— Габриел, — молвила она, прижавшись к его губам. Его слова, его стих… То, как он подчеркнул значимость ее волос. — Я не смогу жить без тебя…

— И не нужно, — попытался улыбнуться он. — Не нужно этого делать теперь…

Однако Эмили не дала ему договорить, прислонившись к его лбу своим лбом.

— Все эти годы только мысли о тебе спасали меня. Каждый раз я воскрешала в памяти твои слова о том, что мои волосы красивы, что я не проклята… Только так я могла прожить еще один день. Не ведая этого, ты подарил мне надежду, которая благодаря Нику привела тебя ко мне. — Эмили закрыла глаза, ощущая боль в груди. — Я так сильно боялась тебя. Я умирала от страха полюбить тебя, но тебя невозможно не любить. Я ведь знала, что мне не место рядом с тобой… Я ведь была никем… И я была готова уйти той ночью…

Лицо Габриеля застыло.

— Что?

Эмили осторожно провела пальцами по его губам.

— Но я не смогла уйти, — прошептала она. — Оказывается, я недостаточно сильно тебя люблю, чтобы уйти… Чтобы оставить тебя…

— Эмили, — потрясенно выдохнул он, став невероятно серьезным. — Нашей любовью нельзя пожертвовать. Твоя любовь достойна того, чтобы за нее сражаться. Я буду сражаться за тебя сотни, тысячи раз, если этого потребуется, но никогда не отпущу тебя. Никогда не откажусь от тебя. Ты меня поняла?

С суровым видом он ждал ответа. И Эмили знала, какой ответ точно устроит его.

— Да, — выдохнула она.

И к ее большому удивлению он вдруг расплылся в довольной улыбке.

— Это твой ответ на мой вопрос?

Странные нотки в его голосе насторожили Эмили.

— На какой вопрос?

— Разве нужно еще задавать вопросы?

— Габриел! — возмущенно воскликнула она.

Улыбка сбежала с его лица. Габриел взял ее за руку и тихо спросил:

— Эмили, ты согласишься стать моей женой, хозяйкой моей жизни, моего сердца, моей души и этого дома?

И снова она не смогла сразу ответить ему, потому что слишком хорошо понимала цену того, что он предлагал ей.

— Габриел…

— Не спеши с ответом, душа моя. — Его глаза заговорщицки прищурились. — Потому что у меня есть два условия.

Эмили не смогла скрыть своего изумления.

— Условия? — повторила она, глядя на него.

Габриел снова улыбнулся ей и быстро поцеловал ее.

— Да, — кивнул он, разгибая указательный палец. — Первое — ты должна пообещать мне… Нет, поклясться, что родишь мне детей исключительно с рыжими волосами. Я хочу, чтобы все на свете знали, что рыжий — самый замечательный цвет!

Если до этого Эмили думала, что невозможно любить его сильнее, теперь она понимала, как глупо заблуждалась. Этого человека невозможно было не любить сильнее.

— Габриел…

Он положил палец ей на губы.

— Знаешь, в то утро, когда я собирался к нашему клену, чтобы снова встретиться с тобой, я обнаружил в своих волосах пух от подушки. Ты не напомнишь мне, любовь моя, что это могло бы означать?

Эмили улыбнулась ему сквозь слезы.

— Это означает, — сказала она, поглаживая его золотистые растрепанные волосы, — что кто-то до смерти влюбился в тебя.

Габби прижал ее к своей груди.

— Это был единственный раз в моей жизни, когда я обнаружил пух в своих волосах. Как думаешь, кто это мог быть? Кто так безрассудно мог влюбиться в меня?

Эмили подняла к нему свои сияющие безграничной любовь глаза.

— Одинокая и глупая девочка, которая однажды, прогуливаясь по лугу, нашла кое-что бесценное под клёном.

Почему-то эти слова заставили глаза Габриеля потемнеть от гнева. Он вздрогнул и выпустил ее из своих объятий.

— Я чуть было не убил твоего брата еще тогда в кабинете, когда он завил, что это он подстроил нападение того мерзавца на тебя…

— Не нужно! — Эмили снова мягко положила перевязанную ладонь ему на губы. — Прошу тебя, забудь об этом, забудь о прошлом, которое теперь на самом деле позади. Сделай это ради того будущего, которое ты предлагаешь разделить с тобой. — Эмили не могла забыть, с какой яростью он бился с Найджелом. И это снова причинило ей глухую боль. Но она больше не хотела боли. Отныне она хотела разделить с Габриелем только самое хорошее. — Ты все еще ждешь моего ответа?

Ее вопрос вернул ему хорошее расположение духа. Он улыбнулся, но его слова прозвучали несколько неожиданно:

— Даже если ты ответишь отказом, это ничего не изменит.

— Я хочу этого! — тут же выпалила Эмили, притягивая его ближе к себе. Она почти легла на подушки, заставляя его лечь рядом. — Я хочу этого больше всего на свете, и согласна на все твои условия. Только… — Ее глаза озорно блеснули. — Я не смогу выполнить эту задачу без тебя. Любовь моя, мне будет нужна твоя помощь.

— Господи, милая, — прошептал он, вновь приникнув к ее губам. — Я буду только счастлив помочь тебе. Как только ты поправишься, мы тут же поженимся. И я с радостью начну с тобой основывать новую династию рыжеволосых Хадсонов.

Эмили со счастливым смехом вернула ему нежный поцелуй. Но вспомнив кое-что, чуть отстранила его от себя.

— Ты ведь говорил, что у тебя два условия. Что еще я должна сделать?

Улыбка Габриеля стала шире.

— Ты должна сказать мне, чем закончилась история трех царевичей. — Когда глаза Эмили округлились от изумления, он быстро добавил: — Я уверен, ты рассказала ее Нику. Теперь моя очередь. Что произошло с младшим царевичем?

Неужели даже в этой мелочи он ревновал ее к своему новорожденному племяннику? Эмили готова была рассмеяться от его последнего заявления, но всё же сдержала себя. И поспешила выполнить второе условие, чтобы больше ничто не разделяло их.

— Все это время он жил в домике рыбака, и когда старшие браться спросили, почему он так поступил, почему не искал лекарство для отца, царевич дал удивительный ответ. Он сказал, что нашел лекарство, но у него не было возможности вернуться домой.

Габриел нахмурился.

— Почему?

Эмили поражалась тому, с каким интересом и вниманием он слушает ее. Ее глупо сочиненные истории.

— Потому что во время странствий он встретил девушку, которая помогла ему в поиске лекарства и спасла ему жизнь тогда, когда никто этого не пожелал сделать. И он полюбил ее за силу духа, за доброту и искренность, которую прежде никогда не встречал в людях. Она помогла ему и отдала лекарство, но царевич не захотел покинуть ее. Он попросил у нее разрешение остаться, и она не смогла отказать ему, потому что полюбила его, не подозревая о том, что он царевич. Они поженились и жили в рыбацком домике ее отца. Но однажды она тяжело заболела и теперь лежала при смерти.

Габби покачал головой.

— Но ведь у царевича было лекарство, которое было способно вылечить его отца. Почему он не воспользовался им?

— Все дело в том, что влюбившись, он потерял интерес к своим вещам, и их незаметно стащили разбойники.

Ее слова заставили Габриеля выпрямиться. У него было такое ощущение, что она водит его за нос.

— Разбойники? — переспросил он, глядя на нее. Габби был заинтригован и захвачен одновременно. — Старший царевич был вожаком разбойников, которые… — Он вдруг пытливо посмотрел на нее. — Что за лекарство дала младшему царевичу эта девушка?

Нежная улыбка коснулась ее губ, когда Эмили ответила:

— Чашу с волшебной водой.

— Но ведь она стала бесполезной, когда закончилась вода.

Эмили стала медленно приподниматься, приседая на середине кровати.

— Вода перестает литься только тогда, когда ее держит в руках человек, не знающий любви. Вода затечет снова, если чашей будет обладать чистое сердце, сердце, познавшее настоящую любовь.

Сердце Габриеля чуть не растаяло.

— Надеюсь, старший брат признался, что чаша у него? — мягко спросил он, накрыв ладонью ее забинтованную руку.

Почему-то от его вопроса улыбка Эмили стала шире.

— Конечно признался. И когда младший брат взял чашу, вода снова появилась в ней. Они вылечили жену царевича и все вместе поехали домой, чтобы помочь отцу. Вот только когда они приехали, оказалось, что царь вовсе не болен и уже давно ждет своих сыновей.

Габби сокрушенно покачал головой, поражаясь хитросплетениям, которые сочиняла Эмили.

— Почему же мне с самого начала казалось, что эта болезнь была странной?

Рука Эмили коснулась его щеки.

— Может потому, что это был на самом деле так? Царь хотел, чтобы его сыновья стали самостоятельными и постигли мудрость жизни, которая приходит только в трудные минуты. Он взглянул на сыновей и сказал, что, шагая по жизни, мы не должны бояться трудностей, ибо они показывают нам правильные ценности в жизни. Делают нас мудрее. И среди всего этого мы не имеем права игнорировать то, что может научить нас любить. Мы не имеем права отказываться от любви ни во время трудного пути, ни тем более по его окончанию. Потому что любовь выше всех мудростей. Любовь и есть вся мудрость жизни.

Габби вдруг ощутил благоговейный трепет, глядя в глаза женщины, которая помогла ему обрести величайшую мудрость жизни.

— Я люблю тебя, Эмили, — прошептал он, глядя ей в глаза. — Я не откажусь от тебя ни в этой, ни тем более в следующей жизни.

Эмили положила ладошку ему на грудь. Прямо туда, где билось его сердце.

— Я всегда верила в то, что когда-нибудь обязательно встречу тебя. Ты научил меня любить, ты научил мое сердце биться правильно. И теперь мое сердце будет биться только, когда бьется твое. — Она коснулась губами его подбородка и тихо добавила: — Я никогда не перестану любить тебя.

Габби мягко обнял ее и притянул к своей груди, ощущая ничем не замутненное, самое настоящее счастье.

— Какое мне повезло тогда семь лет назад, когда мой конь привел меня к тебе.

— Не спеши радоваться, потому что у меня тоже есть условие.