Девушка медленно спускалась, с трудом сосредоточивая внимание на чьем-либо лице, заметив только то, что трое мужчин, сидевших у камина, встали при ее появлении, а женщина оставалась сидеть – женщина, с большими страстными глазами, горевшими от нетерпения и любопытства. Серина присела в реверансе, исподлобья переводя взгляд с одного из присутствующих на другого.

– Сожалею, что меня не было здесь, когда вы вошли, и я не смогла принять вас сразу, милорд.

Ей было интересно, кто же из них маркиз. Девушка ожидала увидеть человека старого, намного старше, чем трое из присутствующих. Ей ответил низкий голос:

– Мы должны извиниться за вторжение в столь поздний час, мисс Стэверли.

Сначала она подумала, что маркиз намного моложе, чем она ожидала, затем поняла, что ошиблась, заметив печать усталости на лице маркиза и равнодушие в глазах, что отнюдь не считается признаком молодости. Но он был красив, самый красивый мужчина из всех, кого ей когда-либо приходилось встречать. И этот человек выиграл ее в карты! Она смотрела на него широко раскрытыми глазами. Вдруг женщина у камина вскрикнула, испугавшись грубого рычания Торко, что заставило Серину вздрогнуть и вспомнить о своих обязанностях хозяйки дома.

Юдора принесла немного сладких пирожных. Изабель, взяв одно из них, с пренебрежением надкусила, как бы показывая, что это ей не по вкусу. Все держались официально, девушка поняла, что тишина воцарилась с ее появлением. Идя по коридору к лестнице, она слышала, как внизу разговаривали и даже весело смеялись, но потом все замолчали, кроме маркиза, который задавал вопросы и выслушивал ее ответы, заставляя себя держаться как можно вежливее. Они оставались недолго. Попрощавшись, маркиз сказал Серине:

– Я вернусь завтра и поговорю с вами наедине. Прошу простить нас за грубое вторжение в ночное время и за то, что пришлось поднять вас с постели.

– О, пожалуйста, пусть это вас не беспокоит, милорд, – ответила она, присев в реверансе, – я буду ждать вас завтра.

Серина подняла глаза, чтобы посмотреть ему в лицо, но он уже отвернулся и направился к двери. Девушка успела рассмотреть только силуэт его широкоплечей фигуры. Когда он вышел, послышался только постепенно затихающий топот лошадиных копыт.

Серина вернулась в спальню в смятении. Она не знала, как отнестись к человеку, которому была обещана в жены.

На следующее утро ей с трудом удалось восстановить в памяти его внешность. Она могла скорее вспомнить красивое и недовольное лицо Изабель и восхищение во взгляде лорда Джиллинхэма или то, как сэр Питер пытался улыбнуться каждый раз, когда она смотрела в его сторону. Все это было непонятно. Ей уже не хотелось лежать в постели, она быстро встала, подошла к окну и раздвинула шторы.

Было раннее утро, капли росы сверкали как бриллианты, над озером стоял туман, на деревьях запели птицы. Стэверли! Как она любила этот уголок! И теперь мысль о том, что она здесь уже не хозяйка, причиняла ей сильную боль, почти физическую.

Раздался глухой удар в дверь. Девушка открыла ее и впустила Торко, который стал тереться об нее, помахивая хвостом. Она опустилась перед ним на колени, обняв руками шею и спрятав лицо в его пушистой мягкой шерсти.

– О, Торко, – прошептала она, – ты понимаешь, что произошло с нами?

Он лизнул ей лицо, обрадовавшись, что хозяйка хочет говорить с ним и поделиться своими неприятностями. Серина подняла голову и засмеялась:

– Хорошо, Торко, – сказала она, – не стоит так волноваться, давай примем все как есть и постараемся быть счастливыми, пока можем.

Торко начал радостно повизгивать, и она вновь засмеялась.

В комнату вошла Юдора с чашечкой утреннего шоколада.

– Вы смеетесь, мисс Серина? – удивилась она.

– Да, смеюсь, Юдора. Это лучше, чем плакать.

– Я рада, что вы еще находите что-то, над чем можно посмеяться, – мрачно заметила Юдора.

– Если бы слезы помогали, Юдора, – ответила Серина, садясь на край кровати и отпивая глоток из чашечки с шоколадом, – я бы плакала. К тому же нам еще предстоит узнать худшее.

– Это правда, – вздохнула Юдора, – его светлость возвращается сегодня?

– Он так сказал, – ответила девушка. – Если он прибудет утром, нужно угостить его хорошим завтраком.

– В доме мало еды.

– Есть ветчина, которую мы держали для гостей, – ответила Серина, – на ферме много птицы, а мальчика из конюшни можно послать в деревню за мясом. Зачем что-то хранить, Юдора? По всей вероятности, маркиз не собирается жить здесь.

Впервые голос ее задрожал от отчаяния, и девушка уже не могла скрывать страха, который переполнял сердце. Стэверли будет закрыт. Дом с зарешеченными окнами и дверьми постепенно обветшает, потечет крыша, окна затянутся паутиной, сад зарастет, за цветами некому будет ухаживать. Серине представилась бесконечно унылая картина.

– Давай поговорим о чем-нибудь другом, Юдора. Что мне надеть?

– Мисс Серина, вы наденете другое муслиновое платье? Я его вчера выстирала и выгладила. Оно вам очень идет.

Девушка улыбнулась.

– Да, я надену его, Юдора. Думаю, очень важно произвести хорошее впечатление.

Юдора ничего не сказала, а Серина порывалась спросить, что она думает о лорде Вулкане, но, боясь ее пророческих слов, так и не задала этот вопрос. Окна гостиной были открыты. Комната наполнялась свежим воздухом и благоуханием цветов. Ничто не напоминало о вчерашнем визите гостей из Лондона, если не считать наполовину сгоревших свечей, оставшихся в канделябрах.

Посмотрев на стул, на котором сидел маркиз, Серина вспомнила, как он выглядел. Высокий, крепкого телосложения, с манерами уверенного в себе человека, он держался с достоинством. Могла ли она возненавидеть его? Серина не была в этом уверена. Красота и учтивость маркиза произвели на нее впечатление. Серина все же признавалась себе в том, что боялась этого человека. Почему он должен заботиться о ней? Она в этом мире ничего не значит, а по положению в обществе и влиятельности мало кто превзошел маркиза. Девушка вспомнила леди Изабель Кальвер, такую красивую, изящно одетую, в бриллиантовых украшениях на шее и запястьях.

– Как я неопытна! – вздохнула Серина. – Как мало знаю о жизни таких людей! Мы всего лишь деревенские жители, ты и я, Торко.

Собака ласкалась к хозяйке, лизала ей руку, и еще раз девушка почувствовала успокоение от ее присутствия!

Час спустя Юдора доложила о подъезжающей карете.

– Карета? – повторила Серина.

По аллее двигалась роскошная карета темно-красного цвета с серебряной отделкой в сопровождении эскорта всадников. Кавалькада подлетела к парадному входу, извозчик спрыгнул, что-бы опустить лестницу и открыть дверь. И вот показался маркиз, такой же великолепный, как и его окружение. На нем бриллиантовыми пуговицами сверкал плащ небесно-голубого цвета. На этот раз ему не пришлось долго звонить в колокол с тяжелой цепью и ждать, пока откроют дверь.

Старый Бистон в своей ветхой ливрее и белом парике ждал маркиза у двери, а Серина вышла навстречу сразу же, как только он вошел в зал. Девушка застенчиво присела в реверансе. Ей показалось, что весь этот церемониал был лишь необходимостью соблюсти приличия и что сам лорд Вулкан как бы старался принести извинения за вчерашний неожиданный визит. Он галантно поцеловал ей руку.

– Ваш покорный слуга, мисс Стэверли.

– Пройдемте, пожалуйста, в гостиную, милорд.

Серина шла впереди, и как только они уселись в креслах, Юдора подала лорду Вулкану вино. Он взял бокал, но не стал пить и поставил его рядом с собой на стол. С минуту они сидели молча и напряженно, пока не появился Торко, который медленно и с чувством собственного достоинства подошел к маркизу. Сначала он подозрительно фыркнул, а затем уже с большим доверием положил огромную голову на колени его светлости.

– Это ваша собака? – спросил лорд Вулкан.

– Моя собственная, и очень верный друг, милорд.

– Вчера я это заметил.

Опять наступило молчание, а девушка, понимая, что маркиз внимательно рассматривает ее, почувствовала, как лицо ее заливалось краской.

«Он молод, – подумала она, – его старит только выражение лица».

Серине еще никогда не приходилось встречать такие глубокие темно-серые глаза со стальным блеском. Как она ни старалась, все же не могла выдержать его взгляд.

– Мисс Стэверли, нам нужно многое сказать друг другу, – медленно произнес лорд Вулкан.

– Да, – согласилась девушка.

– Прежде всего, – продолжал он, – позвольте мне выразить искреннее сожаление по поводу смерти вашего отца.

Его голос звучал ясно и равнодушно, и Серина подумала, что это с его стороны если не дерзость, то, по крайней мере, посягательство на ее чувства. Маркиз заставлял ее говорить об отце, будучи сам, хотя и косвенно, причиной его смерти. Она гордо подняла свою головку и сказала:

– Думаю, милорд, нам лучше не говорить о смерти моего отца. Мне известны все подробности и причины из рассказа моего кузена, мистера Николаса Стэверли, который присутствовал в клубе Уайта, когда вы играли с моим отцом, и оставался с ним до самого конца... на дуэли с мистером Блэкнортоном. Имение Стэверли и этот дом теперь ваши, и я готова предоставить все необходимые вам сведения.

– Спасибо.

– Я должна передать вам, милорд, – продолжала Серина, – все дела поместья, список слуг и имена тех, кто последние несколько лет получал пенсию от моего отца. Вы... вы бы хотели продолжить это?

Ее голос дрогнул.

– Конечно.

– Я рада.

Она успокоилась и постаралась взять себя в руки.

– Мы ведем учет поголовья скота на домашней ферме. Боюсь, что наши счета не совсем в порядке. Мы... мой папа... не мог позволить... в последнее время нанять человека для этого.

– Завтра я пришлю сюда управляющего, – сказал лорд Вулкан, – я дал ему указания по всем этим вопросам.

– Вы закроете дом?