Он приветливо кивнул портье за стойкой и провел меня по лестнице на второй этаж. Его комната была большой и комфортабельно обставленной, с огромной кроватью в углу, шкафом и низеньким столиком, на котором стоял поднос с бутылкой и двумя бокалами, перед газовым камином стояло несколько мягких кресел. Мужчина сразу же подошел к подносу с напитками.

– Тебе стоит выпить немного бренди, – сказал он. Я села в одно из кресел, и он протянул мне бокал.

– Мне что-то не хочется пить.

– Нет? Но ведь это всего-навсего маленький бокал, а тебе надо согреться. Сделай несколько глотков, вот и все, ты же не обязана пить до дна. А сейчас скажи мне, где живет твой Гастон?

– Что? А, Гастон. Он живет… далеко от Парижа. В… в Лионе.

– Лион! – Пожилой мужчина улыбнулся. – Какое совпадение. Возможно, я когда-нибудь даже покупал его седла.

Секунду я смотрела на него в растерянности, пока не вспомнила, что, по моим словам, Гастон был шорником.

– О да, седла. Это отличные седла, очень красивые.

– Не сомневаюсь. А где же именно он живет в Лионе?

– Не знаю, – сказала я и поднесла бокал к губам. У бренди был отвратительный вкус, и мое горло обожгло, как огнем, однако я все же немного согрелась. – Я никогда не была у него дома.

– Боже мой, он путешествует в Париж только для того, чтобы встретиться с тобой в церкви, – восхитился мой собеседник. – Какая необыкновенная преданность! – Он рассмеялся, и я слабо улыбнулась в ответ. – Тебе стало теплее, дорогая? Вот, выпей еще немного бренди, совсем чуть-чуть. Оно так помогает при простуде. Моя дочь пьет его каждый вечер перед сном, чтобы лучше спалось. Ну, я думаю, ты хочешь как можно быстрее поехать в Лион. Я бы взял тебя, но не могу сейчас покинуть Париж. Дела, ты же понимаешь. Возможно, в этой гостинице для тебя найдется свободная комната, и ты поживешь пока здесь, подальше от всех, в том числе и твоего отца. Здесь ты будешь в безопасности, а когда я закончу свои дела, мы вместе поедем в Лион.

– Да, – рассеянно согласилась я, – вы очень хорошо придумали. – У меня в желудке внезапно громко заурчало. – О, я так голодна. Вы сказали, что мы можем здесь поужинать?

– Разумеется! Какой я забывчивый! Я спущусь вниз и сделаю заказ. Мы поедим в номере – намного уютнее, чем внизу, в ресторане. Что бы ты хотела? Может, филе барашка и немного бордо?

– Не надо вина, лучше чай, – ответила я, заставив себя мило улыбнуться. Я чувствовала страшную усталость и голод и еле сдерживалась, чтобы не поторопить его. – Спасибо.

– Отлично. Я сейчас вернусь.

Он вышел. Я побродила по комнате, которая казалась мне теперь какой-то странной, как будто нежилой. Я открыла верхний ящик комода. Он был пуст. Так же, как и другие ящики. Я заглянула под кровать. Ни чемодана, ни саквояжа.

– Что-то ищете, мадемуазель?

Я быстро выпрямилась. Хозяин комнаты вошел, закрыв за собой дверь, повернул ключ в замке и положил его себе в карман.

– Да, мсье, – ответила я. – Я хотела одолжить у вас пару сухих носков. Только все ящики оказались пусты. Очень странно. Может быть, мы перепутали комнаты?

Говоря это, я медленно двигалась по направлению к двери. Мужчина ухмыльнулся.

– В чем дело, малышка? Ты мне не веришь? В конце концов у меня есть дочь…

– Думаю, что дочь существует только в твоем воображении, – резко оборвала его я. – Уйди с дороги, прошу тебя, иначе я вызову полицию. – Он подошел ближе. – Полиция! Полиция! – закричала я.

Но то, что напугало ту старуху, лишь вызвало у него приступ смеха.

– Ты думаешь, здесь кто-нибудь обратит внимание на такую ерунду? Мы не на площади Пигаль, моя дорогая.

– Гостиница… портье услышит меня!

– Едва ли! Я ведь очень хороший постоялец. Прекрасно знаком с владельцем гостиницы. Я приезжаю, уезжаю, исправно плачу по счетам и оставляю хорошие чаевые. А теперь будь хорошей девочкой и присядь мне на колени.

Я метнулась в сторону, но он схватил меня за волосы и толкнул к кровати. Я ударила его и попыталась высвободиться, но он, хоть и был в возрасте, оказался довольно крепким – или у него был богатый опыт по части того, как усмирять разъяренных женщин.

– Пусти меня! – визжала я, но он хладнокровно намотал мои волосы себе на руку и дернул, причинив мне сильную боль.

– Ну-ну. Успокойся, дитя. Я не собираюсь обижать тебя, напротив, предлагаю заключить хорошую сделку. Ты сможешь заработать кучу денег, а я помогу тебе.

– Что ты имеешь в виду? Ты будешь платить мне, если я соглашусь спать с тобой?

– Примерно так. – Мужчина издал смешок. – Ты явно новенькая в этой игре. Но я научу тебя многому, малышка. Всему, что тебе требуется знать. – Он подтянул меня к себе и сжал в объятиях. – Почему бы тебе не снять это глупое платье, чтобы мы могли начать наш первый урок? – Он наклонил голову, собираясь поцеловать меня.

Я ударила его по уху и отскочила в сторону. Одним прыжком я оказалась у двери и забарабанила по ней кулаками.

– Она же заперта, – вновь рассмеялся мужчина. Его постоянный смех казался таким же страшным, как мычание сумасшедшего Гастона. – Ключ у меня в кармане. Почему бы тебе не подойти и не попытаться достать его самой?

– Ты сын дьявола! – яростно выкрикнула я. – Ты не можешь держать меня здесь против моей воли. Отопри дверь и дай мне выйти!

– Только когда я сам этого захочу, моя дорогая. А сейчас выслушай мое предложение.

– Я прекрасно знаю, какого рода это предложение, – крикнула я. – Меня оно не интересует. Когда мой отец услышит об этом… и Гастон…

– Да ты наверняка даже не знаешь, кем был твой отец. – На лице негодяя появилась широкая ухмылка. – Что касается Гастона, так он имеет такое же отношение к реальности, как и моя дочь. Ты лгала, не останавливаясь ни на минуту. Впрочем, это не важно – все, что я говорил тебе, тоже далеко от истины, так что мы квиты. Сомневаюсь, чтобы ты сбежала из дома. Будь это так, ты оделась бы потеплее. Думаю, ты просто бедная начинающая проститутка, которая сбежала от своего недовольного клиента. Тебе не стоит работать в одиночку, дорогая. Женщины такие слабые и беззащитные существа. Им нужен мужчина, который бы их оберегал и помогал им.

Он снова приблизился ко мне. Я отступила, но комната была так мала, что он легко меня настиг и снова обнял. Я попыталась применить тот же прием, что и с Гастоном, но он предугадал его и увернулся.

– Оставь это для своих врагов, – весело посоветовал он мне. – Я же твой друг.

– Ты грязный мерзавец! – Я вцепилась ему в лицо ногтями.

Он схватил меня за руки и с силой нажал большими пальцами на запястья. Боль была неожиданной и очень сильной.

– Какая нехорошая девочка. – Он с неудовольствием пощелкал языком.

Я визжала, царапалась, и, устав от борьбы, он просто ударил меня по лицу. У меня зазвенело в ушах, и я тяжело упала на пол.

– Вы, шлюхи, всегда плохо усваиваете то, чему вас учат, – грустно посетовал он. – А теперь марш в кровать.

Я поднялась и укрылась за креслами. Он, улыбаясь, медленно последовал за мной. Я быстро обежала вокруг кровати и остановилась у столика. Мой преследователь, дружелюбно улыбаясь, протянул ко мне руки. Я пошарила у себя за спиной, наткнулась на бутылку и схватила ее за горлышко. Решив, что он уже достаточно близко подошел, я резко выбросила вперед руку и опустила бутылку ему на голову.

По его щеке поползли капельки крови. Он сильно побледнел, затем его глаза закатились, и он упал на пол. По-прежнему улыбаясь.

Я быстро опустилась около него на колени и обыскала карманы. Там я обнаружила ключ, а также набитый деньгами бумажник и золотую цепочку. Спрятав свои находки за вырез платья, я метнулась к двери, открыла ее и выбежала в коридор.

В этот момент из двери напротив вышла женщина с огненно-рыжими волосами и ярко размалеванным лицом. Она с любопытством глянула на меня.

– Привет, дорогуша, – сказала она дружелюбно. – Как дела?

Я всхлипнула и, не отвечая, кинулась по ступенькам вниз. Портье за стойкой, услышав мои шаги, приподнял голову.

– Ха, – осклабился он, – немного же времени понадобилось старине Луису. Оказывается, он даже больше мужчина, чем я думал.

– Помогите! Убийство! – послышался истошный крик сверху. – Убийство!

– Что ты наделала? – завопил портье. – Вернись, ты, маленькая шлюха!

Но я уже была за дверью и изо всех сил бросилась бежать. За спиной я все еще слышала их крики. Затем раздался свисток. Я оглянулась на бегу и увидела, что меня преследуют двое полицейских. Я нырнула в боковую аллею, но, пробежав ее всю, оказалась в тупике. Сюда выходили двери нескольких домов, и я, не долго думая, заскочила в одну из них и оказалась в мастерской портного. В комнате сидел старик с куском какого-то темного материала на коленях.

– Добрый вечер, мадемуазель, – поздоровался он, словно я была его клиенткой.

– Добрый вечер! – выдохнула я. – Где… другой выход? Он махнул рукой в сторону черного хода. Я пробежала через узенький коридор и вновь оказалась на улице. Взглянув налево, я увидела, что ко мне кто-то приближается, поэтому я свернула направо.

Дождь припустил сильнее, больно хлеща по лицу и ослепляя меня. От холодного ветра капли воды на лице мгновенно превращались в лед. Я буквально падала от усталости, а за моей спиной, все ближе и ближе, раздавались тяжелые шаги преследователей. Я мчалась по темным улицам, и у меня из головы не выходила картина нападения казаков. Полицейские убьют меня, если поймают, зарубят, как зарубили всю мою семью. Все ненавидят цыган!

В боку нестерпимо кололо, я не могла больше дышать. В отчаянии я спряталась в одном из подъездов, сев на пол и набросив свои широкие юбки себе на плечи, чтобы хоть немного согреться. Я не сомневалась, что убила того мужчину, так же, как я убила своего дядю. Я попыталась вспомнить, не билось ли у него сердце, когда я обшаривала карманы. Он лежал абсолютно неподвижно и выглядел, как мертвец. Если полицейские меня поймают, то застрелят сразу или засадят до конца жизни в тюрьму. Каждый цыган знает, что убить горгио – это очень плохо. И очень глупо.