– С ней все в порядке, а вот за старуху я поручиться не могу.

Люси так растерянно посмотрела на него, что он ухмыльнулся.

– С ней леди Уэсткотт? Зачем?

Айвэн пожал плечами, с удовольствием ощущая ее руку на своем запястье.

– У старухи некрасивая привычка влезать в чужую жизнь. Боюсь, настал черед Валери.

– Боже… – пробормотала она и резко отдернула руку, словно только сейчас сообразила, что держит его за запястье.

– Жжет, да?

Ответ он прочитал по ее горящим щекам.

– Где они? – требовательно спросила она.

– Вы хотите, чтобы я проводил вас на второй этаж, мисс Драйсдейл? Боюсь, вы не отдаете себе отчета в том, насколько серьезен подобный шаг. Если кто-нибудь заметит, что мы выскользнули из залы и поднялись в спальню, меня могут вынудить на вас жениться.

Щеки ее из красных стали пунцовыми. «Она совсем не умеет скрывать свои чувства», – с удовольствием отметил Айвэн.

– Где она? – настаивала Люси.

Он ухмыльнулся:

– Поднимитесь вот по этой лестнице – и вы их найдете без труда. У старухи громкий голос.

Люси развернулась и едва не побежала вверх по ступенькам, не удосужившись поблагодарить его. Айвэн не сводил глаз с юбок, которые при каждом шаге обвивались вокруг ее ног. Его так и подмывало броситься за ней, запереться в одной из комнат… забыться в ней.

– Черт побери! – пробормотал он, почувствовав, что им овладевает желание.

Давно уже он так не реагировал ни на одну женщину. Тем более на женщину, которой он не нравится. Хотя при чем здесь нравится – не нравится? Просто они начали не с того, с чего следовало. Но, может быть, ему в конце концов удастся заставить ее изменить свое мнение о нем?

Зачем ему это нужно, Айвэн и сам не понимал. Какое ему дело до того, что она о нем думает? Плевать он хотел, нравится он ей или нет. С него достаточно и того, что она его желает. Ибо из всех чувств, коими обладают женщины, единственное, которому он доверял, была похоть. Похоть долго не утаишь от посторонних глаз, а если женщина не желает мужчину, то страсть не разыграть. Да, она может стонать, хрипеть и содрогаться всем телом, как это делают проститутки, но опытный мужчина всегда различит фальшь. А он считал себя опытным.

Сегодня мисс Люси Драйсдейл желала его, и этого с него достаточно. Любовь, честь, честность?.. В редкой душе можно найти подобные чувства. А уж в женской их не бывает вовсе. Даже материнскую любовь легко свести к деньгам. А уж любовь его бабушки – не более чем презренная корысть.

Люси исчезла в холле второго этажа, и Айвэн помрачнел. Нет, ему совершенно все равно, что думает о нем эта женщина. Его интересует только ее чувственность. И уже в ближайшие недели он разберется в том, сколько этой самой чувственности в Люси Драйсдейл.

Торопливо поднимаясь по ступенькам, Люси ощущала на себе тяжелый взгляд Айвэна. Несносный человек! Ну что ему надо?! Но тут она услышала голос леди Уэсткотт и забыла обо всем. Войдя в комнату, Люси сразу поняла, что Валери за все это время не произнесла ни слова.

– …Они все незаконнорожденные! Хуже того, у них за душой ни пенни! – возмущенно говорила старая графиня и, заметив Люси, тут же направила свое раздражение на нее. – Что вы себе позволяете, мисс Драйсдейл? Как вы могли бросить леди Валери одну, в окружении столь недостойных молодых людей?

Люси и так досталось за этот вечер – сначала от Айвэна. Затем по очереди от всех его друзей. И незаслуженная критика со стороны леди Уэсткотт оказалась для нее последней каплей.

– Эти недостойные молодые люди, как вы изволили выразиться, друзья вашего внука. И хотя они незаконнорожденные, не за горами то время, когда один из них даже может стать принцем. Другой, правда, сын торговца, однако, насколько я слышала, уже успел сколотить приличное состояние. И должна вам сказать, леди Уэсткотт, что если вы и впрямь хотите свести леди Валери с Айвэном, то вам придется терпеть его друзей.

Леди Уэсткотт выпрямилась во весь рост и грозно посмотрела на Люси.

– Вероятно, вы неправильно меня поняли, мисс Драйсдейл. Я просила вас воспрепятствовать сближению Айвэна с Валери.

Люси скрестила руки на груди.

– Да, я это прекрасно помню. Но я говорю вам о том, что вы на самом деле имели в виду.

Некоторое время они сердито смотрели друг на друга, наконец леди Уэсткотт стукнула тростью об пол и холодно заявила:

– Об этом мы поговорим завтра, мисс Драйсдейл. Жду вас в десять часов у себя. А пока прошу вас больше не принимать приглашений на танцы и повнимательнее присматривать за Валери.

Развернувшись, она покинула комнату – царственно величественная, несмотря на то, что Люси только что ее осадила.

«Тоже мне, «осадила»!» – издевалась над собой Люси, вдруг поняв, что леди Уэсткотт запросто может завтра утром выставить ее из своего дома. Скорее всего так оно и будет. В таком случае кто кого осадил?..

Почувствовав себя совершенно разбитой, Люси посмотрела на Валери. По щекам девушки текли слезы, но Люси не испытывала к ней сейчас никакой жалости, только раздражение. Чтобы выжить в обществе, надо уметь держать себя в руках!

– Вытрите слезы, – потребовала она более резко, чем хотела. – Слезы – никудышная защита. Вам могут помочь только сильная воля и решимость. Идите сюда, – добавила она. – Сядьте и успокойтесь.

– Но я не понимаю, – всхлипывала Валери. – Все было так хорошо! Конечно, родители не будут в восторге, если я соберусь за кого-нибудь из них замуж, но ведь это мой первый выход в свет! Мы просто танцевали, и я не понимаю… – Она не закончила фразу и поднесла платок к глазам. – А лорд Уэсткотт? Неужели графиня и правда хочет, чтобы мы с ним сошлись? Но я не могу! С ним я не могу, мисс Драйсдейл. Вы должны мне помочь!

Из глаз у нее опять потекли слезы, она громко всхлипнула, и Люси стало стыдно. «Валери средний ребенок в семье, – напомнила она себе. – Родители и так ей всю жизнь испортили. Бранить ее за то, что она такая, просто бессмысленно. Надо постараться помочь ей развить в себе чувство собственного достоинства».

Но, успокаивая Валери, припудривая ей заплаканное личико, Люси не могла не думать о себе самой. Завтрашний разговор с леди Уэсткотт может поставить точку в ее пребывании в Лондоне. Надо что-то срочно придумать, иначе ей придется возвращаться в Сомерсет еще до окончания недели.

И что тогда?

Леди Уэсткотт скорее всего вынудит Валери согласиться на партию, какую сочтет наиболее подходящей, не считаясь с чувствами девушки. Ну а Люси придется забыть о лекциях сэра Джеймса. Она не встретится с единственным мужчиной, который ее действительно интересует. Они так никогда и не сойдутся, ибо она будет обречена жить до скончания дней своих в Хьютон-Мейноре, воспитывая подрастающих отпрысков Грэхема до тех пор, пока мозги ее совсем не засохнут от скуки. Что же касается Айвэна Торнтона, то он будет продолжать веселиться как ни в чем не бывало. Люси овладел праведный гнев. Завтра утром надо будет напомнить леди Уэсткотт о том, что всю эту кашу заварила именно она. И сделала это по единственной причине: старая графиня не может смириться с тем, что внук презирает ее. И если леди Уэсткотт на самом деле хочет добиться своей цели, то ей придется прибегнуть к помощи Люси. Но она нужна ей не в качестве послушного инструмента в ее руках, а в качестве полезного союзника.

Остается самая мелочь: придумать, как убедить в этом старуху.

8

Люси проснулась до рассвета. «Это становится уже дурной привычкой», – сердито подумала она, взбивая подушку. Надо спать! Уже хотя бы потому, что легла она очень поздно – всего лишь несколько часов назад.

Она перевернулась на другой бок и поморщилась: головная боль, преследовавшая ее вчера весь вечер, не ушла и за эти несколько часов сна.

Люси раздраженно вздохнула. Что ее разбудило? Колеса по брусчатке не стучат. Айвэн Торнтон ни с кем не прощается… И все-таки причина ее бессонницы – именно он!

Зачем он ее поцеловал? А главное – почему этот поцелуй произвел на нее такое впечатление? Ну почему, почему она ответила на него с такой страстью?!

Люси застонала и спрятала голову под подушку. Мало того, что она попала в эту историю с Айвэном Торнтоном, так еще умудрилась поссориться с леди Уэсткотт! Как ей удалось устроить все таким образом, что ей грозит расчет? И что теперь делать? Возвращаться в затхлый Хьютон-Мейнор?

Где-то пропел петух, и Люси подумала, что для Лондона это странно. Она отбросила подушку и уставилась в потолок. Вообще-то можно уже и вставать. Возможно, прогулка по саду развеет ее и голова у нее пройдет? При беседе с леди Уэсткотт надо быть во всеоружии. Если она хочет поправить свое положение, то ей необходимо заинтриговать старуху.

Люси быстро оделась и, накинув на плечи шаль, без перчаток, с распущенными волосами, спустилась в тихий холл и по боковой лестнице вышла из дома.

Дул легкий прохладный ветерок, слегка пахнущий углем. «Все-таки экстравагантный народ эти лондонцы! – подумала она. – Кому придет в голову топить камин в такую погоду? Грэхем тут же рассчитал бы слугу, осмелившегося разжечь огонь в такую ночь».

По дорожке из гравия она прошла к садику, раскинувшемуся между двух крыльев дома. В одном крыле была библиотека, в другом – малая гостиная. Серебристые садовые скамейки, разделенные солнечными часами, были еще слишком влажными, чтобы на них можно было сесть. Поэтому Люси пошла бродить по саду, скользя пальцами по огромным листьям папоротника и собирая росу с лепестков роз.

Она наслаждалась предрассветной тишиной сада, влажным запахом весенней росы, благоуханием роз. Но привести в порядок свои мысли так и не смогла.

Что делать с леди Уэсткотт? Как уговорить графиню не отсылать ее назад в Сомерсет?

Скрипнула дверь, Люси обернулась – и ей показалось, что утренний покой взорвался.

– Ты что-то рановато. Или еще не ложилась?