Барбара Картленд - Опасное притяжение

– Грета, нужно перестать воспринимать его как друга. Все это время я думала, он… – Голос девушки задрожал, но она заставила себя продолжить. – Все это время он докладывал этому ужасному человеку обо всем, что мы делали и о чем разговаривали.

– Но нельзя его винить за это, – рассудительно заметила Грета. – Если он с самого начала подозревал в вас самозванку, то не мог поступить иначе!

– Не знаю. Просто когда я думаю о том, что он говорил мне, а я говорила ему…

– Вы мне так и не рассказали о случившемся в тот вечер, когда вы в первый раз ушли с ним, – с надеждой в голосе напомнила Грета.

Ола, вздохнув, ответила:

– Сейчас это не имеет значения. С прошлым покончено. Давайте лучше подумаем, что нам надеть.

– А нужно ли ехать с вами? Не лучше ли вам с ним побыть вдвоем?

– И оставить вас здесь дрожать от каждого стука в дверь? Я помню, как вы волновались.

– То было раньше. Сейчас, когда мы находимся под защитой герцога, нам нечего бояться. Я знаю, вы с ним уже не друзья, но ему, хочешь не хочешь, придется защищать нас, дабы не прогневать королеву. Я с радостью останусь здесь, чтобы вы могли поговорить с глазу на глаз и во всем разобраться.

– Я – принцесса, – сказала Ола. – Я не выезжаю без фрейлины.

Когда она произнесла эти слова, на ее лице появилось упрямое выражение, которого Грета никогда раньше не замечала. Ола словно превратилась в другого человека.

Ровно в три герцог встретил их внизу, поклонившись Оле и галантно приветствовав Грету. Хоть он и не хотел, чтобы она с ними ехала, его добрая натура не позволила ему показать это.

Впрочем, он начал чувствовать, что, поскольку Ола не собирается смягчаться по отношению к нему, третий будет совсем не лишним.

По дороге к Гайд-парку герцог сказал:

– До завтрашнего вечера вам обеим нужно многое узнать и запомнить. Вы должны понимать, чем живет Олтеница, потому что если кто-нибудь уличит вас, то произойдет катастрофа. К примеру, вы должны знать о порте Ризена на берегу Эгейского моря, это основной источник доходов страны.

– Вы хотите сказать, она имеет выход к морю? – усмехнулась Ола, вспомнив свой промах.

– Да, ваше высочество. Кстати, я предполагаю, что ваше путешествие началось именно в этом порту.

– Ах да, – согласилась она. – Припоминаю, что рассказывала вам об этом.

– Рассказывали. Кажется, вы еще упоминали, что ваш брат Пиерс и ваша сестра Людмила пришли проводить вас, после чего вернулись домой в замок Холлентот.

А Ола уверяла, что она единственный ребенок в семье!

Хоть герцог и говорил девушке, будто с самого начала раскусил ее, но по-настоящему она поняла это лишь сейчас.

Ола до того была уверена в невинности затеянной, как ей казалось, игры, что, даже не догадываясь о том, какие могучие силы ополчились против нее, продолжала блефовать напропалую, из-за чего теперь чувствовала себя ужасно глупо.

Девушка обвиняла Джона в том, что он предал ее, отдав в руки Дансона, однако истина была в тысячу раз хуже.

Как, должно быть, он смеялся над ней!

Пока Ола теряла голову от мужчины, который казался таким очаровательным и сердечным, Джон, наверное, втайне насмехался над ней.

Как вынести подобный позор? Что угодно, лишь бы не насмешка.

Она закрыла глаза от захлестнувшей ее боли. Открыв их, девушка посмотрела на Джона с холодным достоинством. Только так она сможет это выдержать.

– Разумеется, они пришли меня проводить, – сказала Ола, – после чего вернулись в замок, который в скором времени окружили русские солдаты. Там они до сих пор и остаются.

– Откуда у вас эти сведения? – быстро спросил герцог. – Это произошло после того, как вы уплыли?

– Вы сами мне об этом рассказали, – ответила она. – Когда я прибыла сюда, вы сообщили мне о беде, постигшей мою страну.

– И посоветовал вам оставаться здесь в безопасности, а не поддаваться естественному побуждению вернуться домой, чтобы помочь своей семье и соотечественникам, – добавил он.

– Да, так все и было. Я поняла, что принесу гораздо больше пользы, если останусь здесь и попрошу о помощи ее величество.

– Правильно.

– Но постойте! Как вы узнали о том, что случилось с моей семьей?

– Там работают наши шпионы, они присылают сведения в определенные учреждения.

– Ах да! – Ола сделала вид, что вспоминает. – Сэр Бернард Дансон – просто профессионал.

– Сэр Бернард Дансон – амбициозный человек, – процедил герцог. – Из-за этого он иногда делает поспешные выводы.

– Но действует он, конечно, на основании сведений, которые ему подают, – сладким голоском промолвила Ола. – И многое, несомненно, зависит от того, как ему эти сведения преподносят.

После минуты едкого молчания герцог сказал:

– Позвольте спросить, ваше высочество, вы вкладывали какой-то конкретный смысл в это замечание?

«Принцесса» обратила на герцога величавый взор.

– Скажем просто, что он, возможно, не единственный человек, склонный к преувеличениям.

После этого не было произнесено ни слова до тех пор, пока Джон не вернул Олу и Грету в гостиницу и бесцветным голосом не сообщил, что заедет за ними в семь.

– Сегодня вечером я вас займу чем-то особенным. Я отведу вас в театр, – объяснил герцог. – Леди Краслер, вы часто бываете в театре?

– Ни разу не была, – восторженно произнесла Грета.

– В таком случае, уверен, вы получите истинное удовольствие. Всего доброго, ваше высочество.

Чувствуя бурю в душе, Ола поднялась по лестнице. У нее было желание поймать Грету на слове и поехать без нее, но на сей раз именно Джон сделал это невозможным, и у девушки появилось подозрение, что поступил он так нарочно.

Теперь уже ему не хотелось оставаться с ней один на один.

Грету возможность впервые в жизни увидеть театр привела в такой восторг, что Ола решила не омрачать ей праздник и даже попыталась ввести себя в настроение, соответствующее событию.

Они помогли друг другу одеться, ибо теперь у Греты появилась возможность облачиться в одно из шелковых платьев, которые Ола купила ей в первый день.

Для себя Ола выбрала бледно-желтое платье, драматично сглаживавшее огонь ее рыжих волос. Однако подобрать к нему украшения оказалось не так-то просто.

Украшения матери все были высокого качества и до сих пор казались вполне подходящими, но алмазная диадема, которую ей дала на время леди Кэдуик, являлась украшением совсем другого уровня. Ола поняла, что именно так должны одеваться члены королевских семей, но не могла себе этого позволить.

– К платью такого цвета нельзя надевать жемчуг, – сказала девушка. – Мне нужно что-то потеплее.

– У вас есть еще гранаты, – с сомнением в голосе произнесла Грета. – Хотя гранаты никогда не сравнятся с алмазами.

Ола, скорчив гримаску, ответила:

– Да. Гранаты. О боже!

Раздался стук в дверь. Грета пошла открывать, и Ола, услышав голос герцога, поспешила выйти из комнаты.

Белоснежный фрак, плащ с малиновой подкладкой – Джон выглядел изумительно.

Он поклонился.

– Простите, что я пришел так рано, ваше высочество, – сказал герцог, – но мне хотелось, чтобы вы взглянули на это. Думаю, они вам подойдут.

В руках он держал черную бархатную коробку – такую, в каких обычно носят драгоценности, только большего размера.

Женщины изумленно воззрились на Джона, а он поставил коробку на стол и открыл ее.

Ола с Гретой ахнули. Внутри лежал комплект изумрудных и бриллиантовых украшений, восхитительнее которых им еще не доводилось видеть: тиара, тяжелое двойное ожерелье, серьги, браслет и кольцо. Все это даже нельзя было назвать просто красивым или дорогим. Тут больше подходили другие слова: «роскошно», «великолепно», «сказочно», «необычно».

Это были украшения, достойные принцессы.

– Я угадал, – заметил герцог. – С этим платьем они будут смотреться идеально.

– Но… откуда они? – выдохнула Ола.

– Украшения принадлежат моему роду.

– Значит, я не могу их надеть, – тут же сказала Ола. – Наверняка они хорошо известны, их сразу узнают.

– Вовсе нет. Моя мать надевала их лишь однажды, тридцать лет назад. С тех пор ни одна женщина не носила эти украшения. До сих пор они хранились в банковском сейфе. Даю слово, их никто не узнает.

Изумруды и бриллианты соблазнительно искрились и блестели.

– Очень важно, чтобы вы появились в них, – твердо произнес герцог.

Пока Ола продолжала сомневаться, он взял колье и подошел к девушке сзади. Он был на восемь дюймов выше Олы, и ему не составило труда приложить украшение к ее шее. Девушка кожей ощутила легкое прикосновение его пальцев, потом – холод колье.

Герцог отступил назад, приглашая Грету надеть Оле серьги, тиару и браслет.

Из зеркала на Олу смотрела поистине великолепная женщина.

Она медленно встала и прошлась по комнате, привыкая к весу украшений. Почувствовав себя немного увереннее, девушка повернулась.

Герцог наблюдал за ней со странным выражением лица, которого она не поняла.

– Не каждая женщина может носить роскошные украшения, но вам они к лицу, – заметил Джон.

– Думаете, они помогут мне убедительнее сыграть мою роль? – спросила Ола.

Он встрепенулся, как будто вырываясь из объятий сна.

– Вашу роль… Да, правильно. Вы исполните свою роль идеально, не сомневаюсь. Итак, леди, едем?

По дороге герцог рассказал, что они едут в театр «Савой» на «Принцессу Иду» Гилберта и Салливана[6].

– Это комическая опера, – пояснил Джон, – о принцессе, которая понимает, что не хочет выходить замуж, поэтому основывает женский колледж для дам, настроенных так же, и прячется там от мира.

– Зачем ей это понадобилось? – возмущенно осведомилась Грета.

Герцог улыбнулся.

– Такой поступок вынуждает принца пуститься на поиски девушки и добиваться ее руки.