— К сожалению, сэр Руфус, об этом не может быть и речи…

— Если хотите, можете даже взять с собой проклятущую собачонку, — с явным отвращением продолжал он. Его снисходительность лишь укрепила Элизабет в намерении отказать ему.

— Завтра мне придется помогать прибирать в доме после праздника, — ответила она.

— Для этого у миссис Уилсон есть слуги… — Он резко осекся и сморщился.

— Кажется, вы только что напомнили мне, что я принадлежу к их числу, — ядовито парировала Элизабет. — А теперь мне действительно пора. — Не дожидаясь ответа, она вышла в застекленную дверь, которая вела на открытую террасу, встала около металлической балюстрады и приказала себе глубоко дышать, чтобы не расплакаться.

У нее ничего не получилось.

Какой же все-таки сэр Руфус Теннант самодовольный болван! Как он посмел? Кем он себя вообразил?! Он оскорбил ее, предположив, что… о-ох!

Элизабет была в ярости. Она пылала. Вечер, который начинался так многообещающе, закончился отвратительно. Она дала себе слово отныне больше считаться с чувствами своей горничной Мэри. Нет, она вовсе не считала, что вела себя грубо по отношению к веселой и услужливой девушке, но после того, как она сама две недели играла роль человека зависимого, Элизабет станет больше ценить услуги, оказываемые ей Мэри. Интересно, приходилось ли Мэри терпеть нежелательные знаки внимания и выслушивать оскорбления от людей вроде сэра Руфуса Теннанта?

— Элизабет!

Даже если она не сразу узнала этот хриплый, чувственный голос, можно было догадаться, что он принадлежит Натаньелу Торну. Во всем Девоншире, наверное, только один граф Осборн упорно называл ее полным именем.

А она стояла перед ним и плакала. Слезы унижения жгли ей лицо. Элизабет не сомневалась, что глаза у нее покраснели!

Натаньел, ставший свидетелем перепалки Элизабет с Теннантом и ее поспешного ухода из зала, встревожился, заметив, что она даже не повернулась к нему.

— Элизабет…

— Уходите, милорд! Прошу вас! — дрожащим голосом ответила она.

Натаньел подошел к ней; луна светила так ярко, что он сразу увидел, как побелели костяшки ее пальцев, которыми она крепко держалась за металлические перила. Он разглядел на бледной щеке следы слез. Натаньел нахмурился, взял ее за руки и развернул к себе. Посмотрел на заплаканное лицо и заключил ее в объятия. Возможно, он поступил не самым разумным образом, ведь он и так целый вечер не сводил с нее взгляда! Сейчас ему хотелось лишь одного: утешить ее. Натаньел надеялся, что рядом с ним Элизабет успокоится. Но ее женственная фигура и обворожительный аромат ее волос подействовали на него самым неожиданным образом. Натаньел испытал такое острое физическое возбуждение, что испугался. Если он и дальше будет так прижимать ее к себе, Элизабет вскоре тоже поймет, как сильно он ее хочет!

Он слегка отстранил девушку.

— Что такого сказал или сделал Теннант? Чем он вас так обидел? — властно спросил он.

Элизабет покачала головой:

— Пожалуйста, отпустите меня, тогда я смогу достать из кармана платок. — Она бросила на него умоляющий взгляд. Натаньелу пришлось уступить, потому что он увидел, как в ее синих глазах снова стоят слезы.

— Теннант сделал вам гнусное предложение?

Элизабет сдавленно усмехнулась. Как странно!

— Нет-нет…

— Тогда в чем дело? — нахмурился Натаньел. — Только не говорите «ни в чем», потому что я все равно вам не поверю!

Она судорожно вздохнула и без выражения ответила:

— Мне совершенно все равно, верите вы мне или нет.

— В самом деле? — сухо парировал он. — Тогда мне, возможно, стоит обсудить это с тетушкой.

Элизабет изумленно ахнула:

— Вы этого не сделаете!

— Интересно, как вы мне помешаете? — Он насмешливо поднял брови.

Она бросила на него раздраженный взгляд. Оказывается, его мягкость и снисходительность были лишь игрой ее воображения! Поскольку граф стоял совсем близко, она словно ощущала, как на него накатывают волны неудовольствия. Неожиданно она вздрогнула, сообразив, что они на террасе совсем одни. Другие гости не стремились освежиться на воздухе. Тихая ночь окутала своим покрывалом только их двоих…

Элизабет неловко переступила с ноги на ногу:

— Наверное, нам лучше вернуться в дом.

— Вы никуда не пойдете, пока не скажете, чем Теннант вас обидел, — упрямо настаивал Натаньел, преграждая ей дорогу. Элизабет поняла, что граф не сдастся, пока не узнает, как Теннанту удалось довести ее, всегда такую хладнокровную и стойкую, до слез.

Увидев, что она плачет, Натаньел вдруг почувствовал, как в груди у него что-то сжимается. Одновременно ему страстно захотелось избить неотесанного мужлана, ставшего причиной ее слез.

Элизабет захлопала длинными, шелковистыми ресницами и спросила:

— Милорд, вы в самом деле хотите знать?

Ее вопрос намекал на то, что сам Натаньел каким-то образом имеет отношение к обиде, которую нанес Элизабет Теннант, и ему еще больше захотелось выяснить, что случилось.

— Да, очень хочу, — сквозь зубы процедил он.

— Что ж, будь по-вашему. — Она слегка наклонила голову. — Сэр Руфус выразил свою озабоченность относительно ваших намерений по отношению ко мне, ибо, как он выразился, стоит ему посмотреть на меня, как рядом он видит вас.

— Что значит — относительно моих намерений?!

Услышав его грозный голос, Элизабет печально улыбнулась:

— Судя по словам сэра Руфуса, у него сложилось впечатление, будто вы выбираете себе содержанок из представительниц низших классов.

— Боже правый! — ошеломленно воскликнул граф. — Он в самом деле так сказал?!

— Да. — Элизабет заулыбалась шире, потому что при виде неподдельного изумления графа к ней мало-помалу начало возвращаться чувство юмора.

— Похоже, у него сложилось впечатление, что вы очень скоро попытаетесь предложить мне занять место вашей содержанки, поскольку я в вашем вкусе.

Натаньел вспомнил, что совсем недавно действительно размышлял на эту тему. Судя же по тому, как сильно он возбудился, ненадолго сжав Элизабет в объятиях, он вполне мог бы обойтись без бестактных замечаний Теннанта!

Прищурившись, он в упор посмотрел на Элизабет:

— А вы что об этом думаете?

Она недоверчиво усмехнулась:

— Разумеется, я заверила его, что об этом не может быть и речи!

Разумеется. Жаль, что сам Натаньел проявил такую нерешительность! Он не сомневался, что его влечет к юной красавице, как и в том, что не имеет права испытывать к ней никакого влечения, учитывая ее положение в тетушкином доме. Но, наблюдая за ней весь вечер и невольно все больше пленяясь ее чувственным изяществом во время танцев, заметив, как она без груда очаровывала всех гостей мужского пола, он снова начал задаваться вопросом: не стоит ли предложить Элизабет покинуть теперешнее место? Он мог бы снять для нее дом в каком-нибудь фешенебельном районе Лондона и навещать ее всякий раз, как придет охота… Учитывая, как сильно он возбудился, ненадолго прижав ее к себе, такое желание, несомненно, будет возникать у него очень часто, особенно в первое время!

Однако теперь, после неуклюжего вмешательства Теннанта, он, разумеется, не заикнется ни о чем подобном! А может, Теннант и сам собирался сделать Элизабет такое предложение?

— Что с вами? — Элизабет бросила на него настороженный взгляд.

Натаньел вздохнул.

— Надеюсь, вы понимаете, почему Теннант высказал такое предположение? — спросил он.

Элизабет была не настолько наивной, чтобы не понимать истинную причину неуклюжего поведения сэра Руфуса. Но если он думал приблизиться к ней, сыграв роль ее защитника таким прямым и грубым образом, как сегодня, он будет страшно разочарован. Настоящий джентльмен не имеет права обсуждать подобные вопросы с незамужней молодой леди, каким бы низким ни казалось ему ее положение.

Она тряхнула головой:

— Я вовсе не отвечаю сэру Руфусу взаимностью!

— Значит, если он предложит вам руку и сердце, вы ответите отказом?

— Да. — Элизабет с трудом удалось удержаться, чтобы не вздрогнуть от отвращения при одной мысли о браке с таким человеком, как сэр Руфус Теннант.

— Приятно слышать, — с явным облегчением произнес Натаньел.

— В самом деле? — Элизабет метнула на него любопытный взгляд. — Почему?

Он еще несколько долгих секунд мрачно смотрел на нее, а затем уклончиво ответил:

— Неужели вам в самом деле хочется провести остаток своих дней в сельской глуши?

Элизабет с большим трудом удержалась от улыбки. С самого рождения она жила именно в сельской глуши!

— Здесь, в Девоншире, очень красиво. — Она пожала плечами.

— Вряд ли местные красоты будут так же привлекать вас, если вы станете женой напыщенного и самодовольного болвана вроде Теннанта. — Губы Натаньела скривились в презрительной улыбке.

— Возможно, не все находят сэра Руфуса таким же… докучливым, как мы? — заметила Элизабет, желая казаться беспристрастной.

— Сомневаюсь, особенно если вспомнить, что в тридцать восемь лет он все еще не женат, — отрывисто ответил Натаньел, которому все больше хотелось еще до конца сегодняшнего вечера серьезно побеседовать с названным джентльменом об Элизабет Томпсон.

— Может быть, он сам не хочет вступать в брак? — предположила Элизабет.

— Может быть.

Элизабет бросила на него задумчивый взгляд:

— Вы говорите так, словно вам известно, почему он не хочет жениться!

Натаньел покачал головой:

— Я не настолько хорошо знаком с Теннантом и потому не могу судить о том, что он хочет и чего не хочет. Просто, по-моему, странно, что сэр Руфус, представительный мужчина и состоятельный землевладелец, еще не женат, хотя ему исполнилось уже тридцать восемь лет!