– Тебе не одурачить меня, цыганка. Одетта думает, что ей удастся замазать глаза всем мужчинам в Париже. Подожди, я расскажу им, что я знаю!

– А что вы знаете, мадемуазель? Мы с мадам Одеттой говорили только правду. Я действительно внучка русского графа, и мсье Сет может это подтвердить. Кроме того, вряд ли всех в Париже так уж заинтересует то, что вы скажете.

– Моя дорогая графиня, – вмешался Сет, прежде чем Симона успела произнести хоть слово в ответ. – Я с удовольствием потанцую с вами. Ты простишь меня, Симона?

Будь добра, подержи вот это. – Он отдал ей свою трость и поклонился мне. – Графиня? Мы закружились в танце.

– Если у тебя болит нога, мы можем перестать танцевать.

– Это не больнее, чем стоять на одном месте. Кроме того, если у меня заболит нога, я знаю, к кому обратиться. – Его улыбка могла бы растопить и лед. Он понизил голос и сказал: – Ты скучала без меня, Рони?

Я слегка наклонила голову.

– Нет, я даже не думала о тебе. А ты, видимо, не думал обо мне, иначе после возвращения зашел бы к мадам Одетте, чтобы проведать меня. Но какое это имеет значение? – Я пожала плечами. – Мы можем танцевать вместе, ведь так?

– Ты восхитительна, когда вот так приподнимаешь плечи, – заметил Сет. – Выглядит очень легкомысленно. Этот жест не пошел бы тебе, когда ты была моложе, но сейчас ты прекрасно справляешься. – Он улыбнулся. Я почувствовала, что не могу выдержать его взгляда, и отвернулась.

Сет легко вел меня в танце, и если его нога и причиняла боль, то он ничем этого не показывал. Я чувствовала его властность и одновременно грацию, ощущала тепло, исходившее от его тела, и нежную силу рук. Неожиданно я почувствовала себя настоящей женщиной. Он не походил ни на одного из тех, с кем я танцевала, – то были мальчишки, слабые, безвольные.

– Мне кажется, Рони, – сказал Сет, – что, несмотря на твои усиленные занятия с мадам Одеттой, в глубине души ты все еще осталась цыганкой.

Я слегка приподняла подбородок.

– Да, я осталась прежней, только научилась ругаться про себя, а не вслух. Кроме, разумеется, тех случаев, когда я в ярости.

– И тогда ты к ругани добавляешь рукоприкладство?

– Нет. Я дерусь, только если очень-очень разъярена. – Сет рассмеялся и сильнее прижал меня к себе. Я вскрикнула и запротестовала: – Не давите меня так, мсье, мне трудно дышать!

– Это самый подходящий способ танцевать с тем, кто тебе нравится. Разве Одетта тебя этому не учила? – Он наклонился и поцеловал меня в шею. – Ты восхитительна, Рони, – пробормотал он. – А я-то, дурак, хотел пропустить этот бал.

– Почему? – Мой голос слегка дрожал. – Ты не любишь балы?

– Нет, напротив.

– Все равно я рада, что ты пришел. Ты танцуешь намного лучше, чем эти желторотые юнцы и даже сам мсье Делакруа.

Музыка затихла, и мы рука об руку пошли туда, где стояла Симона, все еще держа трость Сета. Ее глаза опасно блестели.

– Как это похоже на тебя, Сет Гаррет, – злобно прошипела она, – позволить кому-то заниматься грязной работой, пока ты снимаешь пенки. Ты сразу решил, что заберешь обратно свою нищенку, как только мадам Одетта отмоет ее и сделает из нее леди. Мне тошно на это смотреть.

Она швырнула Сету трость и резко повернулась. В это мгновение я сделала шаг вперед. Раздался звук рвущейся ткани, и Симона в ужасе оглянулась.

– Ты… ты разорвала мое платье. Маленькая шлюха!

– Ох, простите меня, мадемуазель, – скромно сказала я. – Я так неуклюжа. Какая жалость, что вам придется теперь покинуть бал.

Симона с криком ярости бросилась на меня. Сет перехватил ее и, слегка наклонив, шлепнул по заду своей тростью. Благодаря юбкам, она не почувствовала удара, но дернулась, как кошка, которой прищемили хвост.

Сет осторожно поставил ее на ноги.

– Ты никогда не могла похвалиться хорошим воспитанием, Симона, и никто, к сожалению, не взял на себя труд исправить положение. – Сет тронул меня за плечо. – Ты можешь многому научиться в жизни, Рони, наблюдая за тем, как не надо себя вести, – сказал он нравоучительно. – Симона, скажем, прекрасный пример того, какой не должна быть истинная леди.

Он повел меня в сторону.

– Ублюдок! – закричала она нам вслед. – Мерзкая шлюха!

Несколько невольных свидетелей этой сцены неодобрительно зашушукались.

– Ты поужинаешь со мной, Рони? – спросил Сет. – В конце концов, я же пошел танцевать с тобой, когда ты меня пригласила.

– Я обещала мадам Одетте, что спрошу ее разрешения, прежде чем приму приглашение на ужин.

– Уверен, что мадам Одетта очень устала, не стоит беспокоить ее по таким пустякам. – Он шутливо подмигнул мне и повел в гостиную, где на столах были расставлены закуски. – Разве ты не хочешь есть?

– Готова быка проглотить, – честно призналась я с глубоким вздохом, – но корсет затянут так сильно, что я едва дышу. Мадам Одетта сказала, что я могу съесть за вечер немного желе, но ничего больше.

– Что за ерунда, – фыркнул Сет. – Как девушка может танцевать до утра, подкрепившись всего лишь крохотной порцией желе? Подожди, я принесу тебе чего-нибудь посущественней. – Он прошел к столу и вернулся с куском окорока, маленькой головкой сыра, персиком и двумя бутылками шампанского. – Мы устроим пикник, – заговорщически шепнул он мне. – Бери два бокала и следуй за мной.

Засмеявшись, я пошла вместе с ним. Сет прошел через высокую балконную дверь на широкую каменную веранду, выходившую на набережную Сены.

– Ой, посмотри! – вскричала я, подбегая к мраморному парапету. – Сегодня в реке отражаются все огни Парижа. Как красиво!

Я услышала хлопок и обернулась. Сет уже разливал шампанское по бокалам. Он подал мне один бокал, а другой поднял в руке.

– За что будем пить? Я немного подумала.

– Если бы я была цыганкой, то выпила бы за долгую жизнь и легкую дорогу, хорошую погоду и множество детей. Но с сегодняшнего дня я больше не цыганка. Может быть, стоит выпить за старых друзей?

Сет засмеялся и сказал:

– Предпочитаю пить за красоту. – Он отсалютовал мне бокалом и несколькими глотками осушил его.

Я пригубила шампанское – впервые в жизни.

– О, как хорошо! Какие замечательные пузырьки, они щекочут мне нос.

– Надо выпить все. Плохая примета, если в бокале остается шампанское.

– Мадам Одетта сказала, чтобы я вообще не пила шампанского. Она сказала, что от него у меня развяжется язык и будут заплетаться ноги.

– Какой бы ты провела скучный вечер, если бы я не догадался отослать мадам Одетту наверх, – заметил Сет, вновь наполняя бокалы. – Ни еды, ни шампанского, ни увлекательного разговора. Одни танцы и безобидный флирт с мальчишками, только что выросшими из коротких штанишек.

– Я не флиртовала! – горячо возразила я. – Скромные молодые девушки хорошего происхождения не флиртуют.

– Кто тебе такое сказал? Уверен, что ты не знакома с таким количеством высокородных юных девушек, с каким знаком я. Они все прирожденные кокетки, Рони.

– Цыганки не такие, – серьезно ответила я. – Если молоденькая цыганка ведет себя слишком откровенно, то она наверняка отведает отцовского ремня. Разве мужчина захочет жениться на девушке, которая заглядывается на всех мужчин вокруг? Это глупо.

Вновь заиграла музыка. На балкон вышел светловолосый юноша с огромными, неуклюжими руками и ногами.

– О, графиня, наверное, вы забыли, что обещали мне этот танец?

– Разумеется, я ничего не забыла! – радостно воскликнула я, подбегая к нему. – Я как раз собиралась найти вас и сказать, что не могу танцевать, потому что мой дорогой дядя, – тут я кивнула в сторону Сета, – только что вернулся из длительного путешествия. Мы так долго не виделись… Надеюсь, вы простите меня, мсье… – Я понятия не имела, как зовут этого юношу, хотя его фамилия была написана на моей карточке: ведь я все равно не могла ее прочесть. Я обворожительно улыбнулась ему и спросила: – Может быть, вы как-нибудь навестите меня дома, мсье?

Молодой человек улыбнулся, выразив полное понимание, и сказал, что в скором времени непременно воспользуется моим приглашением и посетит дом на рю де Вожирар. Сет наполнил наши бокалы в третий раз. Я выпила, и он опять долил шампанского. Я почувствовала приятное головокружение, а мои руки и ноги стали словно восковыми.

– Поздравляю, Рони, – сказал Сет. – Девушка, которая не знает, что такое флирт, неплохо справилась с этим юнцом.

– Я не флиртовала, – горячо возразила я. – Я просто немного солгала.

– Это и есть флирт. Почему ты сказала, что я твой дядя?

Я рассмеялась и всплеснула руками.

– Кто знает? Ты еще не настолько стар, чтобы сойти за моего отца! О, я начинаю думать, что в этом невинном обмане виновато шампанское.

– Возможно, ты права, – согласился Сет. Мы чокнулись и выпили. – Я люблю невинные обманы.

Сев на широкий парапет веранды, я принялась болтать ногами.

– Какая красивая ночь. Ты видишь луну? – Я откинула голову назад. – Полная луна!

– Разве? – Сет подошел и встал передо мной. – Цыгане танцуют в полнолуние?

– Цыгане танцуют, когда они счастливы и когда жизнь хороша! А жизнь сегодня улыбается мне, как никогда! Как мне не хочется возвращаться к мадам Одетте. С ней так скучно. Вот сейчас я чувствую себя просто великолепно!

Раскинув руки в стороны, я отклонилась назад и, наверное, упала бы, не удержи меня Сет за талию. Наши лица оказались совсем близко друг от друга.

– Ты же не хочешь утонуть в полнолуние? – тихо сказал он. – Плохая примета.

Я коснулась его губ кончиками пальцев.

– Плохая примета говорить о смерти, – предупредила я. Мое сердце лихорадочно билось. Я слегка повернулась и посмотрела вниз. – О, там вода. Это река?

– Нет. – Сет коснулся губами моей шеи, и я вздрогнула. – Только пруд. Но ты все равно промокнешь, если упадешь в него. Не хочешь еще шампанского, графиня? От него у тебя розовеют щеки и горят глаза, и ты становишься еще прелестнее.