Домашние приемы лорда Брентворта не считались модными событиями. Хозяин даже не догадывался, что они не просто слыли скучными, а были известны как таковые. Особенно для присутствующих на них леди. Вдовец в течение многих лет, лорд Брентворт, видимо, не имел ни малейшего представления, как развлекать такое множество женщин, и, очевидно, когда-то сделал вывод, что лучше всего предоставить их самим себе, пока джентльмены будут заниматься… чем- то другим. Большинство молодых леди, которые гостили у него раньше, признавались, что их никогда не интересовало, что может означать это «что-то другое». Потому что, принимая во внимание, каких джентльменов ужасно скучный лорд Брентворт считал хорошей компанией, можно было предположить, что, чем бы эти джентльмены ни занимались, это было скучное занятие.

Кейт не была с этим согласна. По ее мнению, приемы лорда Брентворта не были скучными. Они были просто… спокойными! Ей нравилось сонное ощущение, возникающее на таком мероприятии, и возможность менять обстановку и компанию без того давления, которое часто приходилось ощущать на очень модных приемах. Она могла сидеть в своей комнате и сочинять музыку, или читать книгу на веранде, или проводить послеобеденное время с Диззи, при этом не подвергаясь критике за то, что игнорирует общество. Кроме того, Поллтон-Хаус мог похвастаться большой, хорошо подобранной библиотекой, прекрасным фортепиано и известным французским поваром.

Но, по мнению Кейт, самой прекрасной особенностью поместья лорда Брентворта была его близость к Ла-Маншу.

Она обожала ходить к морю — обожала его запах, его шум, ощущение безмятежности, которое оно вызывало, даже несмотря на то что его величина и сила заставляли ее чувствовать себя маленькой и незначительной. Однако больше всего ее привлекало то, что она обнаружила еще в детстве, когда впервые пришла к морю: только море могло полностью заглушить музыку в ее голове.

Кейт не была против нот и мелодий, которые так часто притягивали ее внимание. Она предполагала, что они мало чем отличались от мелодий, которые напевали остальные, кроме того что они были отчетливыми, навязчивыми и ее собственными. Это были ее мелодии, ее ноты, и это вызывало у нее гордость и доставляло удовольствие. Иногда, но только иногда, ей хотелось, чтобы существовало средство, с помощью которого она могла бы заглушать музыку в своей голове по собственному желанию.

В какой-то мере море наделяло ее такой способностью. Когда бы она ни гуляла по берегу, любая музыка смолкала. Она предполагала, что причиной тому была его собственная музыка — крещендо, когда волна накатывалась на берег, форте, когда она обрушивалась на него, и тихое диминуэндо, когда она отступала. Мощь и ритм этой музыки были такими же отчетливыми, как у хорошей симфонии. И все же никто не мог даже мечтать ее записать.

Кейт очень надеялась, что найдет здесь немного тишины — это как раз то, что ей было необходимо, чтобы закончить свою собственную симфонию. Она впервые сочиняла такое большое произведение и гордилась тем, что почти закончила его. И досадовала из-за того, что почти закончила его еще несколько месяцев назад. Что бы она ни делала, как бы ни старалась, небольшой отрывок в третьей части ей никак не давался.

Она рассчитывала, что само море и покой и самообладание, которые оно давало, помогут ей.

Конечно, ей придется вернуться в Поллтон-Хаус, где шум волн будет слишком приглушенным, чтобы воздействовать на нее, но сейчас она просто стояла на песчаном берегу и слушала, довольная тем, что участвует в этом сонном домашнем приеме и, в равной степени, тем, что слышит только море.

Пока глубокий, знакомый голос не произнес:

— Добрый день, леди Кейт.

Ее сердце подпрыгнуло и прочно застряло в горле, когда она обернулась и обнаружила мистера Хантера, стоящего на расстоянии не более шести футов от нее. По его расслабленной позе и взъерошенным темным волосам она поняла, что он стоит там уже некоторое время… наблюдая за ней.

— Как долго вы там стоите? — спросила она.

— Я тоже рад вас видеть, — ответил он, заложив руки за спину. — И моя поездка была довольно приятной, спасибо, что спросили.

— Я… — Она не удержалась и поморщилась. — Простите, это было грубо с моей стороны. Просто… Вы удивили меня. Я не знала, что вы там… вернее, я бы сказала, здесь. То есть я не знала, что вы приняли приглашение лорда Брентворта. Мы с мамой приехали только вчера днем и… — тараторила она — раздражающая привычка, которая была вызвана волнением. — Вы удивили меня, — нескладно закончила она.

Он наклонил голову набок:

— Приятный сюрприз, я надеюсь?

Она подумала и решила, что нет смысла отвечать нечестно:

— Я не уверена.

— Это лучше, чем категорическое «нет», которое я получил неделю назад. — Он снова выпрямился; его темные глаза весело поблескивали. — Это мои танцевальные способности смягчили вас или мой шарм?

— Очевидно, ваше отсутствие, — протянула она. — Благодаря ему воспоминания о вашей надменности слегка затуманились.

— А!

—Хотя сейчас они стали достаточно отчетливыми, — сообщила она ему.

Но еще отчетливее она сознавала, что его слегка растрепанные черные волосы казались ей привлекательными. Небольшой изъян смягчил его безупречно опрятный вид, из-за этого он стал выглядеть не таким неприступным. Она подумала, что это был вовсе не изъян, а как раз наоборот. Или, возможно, это было просто…

— Рад узнать, что вы думаете обо мне.

Она изумленно моргнула. Господи, неужели она высказала вслух свое мнение о его волосах, не сознавая этого? Она не думала, что сказала это, но она допускала такую оплошность. Конечно, он имел в виду ее последнее замечание. О его надменности и…

— Леди Кейт?

Она поморщилась второй раз за такое короткое время и пожалела, что не отдохнула утром, после того как не выспалась на чужой кровати ночью. Ей трудно было сосредоточиться, когда она чувствовала себя уставшей.

— Простите. Я… отвлеклась.

— Думая обо мне?

«Да».

— Конечно нет. Я думала… — Она подняла руку, чтобы поиграть голубыми лентами своей шляпки. — Я думала… о пейзаже. Мне больше всего нравится море в это время дня.

Уголки его губ поползли вверх, и он сделал маленький шаг по направлению к ней.

— Вы стоите спиной к морю.

— Мне не нужно смотреть на что-то, чтобы об этом думать, — ответила она, опуская руку и невольно делая небольшой шаг назад. — Некоторые люди способны мыслить абстрактно.

Его улыбка стала немного дьявольской, и его следующий шаг был немного длиннее:

— Это объясняет, как вам удавалось думать обо мне в мое отсутствие.

Она решила во что бы то ни стало не отступать снова. Правда, это решение подкреплялось осознанием того, что она могла отходить только до кромки воды. Все же она была довольна собой: несмотря на то что у нее сильно забилось сердце и пересохли губы, ей удалось устоять на месте, поднять высоко голову и сказать:

— Вы проделали весь этот путь до Поллтон-Хауса, чтобы досаждать мне, мистер Хантер?

Он тихо засмеялся и, к ее облегчению, а не разочарованию — она была в этом уверена, — он не стал больше приближаться к ней.

— Нет. Представьте себе, я приехал по делу.

— О! По какому?

— Это связано с финансами, но не только. Вас интересуют дела?

Ей было все равно, она просто хотела сменить тему. Но ее заинтриговало то, что он спросил, интересует ли это ее. Как и распутники и соблазнители, дела — особенно финансового плана — были не той темой, которую джентльмен мог предложить женщине для обсуждения.

— Вы бы рассказали мне о них, если бы меня это интересовало? — спросила она.

Уголки его губ опустились, как будто он не понимал, зачем она спрашивает:

— Естественно, я бы рассказал.

— О! — Уголки ее губ поднялись, потому что она была удивлена его ответом. — Ну, спасибо.

— Вы хотите узнать о них?

— Нет, — ответила она, пожимая плечами. — Но я оценила предложение.

Она изучала его лицо, пока он смеялся, и думала о том, что именно в нем казалось ей таким знакомым. Его глаза? Форма лица? Она была уверена, что не звук его голоса. Когда она впервые увидела его, у нее возникло ощущение, что они встречались раньше, и это ощущение появилось до того, как она услышала его голос. Возможно, его улыбка или… нет, она понятия не имела.

— Мы встречались раньше? — резко спросила она.

Слишком резко. Она этого не хотела, но так получилось. И так как вопрос уже прозвучал и потому что Хантер выглядел, мягко говоря, слегка озадаченный, она подумала, что следует уточнить свой вопрос.

— В далеком прошлом, я имею в виду. В первый раз, когда я вас увидела, у меня было чувство, что мы встречались раньше.

Он покачал головой:

— Впервые мы встретились в Хэлдоне.

— Вы уверены в этом?

— Вполне уверен. — Он наклонился и произнес тоном, который был одновременно дразнящим и лукавым: — Я бы запомнил такую, как вы, леди Кейт. Поверьте.

— О… — Она прочистила горло. — Тогда мне остается полагать, что это всего лишь игра моего воображения.

— Вы вообразили…

— О, смотрите, это Лиззи! — воскликнула она, и ее голос прозвучал неестественно высоко даже в ее собственных ушах. Она указала на лужайку за домом, откуда Лиззи махала ей. — Кажется, я для чего-то понадобилась. Извините меня.

Она хотела обойти его, но он пошел рядом с ней, говоря на ходу:

— Нет нужды извиняться. Я направлялся туда же.

Она взглянула на него, размышляя, вышел ли он из дома только из-за нее. «Не будь такой тщеславной», — сказала она себе. Только потому, что этому мужчине нравилось раздражать ее, не означало, что он постоянно искал возможность это сделать. Может быть, он просто прогуливался вдоль берега ради собственного удовольствия и случайно наткнулся на нее. И тогда он воспользовался случаем, чтобы вывести ее из себя.