— Ты не хочешь поздороваться со мной, душа моя? — дразнящим голосом пробормотал Габриел, добравшись губами до ее ушка и втянув в рот мягкую мочку.

Эмили вздрогнула и сильнее зажмурила глаза, чувствуя как ею овладевает безумный трепет. У нее так сильно колотилось сердце, что она едав могла дышать, но все же ей удалось пробормотать…

— Габри-ел…

— Уже лучше, — похвалил он ее, надвигаясь на нее. Она лежала на правом боку на его правой руке, прижатая к матрасу его большим телом. Она не могла двигаться, чем он и пытался воспользоваться, делая ее еще более беспомощной своими откровенными ласками. Он чуть перевернул ее на спину, прижав ее к своей груди. — А теперь скажи, «доброе утро, Габриел».

Она умирала от желания увидеть его. Эмили медленно открыла глаза, хотя ей было не так-то просто это сделать, и посмотрела на него. Глаза его сверкали, волосы падали ему на лоб, он выглядел сонным, теплым и таким дорогим, что сжалось всё внутри. Она хотела прикоснуться к нему, но ее руки были зажаты между их телами.

— Доб-брое утр-ро… — произнесла она заплетавшимся языком, как пьяная, чувствуя, как игра его пальцев становится все настойчивее. Так настойчиво, что волна первой дрожи прокатилась по всему телу, заставляя ее выгнуть спину. — О Боже…

— Всего-лишь Габриел…

Улыбнулся он и припал к ее губам таким исступленно-жарким и глубоким поцелуем, что все разумные мысли вылетели из головы. Эмили дрожала, умирая от желания, которое ему с такой легкостью удалось разбудить в ней. Это было немыслимо, но она хотела, чтобы он снова заполнил ее там, где так бесстыдно ласкал. Где так отчаянно пульсировало и горело.

Сердце колотилось так сильно, что Эмили боялась оглохнуть, но ей каким-то чудом удалось высвободить левую руку и обхватить его за шею. Она теснее прижала его к себе и поцеловала его так, как мечтала с тех пор, как только повстречала его. За ночь на его щеках появилась легкая золотистая щетина, которая царапала ей ладони и щеки, но это еще больше воспламеняло ее. И когда она услышала его гортанный стон, поняла, что ее ласки влияют на него почти так же, как и его на нее.

— Эмили, — пробормотал он, приподняв голову. Глаза его потемнели, он дышал тяжело и прерывисто, почти как она. Выражение его лица было серьезным и сосредоточенным.

Опершись о правую руку, которой поддерживал ее голову, он повернул ее еще чуть ближе к себе, и снова завладел ее губами таким опустошительным, но в то же время таким сладким поцелуем, что на глазах выступили слезы. Эмили снова выгнула спину, дрожа еще больше от того огня, который он разбудил в ней. Она хотела почувствовать его в себе. Так сильно этого хотела, что издала жалобный стон.

Он вдруг убрал руку с чувствительного места и приподнял ее левую ногу, а затем прижался к ней своей грудью, позволяя ей в полной мере ощутить твердые и напряженный мышцы живота. Эмили открыла глаза и посмотрела на него, почувствовав, как к ней прижимается твердая часть его тела. Та самая, которая помогала им обоим слиться вместе. Эмили затаила дыхание, изумляясь тому, что это можно делать даже лежа на правом боку, но он отмел в сторону все ее сомнения, когда легким толчком подался вперед и скользнул в нее.

— Габриел! — выдохнула она, погибая от удовольствия, погибая в его руках от полноты своих чувств. Она закрыла глаза и сосредоточилась на том, что он делал с ней и к чему вёл ее. — Боже…

Она больше не думала о боли и прошлом. Это все стало так неважно и незначительно. Сейчас она думала только о нем, о своем Габриеле, который стал медленно заполнять ее собой, напоминая ей тот самый ритм, который должен был вознести их обоих до небес. Это было так восхитительно, так сладко и так упоительно, что она не могла вместить всё это в себе! Нега пронизывала ее раз за разом. Она так полно и до предела чувствовала его, когда он сильно и глубоко проникал в нее!

Он подводил ее к грани, за которой стиралось всё. Всё становилось неважным, кроме них двоих. Кроме их поцелуев, их прикосновений и силы этого трения.

Голова туманилась, но это был необходимый туман. Который окутывал их сладостным покрывалом.

Габриел был невероятно чувственным мужчиной и реагировал на каждое ее прикосновение, каждый поцелуй. Его глухие стоны кружили ей голову, заставляя ощущать себя всесильной, способной сделать что-то ради него. Что-то для него.

Сердце неистово билось в груди, и подстроилось под ритм его проникновений. И Эмили в какой-то момент подумала, что сейчас лишится чувств. Она была так возбуждена, внутри все так сильно болело и сжималось, что ей стало даже страшно. Она переживала такое только однажды. И если в прошлый раз ей удалось справиться с сокрушительным напряжением, то теперь она боялась не вынести этого и сгореть прямо в его руках.

— Габриел… — жалобно молвила она, цепляясь за него, чувствуя, как он держит ее бедро, чтобы ему было легче входить в нее.

Но неожиданно он положил ее ногу на своё бедро, покрытое мягкими волосами, склонился к ней и, впившись ей в губы дурманящим поцелуем, прижал свои пальцы к набухшему бугорку. Эмили дернулась, ослепленная тысячами огней и так громко вскрикнула, что заболело горло. Она не могла сдерживать себя. Она разлетелась на мелкие осколки от блаженства. Тело сотрясалось от сокрушительного освобождения, но Эмили все же уцелевшей частью сознания отметила, что в нее ничего теплого не ударило, как в прошлый раз. Габриел доставил ей поистине небесное удовольствие, но не окунулся в это сам?

Когда дыхание немного выровнялось, она открыла глаза и посмотрела на него. Его глаза потемнели еще больше и стали почти черными. В нем по-прежнему бушевала неистовая страсть. И Эмили вдруг поняла, что это было не все. Это был не конец. И это подтвердили его слова, когда он осторожно вышел из нее, перевернул ее на спину и навис над ней, раздвигая ей бедра.

— Приготовься, душа моя, сейчас будет второй раунд, — произнес Габриел опасным, обволакивающим голосом и снова с ошеломляющей легкостью заполнил ее собой.

Казавшиеся уже стихшие чувства вновь охватили Эмили, не оставляя ни единого шанса укрыться от его ласк. Габриел склонился и запечатал ее рот своими губами. Эмили совсем не возражала, теряя себя в этой бури. Теряя себя в этом шквале удовольствия. Теряя себя в нем.

Теперь ей было намного легче прикасаться к нему. На нем не было бриджей, на нем не было ничего, в то время как ее продолжала укрывать такое незначительное одеяние. Эмили обхватила его за шею, запустила пальцы ему в волосы и поцеловала его в ответ, вбирая в себя его губы, вбирая его всего в себя, не оставляя ничего без внимания. Она обвила ногами его бедра и инстинктивно подстроилась под его движения, приподнимаясь навстречу его ударам, которые приносили с собой неизъяснимое блаженство. Каждая клеточка ее тела вибрировала вместе с их дыханием. Это было больше, чем дыхание. Это была жизнь, подаренная ей удивительным человеком.

Он делал три коротких толчка и один резкий и глубокий, заставляя ее дрожать от предвкушения, сладости и скручивающего восторга. Прижимая его теснее к своей груди, Эмили целовала его до тех пор, пока не стала задыхаться, пока дыхания не стало совсем мало. Тогда он оторвался от нее, опустил голову ниже и, стянув резким движением руки ворот рубашки вниз, Габриел припал к ее подрагивающей груди, продолжая скользить в нее, продолжая сводить с ума.

Откинув голову назад, Эмили издала мучительный стон, захваченная им со всех сторон. Задыхаясь от упоения, вцепившись ему в волосы. Он сжал губами отвердевший сосок и втянул его в горячий рот, посасывая в сумасшедшем ритме своих проникновений.

— Ты наслаждаешься, душа моя? — хрипло спросил он, не сбавляя скорости, заставляя трепетать ее еще больше. Габби сходил с ума по ней. Ее восхитительная белоснежная кожа покрылась капельками пота и светилась приглушенным светом, заставляя ее сиять.

Когда он опусти руку и снова прижал палец к особенно чувствительному бугорку. Эмили вздрогнула и протяжно застонала.

— Боже…

— Да, это очень важное место. Знаешь, как оно называется?

Она покраснела до корней волосы и притянула его голову к себе, спрятав на его плече заалевшее лицо.

— Габриел!

— Хорошо, моя душа, я скажу тебе это чуть позже, — улыбнулся он, едва сдерживая себя.

Эмили была на грани. Она балансировала между жизнью и смертью и знала совершенно точно, что только Габриел мог освободить ее, а он бессовестно шутил и дразнил ее!

— Знаешь, что самое вкусное блюдо? — снова раздался его хриплый голос над ухом. Он прислонился к ней щекой, положив руки по обеим сторонам от ее головы, и опираясь на локти, прижался животом к ее животу, а потом резко подался вперед. Так внезапно, что Эмили застыла, не в силах дышать.

— Помолчи, ради бога!

Ей было не до ответов, ей было вообще ни до чего. Она пыталась уцелеть в шторме, который подхватил ее и поднял так высоко, что остановиться значило навлечь на себя неминуемую гибель. Тело ее задрожало, завибрировало. Эмили какое-то время не могла дышать, сотрясаясь от мучительных конвульсий. А потом оцепенение сменилось шквалом удовольствия, которое заполнило каждую клеточку ее тела. И тогда она почувствовала, как что-то горячее стало перетекать в нее из него. Его жизнь. Часть его самого. То, что она сбережет до конца своих дней.

Габби застонал и содрогнулся, не в силах больше сдерживать себя. А потом медленно осел на нее и затих, перестав даже дышать. Ему не нужно было дышать. Ему не нужно было дыхание. Ему не нужно было ничего, пока рядом была его Эмили.

Это было даже прекраснее того, что им удалось пережить вчера. Эмили едва могла в это поверит. Неужели с каждым разом это может быть намного гораздо лучше? Возможно потому, что теперь она знала, к чему можно стремиться и как можно это заполучить? Но только благодаря Габриелю это могло бы произойти. Чувствуя к нему безграничную нежность, которая переполняла сердце, она повернулась к нему. Когда он медленно поднял голову и посмотрел на нее, Эмили с улыбкой отметила, что пот градом катиться у него по лицу.