Кристофер медленно подошел к ней, и она, поморщившись и схватившись за ребра, отпрянула от него.

— Вы знакомы? — спросила Фара, подхватив леди Бенчли под локоть и помогая ей сесть.

Леди Бенчли осторожно опустилась на диван, стараясь не дышать, пока не уселась.

— Нас представили в театре, после «Отелло». Вы сопровождали мисс Миллисент Ли Кер. Вы оба были так добры, — несмело улыбнулась леди Бенчли.

— Леди Бенчли, вы ранены, и вы в беде. Чем мы можем вам помочь? — спросила Фара, взяв ее за руку.

Рядом с тонкой, ангелоподобной леди Нортуок Филомена Сент-Винсент казалась еще пухлее и желтее, чем во время их встречи. Способствовали тому абрикосовое платье и шляпа, а также заживающие раны. Хотя при внимательном рассмотрении Кристофер вновь отметил очаровательные ямочки на щеках и притягательные, несмотря на отек и покраснение, нефритовые глаза.

— Пожалуйста, зовите меня Мена, обо мне есть, кому позаботиться, и я пришла сюда не за этим, — произнесла она милым и молодым голосом, контрастирующим с тенями на ее лице.

Фара подняла брови.

— Да, но…

— Пожалуйста, — взмолилась Мена. — Я… у меня мало времени. Мое отсутствие, скорее всего, уже замечено, поскольку сегодня днем я еще была в Скотленд-Ярде. — Подбородок у нее задрожал, но заметным усилием воли она взяла себя в руки.

— А зачем? — невозмутимо спросил Дориан.

— И какое отношение это имеет к Миллисент Ли Кер? — потребовал Арджент.

Фара бросила на него испепеляющий взгляд, однако Мена даже не вздрогнула. Виконтесса явно была не изнеженной мимозой, но женщиной, привычной к грубому тону.

— Как вы наверняка уже знаете из газет, мой зять, лорд Терстон, был убит при ужасающих обстоятельствах, — начала Мена.

Никто не сказал ни слова и не обменялся ни единым взглядом.

Оставалось неясным, что Мена Сент-Винсент знала об обстоятельствах смерти лорда Терстона.

— Я часто провожу время в обществе его жены, леди Кэтрин, поскольку она моя золовка. Она, как вы знаете, женщина не слишком добрая, но у нас есть общее горе. — Поднеся дрожащую руку ко рту, Мена сглотнула, прежде чем продолжить.

Сжав руки в кулаки, Кристофер наклонился вперед, чтобы не пропустить ни слова из рассказа убитой горем женщины.

— Мы обе замужем уже несколько лет и до сих пор не смогли подарить мужьям наследников. Понимаете, я никогда не могла… зачать. А Кэтрин, она потеряла всех детей, которых зачала, либо в утробе, либо сразу после рождения. — Мена посмотрела на Фару. — Думаю, это и привело ее в бешенство.

— Зачем вы об этом говорите? — раздраженно спросил Кристофер.

— После гибели лорда Терстона она отправилась в одно из своих поместьев в Эссексе. Я не получала от нее известий целый месяц, и меня это беспокоило, потому что я полагала, что смерть мужа вряд ли стала для нее страшным ударом. Не секрет, что их брак не был счастливым. Итак, я поехала к ней в Эссекс, чтобы проведать ее, и там, в Фенвик-холл, раскрыла ее тайну.

Мена сжала обе руки Фары.

— По прибытии я нашла ее в трауре и в заботе о пятерых сиротах. Сначала я, конечно, была удивлена, но подумала, что смерть ее мужа смягчила ее и что она пытается сделать благое дело. Однако чем дольше я там оставалась, тем очевиднее становилось, что мальчиков били, что их удержали в поместье против их воли.

— Боже, Блэквелл, понимаешь, что это значит? — Кристофер обернулся к Дориану, который изумленно покачивал головой.

— Это мальчики, которых ищет Морли, Терстон взял их, и его жена об этом знала. — Блэквелл задумчиво потер подбородок.

Мена кивнула, ее глаза снова наполнились слезами.

— Боюсь, все гораздо хуже, чем вы думаете.

Кристофер встревоженно посмотрел на нее, лихорадочно соображая.

— Что вы имеете в виду?

— Никогда прежде не видела ее такой. Никогда бы не поверила, если бы не увидела все своими глазами, если бы она во всем мне не призналась. И даже с какой-то гордостью. Как будто поступила правильно. — Слезы покатились по щекам и закапали с подбородка Мены, но она, казалось, не спешила отпускать руки Фары, чтобы взять лежащий на коленях носовой платок. — Она заставляла тех бедных мальчиков соревноваться друг с другом. Постоянно им говорила, что выберет одного из них единственным наследником земель и состояния Терстона, а от остальных избавится.

От осознания этого ужаса в комнате повисла тишина. Это почувствовал даже Кристофер.

— Лорд Терстон был известный развратник. Эти дети, эти мальчики, они все были его… незаконными сыновьями от многочисленных любовниц. — Мена оглядела всех. — И понимаете, лорд и леди Нортуок, мистер Арджент, она убила их матерей. Не собственными руками, а наняла убийц, а бедных детей захватила и держала у себя.

Кристофер вспомнил, как вынул ключ из кармана леди Терстон. К тому времени, когда он оказался в комнате, кишки Фенвика были уже на ковре. Кэтрин Фенвик знала, что Доршоу убивал мужа, когда беспечно прогуливалась по солнечным улицам Сент-Джеймса?

— Леди Терстон заказала и убийство мужа? — прямо спросил он.

Мена замолчала, опустив взгляд.

— Мистер Арджент, жестокий и неверный муж порой просто невыносим, — сказала она чуть слышно, подтвердив то, что он уже подозревал. Что ее раны нанес муж, Гордон Сент-Винсент. — Если бы лорд Терстон был ее единственной жертвой, я, возможно, не приехала бы сюда… — Ее голос пресекся. — Но дети. Они были так напуганы. Я сделала вид, что ее полностью поддерживаю, и неделю назад вернулась в Лондон. Я обратилась бы в полицию раньше, но меня задержал муж. — Она осторожно коснулась раненого носа.

— Значит, леди Бенчли, вы уже рассказали все это старшему инспектору Морли? — уточнил Дориан.

Она кивала, слезы закапали с ее подбородка на колени.

— Сент-Винсенты… собираются узнать, что именно я сказала. Будут последствия. Но я никогда бы себе не простила, случись что с мальчиками. Никогда, если могла предотвратить.

— Мена, вы исключительно храбры, — утешительно погладила ее по спине Фара. — Вы так хорошо поступили. И мы, разумеется, поможем вам всем, чем можем.

— Леди Бенчли, простите, — склонился к ней Блэквелл. — Но если этим занялся Скотленд-Ярд, непонятно, зачем вы обратились к нам?

— Старший инспектор направил меня сюда и велел рассказать вам все, что я поведала ему. Он отправил полицейских за пропавшими мальчиками в Эссекс. Кэтрин сказала мне, что они все живы и здоровы. — Мена перевела взгляд своих редкостной красоты глаз с Арджента на Блэквелла. — Она сказала мне это лично, потому что сегодня утром вернулась в Лондон.

Кристофер вскочил, будто почуяв неладное.

— Она сказала, что ей надо заполучить еще одного мальчика. Того, который, как она считает, от нее ускользнул. Того, которого сам Терстон выбрал своим наследником. — Мена перевела дрожащее дыхание. — Боюсь, это означает, что есть еще одна любовница Фенвика, которую она собирается убить.

— Милли! — Арджент едва не бросился к ней прямо через стол. Зачем она потратила впустую так много времени, рассказывая всю чертову историю, когда самое главное состояло в том, что Милли могла быть в опасности?

— Я не уверена, сын это мисс Ли Кер или нет. Хотя после того, как сэр Морли велел мне ехать сюда, я начала подозревать…

— А где сейчас леди Терстон? — резко спросил он.

Мена вздрогнула.

— О-она была в нашем доме с моим мужем, когда я ускользнула. Я взяла наемный экипаж до Скотленд-Ярда, а потом сюда, все это уже больше часа тому назад.

— Мне срочно надо в театр.

Хотя Кристофер буквально вылетел из дома, ему показалось, что ноги словно налиты свинцом. Побежав, он мог не успеть. Рванув в конюшню, он постоянно напоминал себе, что не сможет добежать до Боу-стрит и так быстро, чтобы своевременно туда добраться.

Едва схватив поводья, он запрыгнул в седло и, дав шенкеля, бросил животное вперед во весь опор.

Он не знал, кого после смерти Доршоу леди Терстон наймет убийцей, но выпустит из него всю кровь до последней капли. А потом займется самой этой сукой.

— Милли, держись! — закричал он, глотая горький ночной ветер. — Я еду к тебе!

Глава тридцатая

Все приготовления к смерти заняли совсем немного времени.

Милли вздохнула и, расстегнув сценическое платье, позволила двум работницам сцены сунуть под корсет пакеты с теплым пурпурного цвета сиропом, поклявшись, что ее следующая героиня непременно доживет до конца пьесы.

И в этот миг за тяжелым темным занавесом ее поразило, насколько жизнь порой нестерпимо навязчива. Ей уже приходилось играть и брошенных возлюбленных, и коварных соблазнительниц, и, конечно, трагических героинь. Однако в этой блестящей постановке сошлись все три составляющих. Женщина, соблазнившая мужчину, влюбившаяся в него и растоптанная им. Искусство явно подражало жизни.

Играть ей почти не требовалось. Всего и оставалось, произнося строки Томаса Банкрофта, открыть на сцене перед всем Лондоном свое кровоточащее сердце. Успех представления она могла предсказать заранее. Никогда прежде не ощущала она такого отклика зала. Хотя пьеса была несколько мелодраматична, в ней было ровно столько чувственности, насилия и сентиментальности, чтобы никого не оставить равнодушным.

И теперь благодаря Кристоферу Ардженту Милли точно знала, что за эмоции стоят за каждым действием.

Запахнув и застегнув платье, она склонила голову к гримерше, чтобы та поправила ее прическу и чуть подкрасила губы. Боже, было жарче обычного. Она промокнула лоб платком.

— Для кого ты играешь сегодня? — спросила, приняв ужасающую позу, Джейн Гленн, комично замахиваясь ножом, которым ей предстояло убить Милли в последнем акте.

Милли удалось лишь слабо улыбнуться подруге.