— Восхитительное платье, мисс Дирборн! Нет-нет, в самом деле! Если бы я решилась однажды совершить прогулку на этих модных сейчас воздушных шарах, я, пожалуй, рискнула бы и сама надеть такую… как бы поточнее сказать? — Она на мгновение задумалась, подыскивая слово, а затем рассмеялась: — Такую необычную модель.

Мисс Саттон поспешно упорхнула прочь, а Элли покраснела. Неужели она и в самом деле выглядит настолько нелепо, что ей в этом платье впору только на воздушном шаре летать? Она с треском развернула свой веер и сердито посмотрела в спину удаляющейся мисс Саттон.

Появился лорд Барроу, откашлялся, осмотрел, внутренне содрогаясь, наряд Элли и постарался выдавить из себя улыбку.

— Я оставил для вас стул, мисс Дирборн.

Затем он учтиво проводил леди Вудкотт с дочерью и племянницей к роскошному порталу, возле которого были расставлены стулья. По дороге Элли присматривалась к лорду Барроу и своей кузине, размышляя о том, как бы ей свести их поближе. Сегодня лорд Барроу ехал на бал в одной карете с ними, и всю дорогу от Гросвенор-сквер до Кинг-стрит Фанни не сводила с него глаз. Она весело хохотала над бородатыми анекдотами и скучными шутками, которыми он потчевал их, чтобы скрасить путешествие. Самой же Элли было скучно и вовсе не смешно.

Фанни уселась рядом с матерью, чинно сложила руки на коленях, и тут Элли пришла в голову неожиданная идея. Она задержала лорда Барроу и, понизив голос, сказала:

— Я не могла говорить в присутствии Фанни, но теперь хочу предупредить вас: она сегодня не в духе.

Лорд Барроу был заметно обескуражен.

— Что? Да нет, это какая-то ошибка. Мне кажется, она весела и вполне счастлива. Смеялась всю дорогу, пока мы ехали…

Элли наклонилась к нему ближе и зашептала почти в самое ухо барона:

— Просто вы ее плохо знаете. А поскольку я-то знаю ее гораздо лучше, то скажу вам прямо: она хандрит. С ней такое бывает время от времени.

Элли решила, что если это и не совсем правда, то не так уж и далеко от нее.

— Неужели? — Лорд Барроу поднял свой лорнет, полюбовался тем, как Фанни весело смеется, и недоверчиво покачал головой. — И кто бы мог подумать!

— О, она так воспитанна, что ни за что не покажет своих истинных чувств. Тем более на людях.

— Но откуда вы взяли, что она несчастна? Выглядит такой веселой…

Элли понимающе кивнула:

— Я догадываюсь об этом по многим признакам. Например, по тому, как она держит свой веер. Если так, как сейчас, — значит, точно чувствует себя несчастной. А видите, как она опустила глаза? Нет-нет, не смотрите на нее так пристально: она поймет, что мы говорим о ней, и начнет смеяться веселее прежнего. О! Видите? Она заметила, что мы смотрим на нее, и заулыбалась. Видите, как весело она смеется? Все, поздно. Теперь она нарочно будет смеяться весь вечер…

— В самом деле? Какая неприятность. А помочь ей ничем нельзя?

Отличный вопрос! Тот самый, которого ждала Элли. Она сделала вид, что задумалась, и наконец ответила:

— Не знаю, право, лорд Барроу, однако я заметила, что, когда Фанни находится в таком расположении духа, ее может весьма утешить разговор с каким-нибудь приятным джентльменом. Особенно если тот знает множество интересных историй и умеет их рассказывать. Ну как вы, например.

Лорд Барроу решительно кивнул:

— Я знаю, что нам нужно сделать!

Элли широко раскрыла глаза. Неужели ей удалось так быстро добиться желаемого? Она благодарно улыбнулась барону и повернулась к леди Вудкотт и Фанни, уверенная в том, что они сейчас направятся именно туда. Однако Барроу неожиданно взял Элли под локоть и повел совершенно в другую сторону, к компании стоявших в отдалении молодых людей.

— Я познакомлю ее с кем-нибудь из этих юных джентльменов, — заявил он. — И это будет самым правильным!

Элли представляла себе все несколько иначе, но отступать было поздно. Она бесстрашно поприветствовала пятерых юношей — довольно развязных на вид, нужно заметить. Трое из них немедленно пригласили Элли на танец. Она мило улыбнулась, сказала, что это чрезвычайно любезно с их стороны, и напомнила лорду Барроу, для чего они сюда пришли. Барон — добрая душа! — тут же облюбовал одного из молодых джентльменов и повел его знакомиться с Фанни. Оставшиеся тут же вступили между собой в соревнование — совсем как молодые олени перед самкой — и принялись наперебой засыпать Элли двусмысленными комплиментами. Они отпускали такие замечания по поводу ее наряда, что Элли искренне пожалела о том, что одета так изысканно и соблазнительно.

Затем последовали три танца подряд, и Элли закружилась так, что едва не потеряла свои туфельки. Зато когда все закончилось, она с гордостью подумала, что поработала на славу, пытаясь устроить судьбу своей кузины. Но стоило Элли перевести дух, ее плеча снова коснулась чья-то робкая рука. Не поворачивая головы, в полной уверенности, что за ее спиной стоит очередной не теряющий надежды партнер, она воскликнула:

— О нет! Я устала! Этот танец я не танцую!

Однако джентльмен, стоявший сзади, оказался настойчивым. Он положил на плечи Элли вторую руку и повернул девушку лицом к себе.

— Джордж! Это ты! — облегченно вздохнула Элли. — Слава богу… Ты даже представить себе не можешь, как я рада увидеть тебя. Потанцуй со мной!

— Но ты же сама сказала, что устала.

— Только от партнеров, которые пытаются шутить, не обладая чувством юмора, и нещадно наступают на ноги. Я чуть туфли не потеряла. — Она дружески, открыто улыбнулась кузену. — Я не видела тебя несколько дней. Ты снова ездил в Хэмпстед? Точно! В Хэмпстед! — Она захлопала в ладоши. — Ты ездил в Кент и привез мамины бриллианты, да?

Странная тень пробежала по лицу Джорджа, но он быстро взял себя в руки и усмехнулся.

— А что, ты уже раздобыла все три табакерки? Не могу поверить. Ты должна показать их мне! — Он посмотрел на огорченное лицо Элли и продолжил уже откровенно саркастически: — Ах, ну да, ведь прошло три дня, а ты собиралась уложиться именно в этот срок. Как же я мог забыть! Жаль. Я так надеялся выиграть это пари — и твою руку. Но что поделаешь… Только боюсь, что тебе придется немного обождать: у меня еще нет тех бриллиантов.

Элли укоризненно покачала головой:

— Ты прекрасно знаешь, что у меня нет табакерок. Точнее, есть, но только одна…

— Табакерка Барроу не в счет.

Элли вздохнула:

— Я знаю. Слушай, давай забудем на время о пари. Лучше пригласи меня на вальс. Это, конечно, неприлично, когда девушка сама напрашивается…

— Но еще неприличнее, когда джентльмен не догадывается пригласить девушку первым.

— Очень верно подмечено, Джордж!

Элли вспомнила, как они вместе с Джорджем самозабвенно играли в войну среди вишневых деревьев в их саду, как прятались от дождя в заброшенных сараях…

Когда же она упустила, просмотрела его?

Джордж танцевал широко, легко, уверенно положив руку на спину Элли. Ведь именно он научил ее в свое время танцевать этот танец — вальс… Элли заглянула в карие глаза Джорджа — смеющиеся, слегка подернутые мечтательной дымкой — и подумала, что он, несмотря ни на что, в глубине души остался романтиком. Почитатель Байрона, байроновский тип… Он двигался в танце, может быть, и не так грациозно, как Равенворт, но, во всяком случае, точно знал фигуры, шаги и повороты и не наступал на ноги, как предыдущие партнеры.

Сравнивая танцевальное мастерство Джорджа с мастерством Равенворта, Элли невольно вернулась мыслями к утреннему письму, а затем — и к недавнему случаю на Нью-Бонд-стрит. Она вновь в мельчайших деталях вспомнила те ужасные минуты. Как бесстрашно Равенворт бросился навстречу взбесившейся лошади, сколько силы оказалось в его руках, способных остановить несущийся экипаж. А потом, когда нужно было позаботиться о раненом мальчике, какие глубокие складки неожиданно прорезали его лицо, каким жестким, командным, властным стал его голос… До чего удивительно было обнаружить все это в таком изнеженном создании, в лондонском Законодателе Мод!

Элли тряхнула головой. Неужели этот мужественный человек и назойливый персонаж ее ночных кошмаров — одно и то же лицо?

От раздумий ее отвлек голос Джорджа:

— Все думаешь о своем… как ты его назвала? Ах, да, о своем чучеле?

— О-о-о, — растерянно протянула Элли: ей стало неловко, что она совсем позабыла про кузена.

Джордж рассмеялся:

— Не смущайся, дорогая. Я настолько изучил тебя, что мне не составляет труда читать твои мысли. Лучше посмотри-ка вон туда.

Он кивнул в сторону одного из молодых людей, и Элли обернулась. Да, посмотреть там было на что. Юный джентльмен был облачен в сюртук ядовито-зеленого цвета, невозможно утянутый в талии, но зато с огромными, набитыми ватой плечами. На ногах у него были короткие розовые атласные брюки, из-под которых виднелись носки цвета болотной тины; на уродливых, нелепых башмаках красовались блестящие камешки. Шею юнца, неимоверно гордого своим нарядом, стягивал платок — такой ширины, что его обладатель едва мог повернуть голову.

— Вот это настоящее чучело, дорогая кузина! — Джордж мысленно представил себе Равенворта, обычно одетого в элегантный черный сюртук, белоснежный жилет и белые же, прекрасно сшитые брюки, и добавил: — Нет, твой враг — просто образец совершенства.

И на этот раз Элли откликнулась коротким «О!», только уже не растерянным, а понимающим.

— Точно, точно, — подтвердил Джордж.

Элли ничего не ответила. Ей очень хотелось разобраться в своих чувствах, проанализировать изменяющееся отношение к Равенворту, но она отвлеклась, заметив озабоченность, появившуюся в глазах Джорджа, Элли проследила за его взглядом и увидела лорда Крессинга, который вежливо поклонился им обоим.

— Лорд Крессинг твой близкий друг, не так ли?

Джордж стрельнул глазами по сторонам и коротко кивнул.

— Любопытный человек, — заметила Элли, приподняв бровь.

— Эй, послушай! Не вздумай влюбиться в него!