Себастьян ошарашено посмотрел сначала на дворецкого, затем на Эмили.

— Простите, — сказала Эмили, положив на стол свою салфетку. — Мне нужно идти.

Когда дворецкий и Эмили вышли, Себастьян повернулся к Габриелю.

— Что это было?

— Ничего особенного, — спокойно ответил тот, выпрямившись на стуле. — Просто ежевечерние трюки твоего сына. Он всегда требует к себе Эмили, чтобы та рассказала ему сказки.

Удивление Себастьяна переросло в изумление.

— Она рассказывает моему сыну сказки на ночь? — произнес он так, словно его заставили произнести непонятную фразу на совершенно неизвестном языке.

Габби встал.

— Да, Ник не может заснуть без нее. — «Как и я», вдруг подумал он. — Ему нравится ее голос, — поспешно добавил он, бросив на стол салфетку. — Простите…

Он шагнул к двери, не видя больше повода находиться в столовой. Он должен был привести в порядок свои мысли до того, как головная боль окончательно овладеет им.

Он должен был найти способ удержать Эмили. Любой ценой. Иначе как он сможет жить без нее? И как она проживет без него? Кто будет оберегать, защищать и смешить ее? Кто поможет ей мечтать и любить свои рыжие волосы?

Но захочет ли она остаться с ним? Нужен ли он ей? Хоть немножко?..


* * *

Эмили вошла в слабоосвещенную красиво обставленную комнату и тут же увидела Викторию, стоявшую возле детской кроватки, в которой плакал малыш. При ее появлении Виктория быстро обернулась и с облегчением улыбнулась ей.

— Как хорошо, что вы пришли. Идите сюда. — Она рукой подозвала Эмили ближе к себе. — Весь день он был каким-то странным. Днем я его без труда уложила спать, а сейчас он беспрестанно плачет и не хочет спать. Я не знаю, что мне делать, — в отчаянии добавила она, с надеждой глядя на Эмили.

Девушка быстро подошла к кровати и увидела, наконец, грустного малыша, который как обычно требовал, чтобы ему рассказали сказку. Когда Ник заметил Эмили, он вдруг перестал плакать, стал махать ручками и к общей неожиданности улыбнулся ей.

Виктория потрясенно посмотрела на Эмили, словно не веря собственными глазами.

— Что?… Что это только что было? — ошарашенно спросила она, глядя то на сына, то на Эмили.

Взглянув в бесконечно дорогие серебристые глаза Ника, Эмили испытала сильнейшую боль и любовь одновременно. Боже, она даже не надеялась хоть бы еще раз увидеть его! От облегчения у нее повлажнели глаза. Эмили протянула руку вперед, и Ник тут же схватил ее палец своими крошечными и цепкими пальчиками. У Эмили сжалось сердце от безграничной нежности к нему. Ей было трудно говорить, но она пересилила себя и ответила Виктории.

— Он не может заснуть, пока ему не расскажут сказку.

— Но я рассказывала ему сказку! — в отчаянии воскликнула Тори, отметив, что ее сын при этом даже не вздрогнул.

Эмили улыбнулась Нику, осторожно взяв его за ручку.

— Он почему-то хочет, чтобы это делала я.

Золотистые брови Тори поползли вверх.

— Да? — она изумленно взглянула на совершенно счастливого сына, вынужденная признать, что о ней Ник уже полностью забыл, сосредоточившись на другой. Тори никак не могла в это поверить и медленно покачала головой. По крайней мере она убедилась, что с ее сыном все в порядке и что он не болен. — Тогда рассказывайте, — сказала она, отходя от кроватки. — Не буду вам мешать. Если я понадоблюсь, сразу же зовите меня.

Эмили знала, что ей никто не нужен, чтобы уложить Ника. Она сильнее сжала крохотную ручку, чувствуя острую боль в груди. У нее першило в горле, но она улыбнулась малышу сквозь слезы, которые все же побежали по бледным щекам. Подумать только, она на самом деле больше никогда не увидит его. Никогда не заглянет в эти обожаемые хитрые глаза. Никогда не ощутит тепло крохотного тельца. Никогда не сможет ему рассказать ему сказку.

— Мой милый, — прошептала она, проглотив ком в горле. — Я так скучала по тебе! — В ответ малыш улыбнулся ей и схватил руку Эмили другой рукой, давая понять, что и сам ждал встречи с ней. Это поразило девушку в самое сердце. Она склонилась над ним и провела рукой по его лобику. — Ты знаешь, я познакомилась с твоей сестрой, а еще с твоими кузенами и кузинами. — Лицо Ника вдруг так помрачнело, а нижняя губа стала предательски дрожать так, будто бы он сейчас заплачет. Эмили не смогла сдержаться и глухо рассмеялась. — Ты что это, решил, что я забуду тебя? — Замерев, Ник с надеждой смотрел на нее. Эмили погладила на этот раз его по щеке. — Они конечно самые милые создания на свете, но я всегда больше всех на свете буду любить только тебя. Теперь ты доволен? — Малыш медленно заулыбался и потянул к себе руку Эмили, видимо довольный ее ответом. Эмили с любовью покачала головой. — Габриел верно говорил, ты самое хитрое создание на свете. Ну что, рассказать тебе о том, что сталось с тремя царевичами?..

Поглощенная беседой, Эмили не расслышала, что входная закрылась только тогда, когда она стала рассказывать сказку.

Тори направилась вниз, испытывая сотни различных чувств. Она была озадачена. И поражена тем, что только что произошло. Невероятно, но ее сын должен был увидеть Эмили прежде, чем заснуть!

Заглянув в столовую, Тори увидела там только своего мужа, Джека и Тони. Алекс и Кейт пошли укладывать детей, а Габби куда-то ушел. Не получив ответа на вопрос, где же Габби, Тори пошла искать именно его, понимая, что есть вопросы, которые нужно обсудить еще до рассвета. Вопросы, которые могли многое прояснить и решить.

Как ни странно, но она обнаружила брата в задней части дома в небольшом зимнем саду, который спроектировала для нее Алекс. Довольно уединенное, но очень зеленое и красивое место, куда обычно приходили, чтобы побыть в тишине. Габби неподвижно сидел в кресле, закрыв лицо руками и тяжело дыша. Тори было непривычно видеть его таким подавленным. Почти потерянным. Он многое перенес, много страдал. И хоть был младше всех, все трудности он переносил с особой храбростью и мужеством. Он никогда не показывал свою уязвленность и боль после смерти родителей. Иногда Тори казалось, что он до сих пор страдает об этого, но он никогда не говорил об этом.

И почему-то на этот раз Тори была уверена, что одиночество и отрешенность, которые сковали его, были вызваны совершенно другими причинами. Этому было одно простое имя, которое уже теперь знали все дети. Особенно Ник.

— Вот ты где, — сказала она мягко, так, чтобы не напугать брата. Тот все же встрепенулся, выпрямился и быстро убрал от лица руки. — О чем задумался?

— Тори? Что ты здесь делаешь? Я думал, что ты укладываешь Ника.

Он быстро посмотрел ей за спину, словно ожидал увидеть там кого-то еще. Тори попыталась сделать вид, что не заметила этого.

— Я тоже так думала, пока он не расплакался настолько, что я была вынуждена послать за Эмили. И теперь она укладывает его. — Тори подошла и присела на мягком диване напротив брата. — Ты бы это видел: едва Ник заметил ее появление, он перестал плакать и так широко улыбнулся ей, что я почувствовала себя по-настоящему преданной.

Габби вдруг медленно улыбнулся. Впервые с тех пор, как вернулся домой. И Тори не могла не отметить этот факт.

— Могу себе это представить, — сказал он.

— Неужели? — скептически спросила Тори, пристально глядя на него.

— Да. Как ни странно, но за это небольшое время они оба очень сильно привязались друг к другу. Эмили очень любит его.

В его голосе было столько тепла. И столько нежности. А глаза были наполнены такой невыразимой грустью. Тори нахмурилась еще больше.

— И кажется мой сын неровно дышит к ней. Поразительно, но он уже с пеленок приударивает за девушками. Если так и дальше пойдет, мой сын вырастит настоящим ловеласом.

— О, не беспокойся, — совершенно серьезно заявил Габби. — Я уже разговаривал с Ником, и он знает, что Эмили — моя.

Габби резко замолчал, поняв, что сказал лишнее. А ошеломленный взгляд сестры еще больше усугубил ситуацию.

— Что ты сделал?

В этот момент в комнату вошли Кейт и Алекс. Только их ему сейчас не хватало! Тишина зимнего сада благотворно повлияла на него, немного утихомирив головную боль. Но при появлении сестер, шея еще больше напряглась. Габби выпрямился в кресле и отвернулся от них.

Что нисколько не подействовало на Кейт, которая с улыбкой взглянула на брата, затем на младшую сестру.

— Алекс, кажется, мы пропустили все самое интересное. — Она снова посмотрела на брата. — Милый, ты не будешь так любезен начать все с самого начала? Я хочу знать все.

— Кейт!

Габби заскрежетал зубами, поняв, что сестры загнали его в ловушку, из которой ему будет чертовски сложно выбраться.

— Габби как раз мне рассказывал, — заговорила Тори, как ни в чем не бывало, — как мой сын привязался к Эмили, а ему это не понравилось, и он предупредил Ника, что Эмили принадлежит ему.

Кейт присела на диване рядом с Тори и внимательно посмотрела на брата.

— О, и как на это отреагировал Ник?

— Кейт! — более грозно воскликнул Габби, теряя терпение.

— А Эмили? — не сдавалась Кейт. — Она знает, что принадлежит тебе?

Казалось бы, вопрос должен был вывести Габби из себя, но он вдруг застыл, осознав, что так никогда и не говорил ей, что она принадлежит ему. Весь его гнев мигом улетучился из него. Габби ощутил себя дряхлым, уставшим стариком, который опирался на ничтожную трость. Опустив голову, он уперся локтями о колени и сокрушенно покачал головой:

— Нет.

На этот раз Кейт промолчала, хотя Габби и понимал, что так она старается разрядить обстановку и избавить их от сковавшего напряжения. Тишину в комнате нарушила Алекс, усевшись по другую сторону от Тори на диване.

— Как она жила все эти годы?

Габби взглянул на нее. Он и забыл, что Алекс знала грустную историю Эмили. Едва вспомнив о ее рассказе, как глухая ярость медленно стала возвращаться к нему. Рука непроизвольно сжалась в кулак, готовый ударит по мерзким рожам каждого члена семейства Эмили.