– Так почему вы ненавидите бабушку?

Лицо Айвэна словно окаменело, а глаза, совсем недавно такие веселые, стали жесткими и яростными.

– Вас это не касается, мисс Драйсдейл. Пойдемте танцевать.

Он решительно взял ее под руку и повел – вернее, потащил – в круг танцующих.

– Но я не хочу танцевать! – шепотом запротестовала она, не желая привлекать ненужное внимание: на них и так смотрели.

– Зато я хочу, – безапелляционно ответил он.

Не вырываться же ей у всех на виду! «Ну почему опять галоп?» – раздраженно подумала Люси, подавая ему руку. А он еще ближе притянул ее к себе за талию и закружил в танце.

– Не так близко, – пробормотала она и намеренно наступила ему на ногу.

– Только попробуйте наступить еще раз – и я прижму вас к себе, – предупредил Айвэн и, усмехнувшись, добавил: – Боюсь, что тогда получится слишком близко. – Он красноречиво взглянул на ее грудь, лишь слегка прикрытую бальным платьем.

И Люси, хотя она и была одета строже, чем большинство женщин в зале, мучительно покраснела.

– Это пошло, милорд!

– Так уж я воспитан.

– Это неправда.

– Вы так думаете?

Айвэн уже не улыбался. Целый круг по огромной зале они прошли в молчании. Вернее – без слов, потому что молчание это было говорящим. Мимо них пронеслись в танце Валери и мистер Деймрон. «Вот приятный молодой человек, – подумала Люси. – Хотя он и не очень хорошо разбирается в правилах, принятых в обществе, чего не скажешь об Айвэне. Этот знает, как себя вести. И если он допускает бестактности, то делается это намеренно».

– Раз уж вы отказываетесь отвечать на мой вопрос, мне приходится самой строить догадки относительно ваших отношений с леди Уэсткотт. И, надо сказать, я уже сделала для себя кое-какие выводы.

– Неужели? Было бы очень занятно вас послушать.

Он сейчас был похож на мудрого старца, терпеливо выслушивающего глупости молодой женщины, и Люси поклялась себе, что сотрет это самодовольное выражение с его лица.

– Я полагаю, мы с вами ровесники… – начала она.

– А мне казалось, вы моложе.

– Так или иначе мы с вами получили совершенно различное воспитание, – продолжала Люси, пропустив мимо ушей его замечание. – Меня любили и баловали. Хотя насчет «баловали» я несколько преувеличила – особенно если говорить о последних годах. Вы же выросли в цыганском таборе и не знали отцовской ласки.

– В таборе у меня был отец.

Люси удивленно взглянула на него и прикусила нижнюю губу. Об этом леди Уэсткотт ей ничего не говорила. – Ясно. В таборе у вас был отец. Значит, когда леди Уэсткотт забрала вас оттуда и привезла в Уэсткотт-хауз…

– В Уэсткотт-хауз она меня не привозила.

Люси не могла понять, как ей удалось до сих пор не совершить в танце ни единой ошибки.

– Так, значит, от матери вас прямиком доставили в Берфорд-Холл?

– Нет, я имел счастье провести некоторое время в деревенском особняке в Дорсете. И только оттуда меня переправили в дом для незаконнорожденных. Прошу прощения, если вас коробит это слово. И там я провел ровно десять лет, день в день. И ни разу не видел своего родителя, – добавил Айвэн бесстрастным голосом.

Люси вдруг стало безумно жаль его, всю ее язвительность как рукой сняло. Почувствовав перемену, Айвэн прошептал ей на ухо:

– Ну вот, теперь у вас есть все основания прижать меня к груди.

Люси отпрянула, словно ее укололи. Как могла она, гордившаяся своим знанием человеческой натуры, позволить провести себя этим душещипательным рассказом?! Глаза ее сузились.

– Какое разочарование! Оказывается, вы такой же, как все собравшиеся здесь! Вы почему-то уверены, что происхождение дает вам право вести себя как заблагорассудится. Надо сказать, подобное поведение бывает особенно характерно для старшего ребенка в семье. Мой племянник Стенли ведет себя точно так же. Он уверен в том, что унаследует все: и титул, и собственность – все! И ведет себя соответственно. А никому и в голову не приходит его урезонить. Ни родителям, ни наставнику, ни слугам. Еще бы! Ведь скоро он станет главой семьи!

– Если вы вознамерились разозлить меня разговорами про избалованных маменькиных сынков, то зря теряете время, мисс Драйсдейл. Мое детство было совершенно иным.

– Возможно, – согласилась Люси. – Но результат тот же. Из вас все равно получился избалованный и заносчивый граф, который только и умеет, что потакать собственным прихотям.

Она попала в цель. Айвэн лишь слегка нахмурился, но она знала, что гордость его уязвлена. И когда он прошептал ей в ухо:

– А вы знаете, какова моя последняя прихоть? – Люси тут же догадалась, что он имеет в виду.

Жаль только, что она не смогла спокойно и равнодушно отнестись к его словам. К счастью, музыка смолкла, и ей не пришлось отвечать. Она сделала шаг назад, но Айвэн не выпускал ее руку.

– Прогуляемся, – предложил он. – Не сомневаюсь, вы учили леди Валери, что именно так и должен заканчиваться танец с джентльменом.

– Это верно разве что для совсем юной леди, – возразила Люси. – И только в том случае, если ее партнер на самом деле джентльмен.

Но все-таки она не могла не признать, что после танца полагается пройтись со своим партнером по кругу. Люси нехотя положила руку на локоть Айвэна и пошла с ним по большой зале, улыбаясь направо и налево. Она кивала знакомым и изо всех сил старалась вести себя так, словно ничего не происходит.

На них смотрели все! Впрочем, это и понятно: более неподходящую пару трудно было себе представить. Далеко не юная и незамужняя наставница молодой леди – и притча во языцех лондонского высшего общества, цыганский граф. Кое-кто из мужчин бросал на Люси заинтересованные взгляды, словно увидев ее в новом свете. Женщины пытались понять, чем она привлекла сказочно богатого незаконнорожденного графа.

– Так, значит, вы ненавидите свою бабушку только за то, что она забрала вас из табора и поместила в интернат? Я правильно вас поняла?

Айвэн положил ладонь на ее руку.

– Не понимаю, почему мои отношения с бабушкой волнуют вас, мисс Драйсдейл. Все это было так давно…

– Меня вообще интересует человеческая психология. А то, что это случилось двадцать лет назад, не меняет дела. По моим наблюдениям, детские воспоминания преследуют человека всю его жизнь. Причем как хорошие, так и плохие.

Глаза их встретились. Несколько мгновений они молчали, затем Айвэн улыбнулся и спокойно сказал:

– Вы напомнили мне, что в детстве меня часто и регулярно били. Если предположить, что вы правы, то понятно, почему я так не люблю, когда на меня замахиваются кулаком. Даже сейчас, когда мне вот-вот стукнет тридцать, я никому не позволяю посягать на свою персону, – насмешливо закончил он.

– Смейтесь сколько угодно, – в тон ему ответила Люси. – Я уверена, что корни вашей враждебности к графине – в детских переживаниях. – Она с любопытством посмотрела на него. – Ваша мама была добрая, ведь правда? Значит, причина вашего недовольства кроется в контрасте между жизнью с ней и без нее. Если бы ваша жизнь в таборе была тяжелой, то вряд ли бы вы были сейчас так злы на весь свет.

Она сказала это не подумав, но опять попала в точку. Не проронив ни слова, Айвэн вывел ее в пустынный холл; еще один поворот – и они неожиданно оказались одни в полутемной библиотеке.

Люси начала нервничать.

– У меня нет желания продолжать эту беседу. Особенно здесь, где…

Айвэн решительно закрыл за собой дверь, и Люси охватила паника. Но она понимала, что ни в коем случае не должна показывать ему свой страх, и потому с наигранной беззаботностью пожала плечами.

– Вы прекрасно понимаете, милорд, что это наше уединение за закрытыми дверями может погубить мою репутацию. И если вы вознамерились запугать меня, то смею заверить, вы своего добились. А сейчас, прошу вас, позвольте мне вернуться в залу. Меня ждут обязанности наставницы вашей кузины.

– А я-то как раз хотел рассказать вам о причинах своей злости! Неужели эта тема перестала вас интересовать, мисс Драйсдейл?

Сейчас ее интересовало только одно: как выпутаться из ситуации, в которую загнало ее собственное любопытство? Как она могла забыть об осторожности?! Ведь ясно же: оставаться наедине с этим человеком очень опасно! Во всяком случае – для нее. Люси всегда считала, что достаточно умна, чтобы не поддаваться сиюминутным увлечениям. И вот пожалуйста: даже Валери оказалась умнее и не поддалась чарам Айвэна Торнтона.

– Человеческий ум меня интересует всегда, – с трудом произнесла она. – Но при этом я не забываю и о правилах приличия. Так что если вы и в самом деле хотите рассказать мне о себе – сделайте милость. Только побыстрее, пожалуйста. Я должна вернуться к исполнению своих обязанностей.

Узкие губы его сложились в насмешливую улыбку.

– Побыстрее… – пробормотал он. – Что же, я попробую быть кратким. Но прежде, чем я начну, скажите мне, мисс Драйсдейл, могу ли я рассчитывать на взаимность?

Люси настороженно посмотрела на него.

– Что вы имеете в виду?

– Все очень просто, – усмехнулся Айвэн и подошел к ней поближе. – Мне интересно знать, что произошло в детстве с вами, что сделало из вас столь жадного наблюдателя за жизнями других. Или ваша собственная жизнь настолько скучна и лишена событий, что вы просто вынуждены жить чужой жизнью?

– Вы хотите меня оскорбить?

– Вовсе нет, мисс Драйсдейл. Кстати, можно я буду называть вас Люси? – произнес он так вкрадчиво, что по телу ее пробежала дрожь.

– Нет! Не думаю… По-моему, это совершенно неуместно… – пробормотала она.

– Значит, Люси. Уместность меня интересует меньше всего.

Люси окончательно растерялась. Уж не пытается ли он ее соблазнить? Да это же нелепо! Однако именно это желание горело в его немыслимо голубых глазах. Он смотрел на нее так, словно собирался испепелить на месте!

Люси чуть отодвинулась и отвела от него взгляд, лихорадочно думая о том, как сменить тему разговора. А главное – потушить этот странный огонь, внезапно вспыхнувший у нее в груди.