страсть.

— Открой рот, Онести, — прохрипел он. — Стань моей. Назад пути нет… на этот раз. Ты ведь хочешь этого. И я, черт побери, не отступлю!

— Ты хочешь меня, Уэс? — Онести вся дрожала от нетерпения. Она испытывала страстное томление, ощущая его крепкие объятия и зная, что он тоже разделял ее чувства, которые зажгли кровь, разливая огонь по жилам. Онести ощутила сладость его языка. Она застонала, протестуя, когда он неожиданно прихватил зубами нижнюю губу.

Уэс принялся целовать Онести с новой силой, сжимая ладонями ее голову. Он проник языком в ее рот и, отыскав язык, начал нежно ласкать его. Прижав Онести к стене лачуги, Уэс распалялся все больше и больше. Она уже ничего не соображала, а он стянул платье с ее плеча, высвободил теплую круглую грудь и прильнул губами к соску. Девушка услышала его стон, когда он коснулся соска языком, а затем втянул его в рот. Она сходила с ума от желания, но все же попыталась слабо сопротивляться. Тогда Уэс схватил ее руку и завел ей за спину, затем стянул платье до талии и приник к теплой женской плоти.

Онести затаила дыхание. Ее обуревали неведомые раньше чувства, которые Уэс пробудил в ней, однако она уловила тот момент, когда его дрожь перешла в содрогания и в ласковых словах прозвучало страстное томление.

Уэс поднял голову, и она увидела в его глазах откровенное желание, затем он снова накрыл ее губы своими.

С улицы послышался смех, и Уэс оторвался от Онести. Расправив свои широкие плечи, чтобы полностью укрыть девушку от постороннего взгляда, он увлек ее подальше в тень. Смех стих.

— Пойдем отсюда туда, где мы можем побыть наедине. Пойдем со мной, Онести. Ты не пожалеешь. Тебе будет так хорошо, как никогда в жизни. На этот раз я доведу дело до конца. Обещаю. То, что случилось в прошлый раз, не повторится. Теперь я не смогу так поступить. Милая… — страстно шептал Уэс.

Онести знала, что он не притворяется. Никогда еще она так не желала любви, как сейчас.

Девушка прерывисто дышала, глядя в затененное лицо Уэса. Но тень не могла скрыть жар его желания, который она чувствовала. И тем не менее как бы издалека Онести услышала собственный шепот. Непрошеные слова сорвались с губ:

— Ну а теперь тебе не надоело, Уэс?

Не двигаясь, он молчал.

— Я задала вопрос.

Могучее тело Уэса, так крепко прижимавшееся к ней, напряглось. Она почувствовала всю его мощь и услышала: