Конни Брокуэй - Опасность и соблазн

Глаза Кейт широко раскрылись, когда она осознала, что оскорбила его.

— Боже мой! Прошу прощения. Я и не подумала! Просто я считала, что он нас любит…

Кит пропустил ее извинения мимо ушей.

— Он и любил. Но он должен был сделать то, что считал… — он замялся, подбирая нужные слова, — необходимым.

— Хотелось бы мне в это верить. — Кейт взглянула на свои руки, на пальцы, сплетенные на коленях. — Я знаю, что это не правильно — так чувствовать. Но ведь это не имеет значения, не так ли? Правильно или не правильно. Если человек чувствует что-то в глубине души, логика не может этого побороть.

Господи, да кто она? Кейт беспомощно посмотрела на него:

— Как это объяснить?

— Я сочувствую, но объяснений вы от меня не дождетесь. Здесь я бессилен.

Кейт вопросительно склонила голову набок, в ее глазах цвета полуночи явственно читалось, что она осознает, что кто-то несет такое же бремя, как и она.

— Да, — тихо сказала Кейт. — Конечно, вы все понимаете.

Как ни странно, но Кит погрузился в печаль, миновав черный поток ярости, который обычно овладевал им при мысли о том, что его предали, о потерянных товарищах.

Глаза Кейт блестели в полумраке.

— Как же вы с этим живете? С предательством?

— Никак, — ответил он с ожесточением. — Я держусь верой в то, что узнаю правду и когда-нибудь смогу встретиться с тем, кто нас предал.

— А если его нет в живых? Того, кто вас предал?

Откуда? Откуда в ней это участие, эта глубокая, непринужденная искренность?

— Не знаю.

— А я знаю. — Кейт говорила серьезно, подавшись к нему. — Оставьте его, кто бы он ни был.

— Не могу. Долг нужно отдавать, а я должен Дугласу.

Выражение серьезной мольбы исчезло с ее милого лица.

— Разумеется, я не имею права осуждать это ваше качество.

Чего она добивается? Ждет заверений, что даже если бы он не обещал ее семье всяческой помощи, что даже если бы он не дал клятвы служить ей, он все равно сделал бы все, что в его власти, чтобы видеть ее благополучной, любимой и довольной? Что он будет сражаться ради нее? Красть ради нее? Отдаст за нее жизнь?

Кит поднялся.

— Вы уезжаете, — тихо сказала она.

— Да.

— Неотложные дела, конечно.

Ему хотелось снова услышать ее смех. Но другой частью своего существа он хотел услышать, как у нее перехватит дыхание от того, что она истомилась и готова сдаться. Его взгляд невольно остановился на мягкой выпуклости ее нижней губы, на белой коже, исчезающей под шерстяным воротником плаща, на тонких запястьях с голубоватыми венами и на блестящих глазах.

Желание взорвалось в нем с такой силой, что на мгновение голова пошла кругом.

— Макнилл!

— Вам здесь будет хорошо. Они обманутые и наивные, но достойные люди. Они будут вас кормить и проследят, чтобы вы отдохнули.

— Как долго вас не будет?

— Я вернусь через несколько дней.

— Вы… — Кейт запнулась, наморщив лоб. — Вы хотите вернуться в тот замок? Видите ли, мне кажется, там небезопасно.

Он рассмеялся, и ложь легко сорвалась с его губ.

— Нет, я же вам говорил. Я доставлю вас в целости и сохранности до места, а потом уже займусь своими делами.

Кейт успокоилась, а у него гулко забилось сердце. Оказывается, она беспокоится о его благополучии. Уже много лет никто не беспокоился о его безопасности. Здесь какая-то западня, ловушка.

— А когда вы вернетесь, мы поедем в Клит?

Следовало поблагодарить ее за то, что она напомнила ему, куда едет, к кому и зачем. Но Кит почувствовал только огонь, сжигавший его душу.

— Да, мэм. — Он чопорно поклонился и ушел, прежде чем Кейт успела что-нибудь сказать.

«Моя дорогая Хелена, очень прошу тебя передать содержание этого письма Шарлотте, когда она сможет выкроить время из лихорадочного расписания светской жизни Уэлтонов и навестит тебя.

Не волнуйся, дорогая, что я только теперь пишу тебе, потому что мое путешествие было прервано разбушевавшейся стихией, и мы были вынуждены укрыться в неожиданном и совершенно очаровательном маленьком шотландском…»

Кейт закусила кончик пера и задумалась, подбирая нужное слово. «Монастырь» только подтвердит опасения Хелены, что она поступила необдуманно, позволив Кейт пуститься в путь без нее. «Гостиница» — еще хуже.

«…курорте, — написала она. — Надеюсь, дорогая, что твоя нанимательница не очень сильно подавляет твой славный характер, но боюсь, зная и тебя, и ее, что надежда эта напрасна».

Кейт задумалась.

«Ты, конечно, сожжешь это письмо, как только прочтешь».

— Вам повезло, миссис Блэкберн, что вы не подхватили воспаление легких.

— Отец настоятель! — Кейт резко поднялась с табурета, на котором сидела в саду, и чуть не споткнулась о край коричневой сутаны, покрывавшей ее с головы до пят.

Настоятель сделал вид, что ничего не заметил.

— Я помешал вам писать письмо? Прошу прощения.

— Нет-нет, — торопливо успокоила его Кейт. — Я уже закончила коротенькую записку моей сестре Хелене. Найдется здесь с кем отправить его?

— Ну конечно, мы не настолько удалены от мира. Посыльный должен прийти сегодня во второй половине дня. Я отошлю ваше письмо с ним.

— Благодарю вас. — Кейт огляделась, не зная, может ли она, не погрешив против этикета, сидеть в присутствии настоятеля.

Он облегчил ей жизнь, изящно опустившись на мраморную скамью, стоявшую поблизости, и жестом показав, что она может снова занять свой табурет.

— Как вы поживаете, миссис Блэкберн?

— Очень хорошо, сэр. — Прошло два дня с тех пор, как уехал Кит, и она снова чувствовала себя как обычно. По крайней мере в физическом отношении. — Я должна еще раз поблагодарить вас за ваше гостеприимство. Как только я приеду в дом маркиза Парнелла, я попрошу его воздать вам за ваше попечение обо мне…

— В том нет никакой необходимости. Мы принадлежим к ордену бенедиктинцев, миссис Блэкберн. Наше дело — служить странникам и бедствующим.

— Бедствующим? — удивленно повторила Кейт.

Настоятель улыбнулся:

— Я не имел в виду, что вы относитесь к категории последних, миссис Блэкберн. Простите, что выразился неточно.

— Не за что, — пробормотала Кейт. — Дело в том, что после смерти родителей я оказалась слишком близко к этой категории, в чем мне не слишком приятно сознаваться.

— Вы оказались в затруднительном положении, — мягко согласился он, — когда горничная бросила вас, а кучер скрылся вместе с экипажем.

Кейт кивнула. Должно быть, Кит рассказал настоятелю о ее злоключениях.

— Вдобавок к этому вам пришлось положиться на услуги человека, к которому вы должны относиться как к чужому.

— Он сделал все, что было в его силах, чтобы охранять меня и служить мне, — ответила Кейт несколько суховато.

— Вот как! Рад слышать это.

— Почему? — с подозрением спросила Кейт. — У вас есть какие-либо основания подозревать, что он мог вести себя иначе? Значит, вы его не знаете. Это весьма достойный и смелый человек.

— Разумеется, замечательно, что вы оценили его.

— Гм! — В начале разговора Кейт напряглась, но теперь напряжение спало.

— Я могу сделать для вас еще что-нибудь?

Она колебалась. Ей хотелось просто чем-то заполнить время.

— Да. Расскажите мне о Кристиане Макнилле.

Чем ближе Кит подходил к розарию, тем шире становились его шаги. Его поездка к разрушенному замку и в его окрестности ничего не дала. Никто не видел чужака, который мог быть человеком, напавшим на Кейт, и Кит не нашел прохода, через который тот мог бы выйти из замка, кроме обвалившейся стены, к которой он и привязал лошадь.

В Сент-Брайд он вернулся на день раньше и сразу же встретился с настоятелем, который и сообщил ему, что Кейт чувствует себя хорошо — «цветет», как он выразился. Потом по настоянию монаха Кит принял ванну, а потом, потом… ну, в общем, он больше не мог медлить. Он ведь за нее в ответе, напомнил себе Кит. И поэтому должен убедиться, что их странствие по пустоши не повредило ей.

— А! Понятно. — Голос Кейт донесся до него через стену сада. Правильное английское произношение, округлые гласные, твердые согласные. — И вот эти части говорят о том, что это мужчина? Не очень-то они впечатляют, не так ли? — В ее голосе слышалось некоторое разочарование.

«Господи, что здесь происходит?»

— Они и не должны впечатлять. — «Неужели это раздражительный женоненавистник брат Мартин?» — Они должны только выполнять функцию размножения, и они справляются вполне удовлетворительно.

Кит распахнул дверь в огороженный стеной сад, тихо пробрался через густые кусты у входа и обнаружил Кейт у теплицы на мраморной скамье рядом с ворчливым старым монахом. Она рассматривала розу, осторожно разрезанную пополам и лежавшую на белом мраморе между ними.

Кейт сидела к нему в профиль, но он увидел, что лоб у нее сосредоточенно наморщен. Волосы были просто заплетены в падающую на спину косу, длинную и черную, как мех соболя. Кто-то нашел для нее сутану послушника, чтобы она накидывала ее поверх платья, — наверное, чтобы ее женское очарование было не так заметно. Бесплодная попытка.

Очевидно, настоятель был прав. Выглядела она прекрасно. Кит прислонился спиной к стене, с удовольствием глядя на нее: румянец на щеках, нос с маленькой горбинкой, нежный изгиб шеи, темная коса, на которой блестел ясный утренний свет. Если закрыть глаза, можно представить себе, как эти распущенные шелковистые волосы падают ему на ладони.

К счастью, двухдневное отсутствие вернуло ему трезвый взгляд на вещи. Он раздумывал о Кейт и о влечении, которое она у него вызывает, и решил, что дело просто в старой как мир проблеме — желать недостижимого.

— Вы говорите, что мистер Макнилл все это знает? — простодушно поинтересовалась Кейт.