— Если вам в самом деле нужно идти… — брюзгливо продолжал сэр Руфус.

— Да. — Элизабет участливо коснулась рукой его плеча. — Очень не хочется злоупотреблять добротой миссис Уилсон. Она и так разрешила нам завтра покататься.

— Да, конечно. — Вспомнив о завтрашней прогулке, сэр Руфус снова просветлел. Ведь он не сомневался в том, что завтра снова ее увидит, хотя его довольный вид слегка померк, когда он покосился на скачущего вокруг Гектора. — Надеюсь, вам не обязательно будет брать с собой этого пса?

Элизабет снова вспомнила нянин совет опасаться мужчин, которые не любят собак и детей. Правда, пока она убедилась лишь в том, что сэр Руфус не любит собак, и тем не менее…

— Надеюсь, что не обязательно. — Она принужденно улыбнулась. — В конце концов, сидя в карете, Гектор не сможет бегать и резвиться!

Сэр Руфус вздохнул с облегчением и попытался объясниться:

— Понимаете, однажды, еще в детстве, меня укусила собака…

— Ага! — кивнула Элизабет. — Уверяю вас, Гектор — добродушнейшее существо. Может быть, собака, которая вас укусила, была больна? — А может, сэр Руфус и в раннем возрасте был таким же собаконенавистником, как сейчас…

Он смерил ее холодным взглядом:

— Болезнь — не оправдание для такого безобразия!

Элизабет боялась даже спрашивать, что случилось с бедной собакой, которая его укусила!

— Иногда животные чувствуют, если человеку… с ними неудобно.

Бледно-голубые глаза стали похожи на две льдинки.

— Хотите сказать — когда человек их боится?

— Нет, что вы, — поспешила ответить Элизабет, поняв, в какое трудное положение она попала. — Вот у меня, например, в детстве не было кошек, поэтому с кошками я до сих пор не умею находить общий язык.

Сэр Руфус как будто немного успокоился.

— Кошки похожи на лошадей, они независимые создания. Вот собак я в самом деле недолюбливаю. Мне не нравится, как они пресмыкаются и скулят, требуя внимания.

Элизабет решила, что и про животных они тоже поговорили достаточно. Если они будут продолжать в том же духе, у них совсем не останется безопасных тем для разговора!

— Тогда до завтра, сэр Руфус! — Она присела в книксене.

Он кивнул в ответ, как будто немного оттаяв:

— С нетерпением жду завтрашнего дня!

Чего совсем нельзя было сказать об Элизабет… На обратном пути она думала о сэре Руфусе и поняла, что он ей совсем не нравится. По ее мнению, сосед миссис Уилсон был человеком напыщенным, упрямым и даже жестоким — достаточно вспомнить, как он отзывался о Гекторе! Может быть, напрасно она согласилась завтра поехать с ним кататься? Справившись с потрясением после рассказа лорда Торна о Джайлсе Теннанте, она поняла, что куда безопаснее осторожно расспросить о младшем брате сэра Руфуса миссис Уилсон. Правда, миссис Уилсон не сплетница, но это не значит, что она не знает, когда и как именно умер Джайлс Теннант. Скорее всего, ей известно и имя его замужней любовницы, которую он застрелил перед тем, как лишить жизни себя…

Да, наверное, было бы разумнее поговорить с миссис Уилсон. Тогда ей не придется завтра страдать в обществе сэра Руфуса…

Глава 9

— К тому времени, как вы с Теннантом вернетесь с завтрашней прогулки, моя тетушка уже попросит священника огласить в воскресенье ваши имена и начнет советоваться с портнихой о фасоне вашего свадебного платья!

Элизабет ненадолго закрыла глаза, остановившись в широком и просторном вестибюле Хепворт-Мэнор. Она только что вышла из гостиной, где миссис Уилсон и Летиция пили чай после ужина и вели многозначительный разговор, касавшийся завтрашней прогулки… Ей хотелось хоть немного побыть одной у себя в спальне. Однако оказалось, что ей снова придется сносить насмешки графа Осборна, пока не удастся придумать благовидный предлог и сбежать.

Она медленно повернулась к нему и едва не ахнула от изумления. После того как граф покинул столовую, он успел снять сюртук и шейный платок и остался в светло-голубом парчовом жилете и белой шелковой рубашке, не застегнутой на шее. В вырезе виднелась золотистая поросль волос, которую Элизабет помнила с тех пор, когда граф был прикован к постели…

Она сложила ладони вместе, чтобы он не заметил, как дрожат у нее руки, а также чтобы удержаться от искушения дотронуться до его золотистых прядей. Затем она несколько раз неглубоко вздохнула и ледяным тоном ответила:

— Милорд, не сомневаюсь, ваши друзья находят вас в высшей степени забавным собеседником. К сожалению, сегодня я особенно невосприимчива к вашим шуткам!

Натаньел прислонился плечом к двери и, прищурившись, оглядел Элизабет. Судя по возбуждению, охватившему его от одного взгляда на ее персиковое платье, оставлявшее открытыми плечи и приоткрывавшее грудь, он понял, что, наверное, выпил слишком много бренди после ужина. Ему вообще не следовало заговаривать с ней! В самом деле, Натаньел не помнил, чтобы напивался до такой степени с армейских дней, когда горький привкус битвы можно было смыть лишь бутылкой превосходного бренди, которую для таких случаев Гейбриел неизменно держал в своем дорожном саквояже.

Сегодня он перебрал, потому что ему пришлось вести битву иного рода; он готов был признать свое поражение и в буквальном смысле упасть к ногам дамы, стоящей перед ним так холодно и неприступно. Элизабет выглядела совершенно очаровательно. Персиковое платье придавало ее коже сливочный оттенок, а губам — перламутрово-розовый, что его чрезвычайно возбуждало. Пламя свечей также выгодно подчеркивало черноту ее кудрей. Он не мог отвести от нее глаз во время ужина.

Теперь губы его презрительно скривились.

— Почему особенно сегодня?

На лице Элизабет появилось еще более раздраженное выражение:

— Потому что вы, боюсь, совершенно неверно истолковали причину, по которой я согласилась завтра кататься с сэром Руфусом!

— В самом деле? — Он удивленно поднял светлые брови.

— Да! — Она решительно сжала губы.

— Может, зайдете ко мне в библиотеку и объясните, что за причина заставила вас передумать? — Он отступил в сторону, словно давая ей пройти.

Элизабет совсем не хотелось ни с кем объясняться, и меньше всех с Натаньелом Торном, который ее смущал! В самом деле, даже домашний вид графа казался ей опасным. Никак нельзя воспользоваться его приглашением и остаться с ним наедине в библиотеке! Даже если… в полном противоречии с ее чувствами и опасениями относительно общества сэра Руфуса Теннанта… даже если рядом с Натаньелом она испытывала искушение, против которого ей было трудно устоять.

— Нет, — чопорно ответила она. — По-моему, вы сейчас… не в том состоянии, чтобы мирно беседовать.

— Я слегка пьян, Элизабет, но это не значит, что я не «в состоянии», — сухо уточнил Натаньел, выпрямляясь. — Заметьте, я сказал «слегка».

— И все же…

— Элизабет, да кто вы такая, в конце концов, — львица или мышь?

Ее синие глаза гневно сверкнули.

— Милорд, по-моему, я ни то и ни другое. Однако я не считаю приличным оставаться наедине с джентльменом в любое время, особенно когда он пьет бренди.

— Дьявольский напиток, да?

— Вовсе нет. — Она нахмурилась, услышав его насмешливый тон. — Могу вам сказать, что мой отец считал бренди панацеей, способной излечить его от всех бед, — пылко продолжала она.

— Как по-вашему, что может сегодня исцелить меня?

Она нахмурилась:

— Понятия не имею!

— В самом деле? — растягивая слова, спросил граф. — Кстати, почему, говоря о своем отце, вы употребили прошедшее время?

Элизабет вспыхнула, поняв, что снова проговорилась, а граф не теряет наблюдательности в любом состоянии.

— Потому, милорд, что мой отец умер!

— Ясно, — негромко ответил он. — Чем же болел ваш отец перед тем, как умер? От чего его должно было исцелить бренди?

Элизабет переступила с ноги на ногу; ей стало не по себе.

— Ему досаждали обычные тревоги отца нескольких дочерей.

— Значит, у вас есть и сестры? — задумчиво протянул Натаньел. Интересно… надо будет подумать над ее словами на досуге. — Старшие или младшие? — отрывисто спросил он.

Элизабет бросила на него настороженный взгляд:

— Милорд, количество и возраст моих сестер или братьев не имеют никакого значения…

— Об этом позвольте судить мне! — ответил он, бросая на Элизабет пламенный взгляд.

— Нет, не позволю! — Она не отвела глаз. — А вот вы позвольте, пожалуйста, мне пройти… Я собиралась лечь спать, когда вы… отвлекли меня разговором.

Натаньел зловеще ухмыльнулся:

— Значит, продолжим разговор в вашей спальне? Не возражаю! И даже наоборот… По-моему, там нам будет гораздо удобнее! — Он выпрямился, очевидно собираясь последовать за ней.

— Я вовсе не это имела в виду! — воскликнула Элизабет, и легкий румянец снова окрасил ее щеки.

Натаньел остановился:

— Итак, Элизабет, библиотека или ваша спальня? Решать вам!

Она глубоко вздохнула:

— Милорд, не понимаю, почему я должна выбирать!

— Значит, библиотека. — Натаньел оглянулся. Мерцание пламени в камине придавало атмосфере интимный оттенок. — А может, все-таки спальня? — Он снова оглядел ее с ног до головы и покосился на лестницу.

Элизабет испугалась:

— Милорд, вы ведете себя неразумно!

— Итак, Элизабет, я предоставил вам выбор! — стальным голосом заявил он. — Как вы решите, так и будет!

Элизабет считала, что граф вовсе не оставил ей выбора; что бы она ни решила, ей придется остаться с ним наедине.

— Библиотека! — провозгласила она, решительно проходя мимо него в полутемную комнату. Она сразу поняла, почему граф снял сюртук и шейный платок: от камина в библиотеке шел жар, да и весенний вечер был теплым.