«Как они элегантны!» – думала Ола. Экипажи сияли, лошади блестели, кучерá с горделивым видом восседали на козлах. Дамы под летними зонтиками сверкали драгоценностями.

Среди них было много молодых девиц, катавшихся под присмотром матерей, знавших совершенно точно место и время, где показаться, чтобы возможные поклонники с достаточным количеством денег и подходящим положением в обществе могли их увидеть и решить, стоит ли делать на них ставку. Это явно была одна грань того, что герцог называл «ярмаркой невест».

Некоторые из мамаш махали ему и надменно командовали своим кучерам остановиться, после чего герцогу ничего не оставалось, кроме как подъезжать к ним и представлять «фрейлейн Шмидт», чья красота привлекала встревоженные взгляды женщин и восхищенные взоры мужчин.

Одна из карет была занята графиней Селборн с двумя дочерьми. Ее сын Гилберт ехал верхом за ними. Графиня практически присвоила себе герцога, и Оле уже начало казаться, будто они никогда от нее не отделаются, но тут ей в голову пришла спасительная мысль – начать отчаянно флиртовать с Гилбертом. После этого герцог быстро попрощался с графиней и отвел Олу в сторону.

– Он мот, – несколько раздраженным голосом произнес Джон, когда они ехали в сторону Роттен Роу. – Не тратьте на него время.

– Я не тратила на него время, – прыснула девушка. – Но таким образом я заставила вас что-нибудь сделать.

– То есть вы намеренно… – Он запнулся, изумленно глядя на нее. Она открыто смеялась над ним.

– Ну конечно! – ответила Ола.

– Чтоб меня… Я должен был догадаться.

– Так это и была ваша ярмарка невест?

– Часть ее. В основном все происходит на балах, естественно. Ах, как бы мне хотелось сопроводить вас на бал во дворце. Мне бы завидовал каждый мужчина, и я бы представил вас королеве.

– Нет, это невозможно, – быстро возразила Ола. – Для меня достаточно увидеть ее в карете. Она будет ехать по этой дороге?

– Да, иной раз она ездит здесь. А вот и Роттен Роу.

Они выехали на широкую аллею, где верхом на породистых лошадях уже прогуливались знатные наездники.

«Как приятно быть принцессой, – подумала Ола, – хоть мне и следует притворяться, что я не принцесса. Впрочем, это положение наверняка имеет также свои минусы. Если бы я была настоящей принцессой, меня бы постоянно сопровождали и я не смогла бы так свободно кататься наедине с ним».

– Почему вы сегодня не работаете? – спросила девушка у герцога.

– Прогуливаю, – улыбнулся он. – Я должен был каких-то гостей отвести в Британский музей, но, поскольку сам бывал там уже раз сто, мне удалось вместо себя послать одного из конюших[3].

– Очень любезно с его стороны, что он согласился на это, – заметила Ола.

– Мне пришлось пообещать взять его с собой на охоту, когда начнется сезон, – сказал герцог. – Он любит гостить в моем загородном поместье, поэтому сразу согласился.

– Расскажите об этом поместье, – попросила Ола. – Как оно называется?

– Камборн-парк. Оно принадлежит моей семье уже больше пятисот лет, им владели двенадцать поколений моих предков. Оно немного похоже на замок.

– У него есть башни?

– Да, у него есть башни и башенки. А еще в нем есть арсенал, где на стенах геометрическими узорами развешены мечи и пистолеты, а по углам стоят рыцарские доспехи. В детстве я и двое моих младших братьев любили играть там в прятки. Мы прятались за этими доспехами и как-то раз перевернули одну стойку. Грохот стоял такой, что было слышно в дальнем конце замка. Отец пришел в ярость.

– Двое братьев, – завистливо произнесла Ола. – И вы, кажется, говорили, у вас еще две сестры. Как мило. Быть единственным ребенком в семье очень грустно.

Девушка размышляла о себе и несколько опешила, когда он сказал:

– Так что, в Олтенице нет других принцесс и принцев?

– Нет, – ответила она. – Я всю жизнь одна. У вас всегда было с кем играть, и я завидую вам.

– Мы дрались так же часто, как играли, – вспомнил герцог и усмехнулся. – Я больше любил развлекаться с детьми дворни. Они придумывали самые веселые шалости и каверзы.

– О да, не сомневаюсь, что это так, – сказала Ола.

Беседуя, они не спеша ехали по Роттен Роу, и герцог не забывал раскланиваться с проезжавшими мимо знакомыми. Все они бросали заинтересованные взгляды на Олу, а несколько юных леди приветствовали его так, что он не мог не остановиться.

Этого требовали обычные правила приличия, но Ола почувствовала: герцога заставляла рисоваться перед ними не только вежливость.

Все было, конечно же, в рамках приличия, поскольку происходило на глазах братьев и отцов дам, однако девушке было немного неприятно видеть, какое удовольствие от этого получает Джон.

В одну из редких минут, когда они остались одни, Ола произнесла:

– Хм!

– Что, простите?

– Я сказала «хм»! И это должно было прозвучать язвительно. Вчера вы едва не заставили меня рыдать над рассказом о своих злоключениях на ярмарке невест. Я думала: бедный, как он страдает от постоянного внимания настырных женщин! Но сейчас я вот что вам скажу, сударь: на самом деле вы будете больше страдать, если ни одна женщина не обратит на вас ни малейшего внимания. И поделом вам!

Герцог зашелся смехом.

– Вы ошибаетесь, сударыня. Честное слово, ошибаетесь! – сказал он.

– Я знаю, что не ошибаюсь. Вы – прожженный ловелас – заманиваете мотыльков на свой огонек, чем и наслаждаетесь.

– Это всего лишь способ выживания, не больше. До тех пор, пока вокруг меня столько женщин, я в безопасности, потому что так ни одна не сможет сказать, будто я уделяю ей особое внимание. Я придумал такой способ несколько лет назад, когда был еще почти мальчишкой, а мои родители уже начали сводить меня с «подходящими» невестами. У меня не было ни малейшего желания обзаводиться наследником. Я даже влюбляться не хотел. Я видел в том лишь неудобства.

– Какие же?

– Какие? Да то, что меня повесят, выпотрошат и четвертуют, – ответил герцог. – Когда женишься, ты уже не можешь ходить, куда тебе заблагорассудится, и наслаждаться жизнью, как прежде. Если ты это сделаешь, то кому-то причинишь боль, просто тем, что ты не рядом.

– Другими словами, – сказала Ола, – вы не хотите оказаться связанным и поэтому не женитесь.

– Это правда, но до тех пор, пока я не полюблю так, что все остальное перестанет иметь значение, – ответил герцог.

– А поскольку вы избегаете любви, то обречены на холостяцкую жизнь, – будничным тоном промолвила Ола. – Я не говорю «на одинокую», потому что вы явно не будете страдать от одиночества, однако это будет жизнь без любви.

Герцог минуту обдумывал ее слова.

– В моей жизни были женщины, конечно, – наконец сказал он, – но они ничего для меня не значили. Расставаясь с ними, я их без труда забывал.

У Олы перехватило дыхание. Девушка знала, что ей уготована та же судьба.

Поскольку Джон больше никогда ее не увидит, очень скоро она выветрится из его воспоминаний.

Потом он продолжил:

– Я говорю о себе таком, каким был тогда. Поверите ли…

– Эй, Камборн!

Герцог негромко пробормотал что-то не очень вежливое, когда к ним без приглашения приблизился мужчина средних лет в военной форме. Ола тоже подумала, что встреча эта произошла в самое неподходящее время.

– Ну-ка, представьте меня, – жизнерадостно потребовал незнакомец, сдергивая с головы шляпу и кланяясь Оле. Она в ответ вежливо кивнула.

– Фрейлейн, позвольте представить – генерал Редбридж. Сэр, знакомьтесь – фрейлейн Клара Шмидт.

Ола протянула генералу затянутую в перчатку руку, и тот низко склонился над ней. Несмотря на всю свою неопытность, девушка без труда распознала в нем повесу.

Герцог об этом, скорее всего, тоже подумал, потому что он явно забеспокоился, когда генерал разразился потоком довольно смелых комплиментов. Ола же только рассмеялась, не воспринимая его слова всерьез.

– Прошу нас простить, генерал, – наконец не выдержал герцог. – Фрейлейн Шмидт нужно успеть на встречу.

– Вы обманщик, – сказала Ола, когда они продолжили путь. – Нет у меня никакой встречи.

– Есть. Со мной. Но не тут, потому что в этом месте слишком людно. Давайте окончим прогулку, после чего я отвезу вас обратно в гостиницу, чтобы вы переоделись.

– И куда мы пойдем? – с интересом спросила она.

– Сначала я отведу вас на ланч, а потом займемся, чем захотите. Не желаете ли пройтись по магазинам? Оборки, ленточки?..

– О нет! По магазинам я походить всегда успею. Больше всего мне хочется… – Ола сделала глубокий вдох, не догадываясь, что выглядит как ребенок с большими, чистыми глазами и что от этого вида сердце герцога наполнилось непривычной для него нежностью.

– Скажите, – промолвил он. – Назовите любое ваше желание.

– Мне хочется покататься на подземке.

– Что? – опешил Джон. – Вы никогда…

– Олтеница, по сравнению с Англией, – маленькая отсталая страна, – поспешила пояснить девушка. – Но мы там слышим обо всех чудесах, которых здесь так много, и, когда я вернусь, меня будут расспрашивать обо всем.

– Прекрасно. Значит, туда мы и пойдем.

К «Империалу» они приехали в чудесном настроении, там герцог ее оставил, пообещав вернуться через час. В течение этого часа Ола и Грета оживленно сравнивали достоинства синего бомбазинового[4] прогулочного платья с зеленым бархатным.

Мнение Олы возобладало, и в указанное время она спустилась по лестнице в синем платье, которое дополняли маленькая шляпка с черным пером на боку, а также изящные черные кожаные сапожки.

Глаза герцога выдали его восхищение. Улыбнувшись, он взял ее за руку и вывел к дожидавшемуся экипажу.

На сей раз это была не его карета, а кэб, который Джон взял на улице. У Олы такой факт вызвал настоящий восторг. В Бен Торраке кэбов не было.

– Наверное, это чудесно, когда можно вот так, запросто, взять экипаж и ехать, куда тебе нужно, – восхищенно произнесла она.