Элисон Уир - Опасное наследство

Он не без труда взял себя в руки.

— Я намерен основать на севере королевскую резиденцию, она будет размещаться в замке Сандал и управляться моим племянником Линкольном, который станет теперь там моим представителем. Ему также будет передан замок Шерифф-Хаттон, где я собираюсь разместить в безопасности наследников дома Йорков. Туда будут отправлены Уорик, его сестра Маргарита и мой внебрачный сын Джон Глостер — мальчику это пойдет на пользу.

Король помолчал.

— Я хочу сказать вам кое-что. Вам обоим. Пока это великая тайна, но я объявлю об этом всем, когда политическая ситуация будет благоприятной. Наследником трона является Уорик, но он не может наследовать мне. Я прекрасно отношусь к племяннику, однако, увы, не с его умом управлять королевством. Не буду скрывать, мне иногда кажется, что я и сам недостаточно умен для этого непростого дела! Поэтому я собираюсь сделать своим преемником молодого Линкольна.

Кейт вздрогнула при этих словах. Она почти не слышала, что говорил отец дальше, приводя веские доводы в пользу того, что Линкольн будет хорошим королем. Бедняжка могла думать только об одном: распорядись судьба иначе, она могла бы стать королевой Англии, сидеть рядом с Джоном на его будущем троне. Иоанн II — так бы его называли. Вообще-то, если судить по королю Иоанну Первому,[62] это имя было для английских королей далеко не самым счастливым, но Кейт не сомневалась, что ее Иоанн сделал бы его знаменитым.

— Мудрый выбор, ваше величество, — сказал ее муж. — У благородного Линкольна есть для этого все необходимые качества.

— Да, — согласился король, на несколько мгновений задержав задумчивый взгляд на Кейт. Она поспешила опустить глаза. — А теперь вы должны торопиться, — заключил он. — Вам предстоит неблизкий путь. — Голос его звучал надломленно. Он переживал прощание с дочерью так же тяжело, как и она сама.

Вошла королева, принесли вино, все выпили за блестящее будущее Кейт и Уильяма, за поражение врагов короля. Потом Кейт попросила пажа принести прощальный подарок отцу — ее портрет в раме, выполненный очень изящно и похоже: она была изображена в синем платье (в том самом, которое надевала на его коронацию) и с подвеской из сапфира. Ричард восхищенно посмотрел на портрет, а потом печальная улыбка появилась на его лице.

— Ничего лучше этого ты мне не могла подарить, — сказал он. — Теперь у меня, куда бы я ни отправился, каждый день будет напоминание о тебе. Спасибо. — Он ласково поцеловал дочь в лоб.

Наконец, когда кубки опустели, а Кейт преисполнилась благодарности вину за тепло, которое, притупляя боль, побежало по ее жилам, настало время прощаться. Они с Уильямом встали на колени перед королем и королевой; те благословили их, а потом подняли и обняли.

— Да пребудет с тобой Господь, дочь моя, — сказала Анна, печально улыбаясь ей. Ничего более сердечного за последние месяцы Кейт от мачехи не слышала.

Ричард крепко прижал Кейт к себе.

— Ты для меня самая большая драгоценность, — пробормотал он. — Я возношу молитвы Богородице, чтобы она взяла тебя под свою защиту. — Девушка почувствовала, как при этих словах дрожь прошла по его телу, а когда отец отстранился от нее, она увидела, что он готов разрыдаться.

— Люби мою дочь, сын Герберт! — требовательно сказал король.

— Ваше величество может в этом не сомневаться, — заявил Уильям, беря руку Кейт и целуя ее.

Он повел ее из королевских покоев, а у нее комок стоял в горле, она не могла заставить себя оглянуться на две одинокие фигуры в черном, стоявшие у своих кресел с балдахинами в окружении всех этих пустых побрякушек — знаков королевского величия.

Когда двор переехал в Гринвич, Нед вернулся в Хартфорд-Хаус в Вестминстере, и там его свалила лихорадка. Он в расстроенных чувствах написал письмо Джейн. К моему разочарованию, прежняя решимость, кажется, покинула его. Он снова колебался и выражал сомнения в том, что нашу свадьбу можно устроить.

— Не обращай внимания, это говорит его болезнь, — утешала меня Джейн, которая и сама выглядела не лучшим образом. — Не расстраивайся, Катерина.

Легко сказать — не расстраивайся! Да последние дни были сущим кошмаром — я мучилась одной-единственной мыслью: что мне делать дальше, если Нед бросит меня. Мне казалось, что в этом случае жить просто незачем.

Но вот приходит еще одно письмо.

— Брат просит меня выступить от его имени! — в восторге кричит Джейн. — Он пишет, что, хотя ваш брак должен держаться в тайне, он хочет, чтобы все было как полагается, в полном соответствии с обычаями. Так, он сделает тебе официальное предложение, и вы будете помолвлены, а потом состоится свадьба. Нед испрашивает твоего согласия. Ах, Катерина, это и в самом деле случится! — Она от всего сердца обнимает меня. — Так ты согласна?

— И ты еще сомневаешься? Да я счастливейшая из женщин. Прошу тебя, сообщи моему возлюбленному, что я заранее согласна с любыми его решениями и что дам ему окончательный ответ лично, когда на следующей неделе двор вернется в Уайтхолл.

И вот мы уже в Уайтхолле, в комнате Джейн, где я снова обнимаю своего возлюбленного. Нед еще не выздоровел окончательно, а потому выглядит несколько бледно, хотя он все такой же красивый и страстный. Когда наконец мы, бездыханные, разъединяемся, Нед опускается на одно колено и берет меня за руку.

— Катерина, — говорит он, — я давно питаю к тебе любовное чувство и хочу, если будет на то и твое желание, взять тебя в жены.

Я улыбаюсь ему:

— Мне нравишься ты и твое предложение, милый Нед, и я согласна быть твоей женой, каковы бы ни были последствия.

— Когда? — взволнованно спрашивает он, поднимаясь на ноги.

— Как можно скорее! — смеюсь я. — Когда ее королевское величество в следующий раз покинет дворец!

— Значит, договорились, — соглашается Нед, обнимая и целуя меня. — А теперь мы должны официально обручиться.

Он зовет сестру и в ее присутствии надевает мне на палец кольцо, украшенное крупным бриллиантом. Этот сверкающий камень невообразимой глубины символизирует власть и защиту, его зеленоватый оттенок — цвет жизни, красоты и постоянства в любви. Мы соединяем руки, и Нед приносит клятву взять меня, Катерину, в жены. Дело сделано. Мы обещаны друг другу.

Мы договариваемся, что как только королева отправится на охоту в Гринвич или Элтам, незамедлительно сообщим об этом Неду, после чего все втроем встретимся в Хартфорд-Хаусе. Ждать нам, видимо, придется недолго: ее величество уже сказала, что собирается уехать в течение недели; и я чуть ли не дрожу от нетерпения, зная, что уже совсем скоро мои мечты воплотятся в жизнь.

— Я найду священника, который вас обвенчает, — предлагает Джейн. Она так трогательно заботится о нас. Конечно, увидеть брата мужем той, которая в один прекрасный день может стать королевой, — это вполне соответствует самым честолюбивым ее замыслам. Однако я знаю, что подруга любит меня ради меня самой.

— Священник обязательно должен быть протестантским, — требует Нед, вопросительно глядя на меня.

— Конечно, — соглашаюсь я. Я уже полностью определилась со своими религиозными предпочтениями.

— И я сама буду вашей свидетельницей, — добавляет Джейн.

— Но вообще-то по правилам свидетелей должно быть двое, — говорит Нед.

— Кому мы можем довериться? — спрашиваю я.

— Может быть, одной из твоих горничных?

— Видимо, так и придется сделать. Госпожа Коффин не умеет держать язык за зубами, а вот госпожа Ли — женщина благоразумная и преданная. Я, пожалуй, попрошу ее. Но только в самый последний момент.

— Хорошо. И как только ты дашь мне знать, я отправлю слуг из дома, — обещает Нед.

— Я не могу поверить, что это происходит на самом деле и что мы наконец поженимся, — говорю я. Счастье переполняет меня, и оно тем более ценно, что завоевано с таким трудом.

— Это ответ на все мои молитвы, — заявляет Нед и прижимает меня к груди.

Путешествие было изматывающим и казалось бесконечным: Кейт счет потеряла гостиницам и монастырским гостевым домам, в которых они останавливались. Понтефракт, Ноттингем, Тамуорт, Вустер, Глостер, Монмут и еще великое множество небольших городков и деревень — все это слилось в одно целое. Девушка чувствовала себя такой несчастной, а тоска по дому так грызла ее, что она почти не обращала внимания на красивые ландшафты, шпили соборов или горы Уэльса вдали, которые с каждым днем были видны все отчетливее. Один человек, имея смену быстрых лошадей, мог бы покрыть это расстояние меньше чем за шесть дней, но поскольку их с Уильямом сопровождала целая свита слуг, а также немало телег и вьючных лошадей, тащивших их вещи, дорога заняла в два раза больше времени. И ее молодой муж, несмотря на новообретенные богатства, всю дорогу ворчал, что ему приходится тратить уйму денег на ночевки и размещение людей. Он сам с удовольствием спал бы под живой изгородью, завернувшись в плащ, сердито говорил Уильям жене, намекая на то, что во всем виновата она. Как печально, что ей пришлось связать свою жизнь с таким непривлекательным человеком — жадным, ворчливым да еще вдобавок угрюмым: муж говорил с Кейт только в крайнем случае, если в этом возникала необходимость.

Ну и пусть, утешала себя Кейт. Зато с ней была Мэтти, а уж Мэтти могла переговорить всю Англию!

Но Англия уже осталась позади, они пересекли могучую реку Северн и оказались в Уэльсе, в этой незнакомой, чужой земле, где дочери Ричарда теперь предстояло жить. И до чего же бедная это была земля! Сразу бросалось в глаза, что здесь недавно шла война. В сельской местности повсюду были видны разрушенные дома и замки; покоренные города лежали в руинах, и никто даже не собирался их восстанавливать. Люди тут были худые, смотрели ненавидящими глазами, а на пустых полях щипал травку немногочисленный тощий скот.