Онести ощутила решимость при его приближении. Она почувствовала гнев и… опасность.

Человек подошел ближе. Онести напрягла зрение, так как солнце уже садилось и появились длинные тени. Она почти разглядела…

Громкий взрыв смеха в салуне разбудил ее, и видение исчезло. Онести вглядывалась в темные углы комнаты, хотя знала, что это бесполезно.

Она снова закрыла глаза. Это был еще один сон, подобный тем, что часто посещали ее прежде…

Нет, он отличался от тех. Вместо надежды осталось чувство опасности. Не в силах избавиться от него и не желая ему поддаваться, Онести крепко сжала губы, стараясь ни о чем не думать. Сегодня она больше не уснет; чтобы не допустить возвращения видений.

Глава 2

На летнем предрассветном небе еще светились звезды, когда Уэс Хауэлл медленно ехал верхом по главной улице Колдуэлла. Непроизвольным движением он надвинул шляпу совсем низко на лоб, прикрывая полями лицо. В его облике было что-то устрашающее: высокий рост, необычайно широкие плечи, мощное телосложение. Черный цвет волос и бровей, загорелая кожа и темные глаза сочетались с крупными чертами лица.

Уэс смотрел на изрытую колеями дорогу, по обеим сторонам которой виднелись стойки для привязи лошадей и широкие деревянные пешеходные дорожки. Он вспомнил скотный двор на краю города, очевидно, приспособленный для торговли, в то время как дома, конюшни и загоны оставались в плачевном состоянии. Иногда наряду с деревянными строениями попадались сооружения из камня и кирпича. Уэс отметил обилие салунов с кричащими фасадами. В преддверии наступающего дня стояла тишина, однако повсюду виднелись следы ночных пирушек. Тут и там валялись тела храпящих пьяных ковбоев. Это была знакомая сцена, которая быстро изменится с восходом солнца.

Хауэлл застал город врасплох. Ему не раз приходилось неожиданно появляться в различных местах. Такую уж он имел специальность.

По-прежнему двигаясь ровным шагом, Уэс продолжал наблюдать, сопоставляя увиденное с той информацией, которой его снабдили в Южном Техасе несколько недель назад.

Колдуэлл, штат Канзас, расположился по обеим сторонам Чисхолмской дороги. Одиннадцать лет назад здесь была деревня, которая быстро разрослась и превратилась в городок. Во время Гражданской войны местные дельцы получали огромные прибыли благодаря большому спросу на говядину. Они конкурировали в торговле со скотоводами Северного Техаса. Как и другие города такого типа, Колдуэлл охотно снабжал ковбоев всеми видами развлечений и был вне конкуренции, пока несколько лет назад не построили железную дорогу, соединившую его с Санта-Фе. Это обстоятельство вынудило город вступить в конкурентную борьбу, как это случилось еще раньше с Абилином и другими крупными населенными пунктами, расположенными вдоль трассы. Вскоре в некоторых районах Техаса скот подвергся карантину, и местные жители отказались покупать его.

Колдуэлл опять начал получать огромный доход. Однако появились и проблемы, которых раньше не было. Теперь в городе пьяные хулиганы буянили по ночам, открывая стрельбу, что нередко приводило к убийствам. Так, месяц назад погиб начальник городской полиции.

Подъезжая к городу, Уэс заметил, что к нему постоянно прибывают перегоняемые стада. Он ехал через пастбище, где стадо примерно в тридцать тысяч голов направлялось на скотные дворы для ожидания дальнейшей транспортировки. Новая трасса была проложена через Колдуэлл ранней весной и позволяла предположить, что в этом году город достигнет наивысшего расцвета.

Следя за окружающим холодным взором, Уэс распрямил спину. Он чувствовал, что 1882 год станет решающим и для него.

Внезапно его внимание привлекла вспышка света в каменном здании впереди. Это был городской банк. Уэс инстинктивно пришпорил лошадь, в этот самый момент утреннюю тишину нарушил взрыв. Выхватив пистолет, Хауэлл соскочил с лошади в нескольких шагах от входа в банк. Внезапно дверь резко распахнулась и двое мужчин с тяжелыми денежными мешками появились на дощатом тротуаре.

Быстро выпрямившись, Уэс крикнул:

— Стой!

Мужчины резко повернулись к нему. Их руки потянулись к оружию на бедрах. Уэс дважды выстрелил. Третьего выстрела не потребовалось.

В дверях соседних домов начали появляться люди. Оглядев улицу, Уэс осторожно подошел к лежащим на земле мужчинам. Он отпихнул ногой мешки с деньгами и опустился на колени рядом с телами, чтобы убедиться, что врач уже не нужен. Поднявшись, Хауэлл сунул пистолет в кобуру и только после этого заметил, что рука его дрожит. Уэс обратился к человеку с большими усами, стоящему рядом:

— Где полицейский участок?

— Это… на углу, недалеко отсюда.

Тщательно привязав мешки с деньгами к седлу, Уэс сел на лошадь и двинулся в направлении, указанном усатым.

— Надеюсь, ты вызовешь владельца похоронного бюро, — бросил он ему.

Тем временем на улице продолжали собираться горожане. Уэс чувствовал на себе взгляды людей, но не считал нужным давать какие-либо объяснения. Вскоре любопытство жителей будет удовлетворено. Он не собирался оставаться незнакомцем.

Внезапно Уэс обратил внимание, что в дверях лачуги, стоящей неподалеку, происходит какое-то движение. Хауэлл разглядел там молодую пару. Юный светловолосый малый стоял с обнаженной грудью, одетый в брюки, как будто только что проснулся. Девушка рядом с ним, казалось, тоже оделась поспешно. Голубая ткань ее платья откровенно облегала тело. Темные волосы ниспадали до середины спины. Они блеснули в лучах восходящего солнца, когда она повернулась, чтобы прошептать что-то на ухо молодому человеку. Девушка быстро взглянула на Уэса в тот момент, когда потянула парня назад в лачугу, и поразила его яркостью своих глаз, которые были невероятно голубыми и выражали откровенную ненависть. Именно ненависть. Ему стало неприятно.

Раздосадованный тем, что враждебный взгляд удивительно голубых глаз подействовал на него сильнее, чем вид двух безжизненных мужских тел, лежащих на улице, Уэс тихо выругался. Затем он постарался забыть и о мужчинах, заставивших его стрелять, и о женщине, осудившей его.

Минуту спустя, войдя в неосвещенный полицейский участок, он сел и стал ждать.

«Охотник, рассчитывающий на вознаграждение», — решила про себя Онести, взглянув на Уэса, и поморщилась. Подхватив под руку Джереми, она вошла с ним в дом и закрыла дверь. Выражение ее лица оставалось мрачным. Встревоженная взрывом, прозвучавшим несколько минут назад, она выглянула на улицу как раз в тот момент, когда громадный незнакомец начал стрелять. Онести увидела, как двое мужчин упали, а верзила опустился на колени перед ними, затем поднял мешки с деньгами, оставив лежащих на земле. Она сразу поняла, что появление этого человека не было простым совпадением, — уж слишком хладнокровно он действовал. Очевидно, ему не раз приходилось выполнять такую работу.

Она видела таких типов прежде. Они часто появлялись в Колдуэлле. Стрельба на улицах тоже давно никого не удивляла. Онести презирала бессмысленные убийства под влиянием алкоголя или сильного возбуждения, но люди, хладнокровно выслеживающие и убивающие человека за награду, вызывали у нее крайнее отвращение.

Этот детина был явной дрянью, ничтожеством в ее глазах, и она выбросила его из головы.

Внезапно осознав, что Джереми ждет от нее каких-то слов, Онести почувствовала знакомое недомогание. Голова ее раскалывалась. Виной тому были тревожные сны и беспокойство за Джереми, которое не давало ей спать большую часть прошедшей ночи, несмотря на то что она помнила о своем решении больше не попадаться в одну и ту же ловушку. Хотя Онести сказала себе, что Джереми уже взрослый мужчина и должен отвечать за свои поступки, нередко в тихие ночные часы ей вспоминался мальчик, которого она знала много лет назад и который все еще возникал перед ней, когда случалось смотреть в мягкие карие глаза повзрослевшего Джереми. Она дождалась первых проблесков зари, чтобы накинуть платье на голое тело и направиться к дому парня.

Онести не стала стучаться. Девушка хорошо знала, что можно увидеть внутри лачуги, и не ошиблась. Распростершись на кровати, прижимая руку ко лбу, Джереми с жалким выражением лица попытался улыбнуться, но улыбка не получилась, и гнев Онести пропал.

Девушка подняла Джереми на ноги и заставила его обнажиться по пояс, чтобы он умылся и избавился от неприятного запаха, оставшегося после ночных похождений. Она ждала, когда в его глазах появится осмысленное выражение, свидетельствующее, что он готов выслушать ее. В это время раздался взрыв.

Онести снова вспомнила суровый взгляд стрелявшего, и по ее спине пробежал холодок. Да, она встречала мужчин, подобных ему. Возможно, по этой причине она испытала знакомое мимолетное чувство при виде этого человека.

— Извини, Онести. — Хриплый голос Джереми прервал ее мысли, вернув к действительности. Однако голова по-прежнему болела, и ей не хотелось в который раз выслушивать слова раскаяния.

— Можешь не извиняться передо мной. — Онести пожала плечами. — Ты не причинил мне вреда, вредишь лишь сам себе.

— И тебе тоже. Я знаю… прости меня.

Горло Онести до боли сжалось — в голосе Джереми прозвучало истинное раскаяние. Он был прав. С помятым лицом и темными кругами под глазами, он стоял в такой позе, что казалось, будто ему в три раза больше лет, чем на самом деле. Состояние его было отвратительным, он даже не мог выпрямиться. Джереми губил себя, следуя той же дорожкой, что и его отец, и был слеп, не замечая этого.

Против ее воли слова сами сорвались с губ:

— Извинения… Опять то же самое! Ты говоришь правильно, а потом все забываешь. Джереми, если бы ты знал, как мне больно видеть тебя таким! Почему ты не прекратишь пьянство?

— Прошлым вечером я немного потерял контроль над собой, однако добился кое-чего. Мы с Биттерсом нашли общий язык. Он пообещал взять меня в большое дело.

— Большое дело? — Онести недоверчиво посмотрела на Джереми. — Что это за дело?