— Сразу же за гостиной.

Мэгги пошла в указанном направлении. Включив свет, от которого резало глаза, она потянулась к аптечке, и вдруг увидела в зеркале свое отражение.

— Боже! — вскричала она.

Мэгги знала, что Генри рассек ей ударом кулака губу, чувствовала, как опухло и отекло лицо, но не подозревала, что выглядит так ужасно.

Через несколько минут она вернулась на кухню и положила медикаменты на кухонный столик.

— Что так долго?

— Рассматривала свое отражение. Не думала, что картина столь удручающая. — Мэгги стала распаковывать пакетики с бинтами и пластырем. Раскладывая их на столике, она мрачно пошутила: — Сейчас мне самое время брать банк. Когда опухоль спадет, ни один свидетель не признает во мне грабителя.

Майк ухмыльнулся. Что ни говори, у этой женщины имелось чувство юмора, и ему это нравилось.

— Насколько я помню, обошлось без переломов?

— Если не считать головы. По моему разумению, «легкая контузия» означает наличие в черепе трещины. Одной — это уж как минимум.

Майк вспомнил, что недавно вел себя с ней не слишком любезно. Ему следовало быть по отношению к ней добрее. Опустив глаза, он пробормотал:

— Прошу простить за мое поведение. Я совсем забыл про вашу контузию.

— Я сама виновата. Не узнала вас. — Она пожала плечами. — Уж извините меня за кочергу.

Майк с готовностью кивнул.

— Закатайте штанину! — скомандовала Мэгги.

— Не выйдет. Джинсы слишком тесные. — Майк поднялся и стал расстегивать ремень на брюках. — Придется снимать штаны.

Мэгги не слишком понравилось это заявление, хотя она и понимала, что никакого подтекста в его словах не было. Просто рана, которую Мэгги собиралась врачевать, находилась в таком неудачном месте.

— Может быть, вы… — начала было она, но Майк перебил ее, скомандовав:

— Тащите!

Мэгги вздрогнула. Брюки у Майка были расстегнуты, и первое, на что напоролся ее взгляд, был обтянутый синей материей трусов тугой комок плоти. Мэгги охватила паника, а рот приоткрылся в немом крике.

О нет, только не это! А она-то думала, что теперь находится в безопасности…

Майк заметил, как она побледнела, как расширились у нее глаза, и нахмурился. Что, черт возьми, с ней происходит? И почему она не вытаскивает осколок? Даже не пытается!

— Чего вы ждете? Разве вы не понимаете, что я не могу снять брюки, пока осколок торчит в бедре? Тащите его скорее, боль страшная!

Суровый окрик Майка подействовал на Мэгги лучше всякого успокаивающего. Уж тут при всем желании нельзя было отыскать двусмысленности или непристойного намека. Мэгги на мгновение почувствовала себя маленькой и глупой. В самом деле, сколько можно бояться? Или она обречена теперь так жить всегда и принимать за непристойность даже самые невинные слова? Нет, Господь свидетель, пора уже взять себя в руки и вытравить из души эти кошмарные воспоминания!

Мэгги глубоко вздохнула и решительно ухватилась за осколок. Когда она после секундного колебания выдернула наконец стекло из ноги Майка, тот, скрипнув от боли зубами, спустил джинсы до колен, после чего снова уселся на кухонный табурет.

Кровь струйкой потекла у него по ноге, но Мэгги сразу наложила на рану марлевый тампон и сказала:

— Вообще-то порез следует зашить.

— Может, оно и так, только я не буду ради этого гонять джип в госпиталь. У меня работы по горло.

— Ну а если кусочек стекла обломился и остался в ране?

Майк обратил внимание на то, что у пальто Мэгги очень низкий вырез, и когда она к нему наклонялась, он видел гораздо больше того, чем ему бы хотелось.

— Плюньте на это. Полейте перекисью водорода, и все дела.

Мэгги последовала его совету и залила рану перекисью. При этом она не могла отказать себе в шутке:

— Кажется, вы сказали, плюньте?

Майк некоторое время раздумывал, что бы такое сказать ей в ответ. Бедро так болело, что ему было не до шуток. Но какой-то непонятный шум в доме прервал его размышления и заставил положить руку ей на плечо.

— Спокойно, девочка, — произнес он и тем самым сразу же положил конец ее страхам, которые мгновенно стали громоздиться у нее в голове.

Распахнулась дверь, и в гостиную ввалился обросший бородой человек, похожий на дикого медведя гризли.

Он прошел на кухню, присел на табурет и сказал:

— Здорово, Майк.

Казалось, сцена, свидетелем которой он стал, не произвела на него ни малейшего впечатления. А полюбоваться было на что: перед Майком на коленях стояла красивая женщина, прижимавшая к его обнаженному бедру комок марли. У женщины непрестанно распахивалось пальто, открывая голую грудь. Между тем бородатый великан невозмутимо наливал себе из кофейника кофе и пил его чашка за чашкой.

— Привет, Абнер, — наконец ответил Майк, потом, указав на Мэгги, добавил: — А это Мэгги Смит.

Мэгги широко улыбнулась. При этом шрамик на губе разошелся, и кровь снова стала сочиться. Абнер, оторвав зад от табурета, изобразил подобие светского поклона, тактично не обмолвившись и словом по поводу ее странного вида. Вместо этого он перевел взгляд на стоявший в гостиной диванчик и громко заметил:

— А ведь я знал, что все так и будет.

— Как? — спросил Майк.

— А так — чтобы уговорить женщину остаться, тебе пришлось предварительно ее избить!

Майк ухмыльнулся во все свои тридцать два белоснежных зуба.

Мэгги тоже улыбнулась. Неизвестно почему, но Абнер ей ужасно понравился.

— Знаешь что, Абнер? Я ведь ее не бил.

— Я тоже настаиваю на этой версии, — подтвердила Мэгги, продолжая бинтовать ногу Майка. Когда с делом было покончено, она с удовлетворением посмотрела на свою работу и сказала: — А все-таки, Майк, вам надо обратиться к доктору. А вдруг там остались осколки стекла?

Майк промолчал. Они оба знали, что Майк не последует ее совету.

Он поднялся с табурета, натянул джинсы и застегнул ремень. Пока он одевался, Мэгги убирала с кухонного столика бинты и перекись водорода. Потом она вышла из кухни, чтобы отнести все это на место. Тем не менее она слышала, как Абнер произнес:

— Что, Майк, далеко зашло дело, а?

— Не лезь, куда тебя не просят, — огрызнулся Майк.

— А что я такого сказал?

— Ты всегда говоришь именно такое — намеки себе разные позволяешь, вот что.

— Да я просто считаю, что ты еще слишком молод, чтобы жить бобылем.

Майк прислушался к удаляющимся шагам. Он надеялся, что начала разговора она не слышала.

Когда Мэгги вернулась на кухню, то сразу почувствовала возникшее напряжение. С чего бы это? Разговор прошел мимо ее ушей, зато когда она вошла, то услышала энергичное «заткнись». Она решила, что мужчины разговаривали о ней — и неудивительно: ее избитое лицо просто обязано было привлечь внимание Абнера. Ее, впрочем, это заботило мало.

— Куда вы положили мои вещи? — спросила она у Майка.

Майк прекратил гипнотизировать гостя грозным взглядом и мотнул головой, указывая куда-то в недра дома.

— Ваш багаж в комнате для гостей.

— А где она, эта самая комната?

— Справа от ванной.

Мэгги кивнула.

— Ничего, если я сейчас искупаюсь?

— Да на здоровье.

Мэгги предоставила мужчинам возможность испепелять друг друга взглядами и выяснять отношения, а сама, достав из чемодана чистое белье, пошла в ванную комнату. Она забралась в теплую воду и провела там, наверное, не меньше часа. Хотя она знала, что раны мочить не следует, но устоять перед искушением принять горячую ванну не смогла. Потом она сделала себе новые повязки и решила прилечь на кровать в гостевой комнате.

Зевнув, она натянула на себя свежее белье и отправилась спать.

Глава 6

Джим Фостер расположился в гостиной на диване. Майк подошел к гостевой комнате и постучал в дверь:

— Поднимайтесь, Мэгги!

— Зачем? — прозвучал ее сонный голос.

— Полиция приехала. Джим хочет с вами потолковать.

Она жалобно застонала. Вылезать из теплой постели ей вовсе не хотелось.

— Эй, — крикнул Майк через дверь, — с вами все нормально?

На этот вопрос Мэгги не ответила.

— Через минуту я выйду, — сообщила она.

Когда Мэгги вошла в гостиную, мужчины разговаривали.

— Когда это случилось? — спросил у нее Джим.

— Не помню точно. Пожалуй, вчера около двенадцати.

Фостер кивнул и записал указанное время в тетрадь. Увидев ее лицо, полицейский поморщился. Хотя Мэгги была высока ростом, она производила впечатление создания хрупкого — возможно, потому, что была узка в кости. Джим также отметил про себя, что у нее роскошные волосы, свободно струившиеся по плечам и на концах закручивавшиеся в кольца. Кожа в тех местах, где не было царапин и кровоподтеков, отливала молочной белизной.

Заметив чисто мужской интерес, который проявил его приятель к пострадавшей, Майк нахмурился. Джим в эту минуту мало походил на копа, собирающегося начать расследование. Скорее, на взгляд Майка, он смахивал на парня, желавшего познакомиться с привлекательной женщиной.

Джим поднялся и протянул Мэгги руку.

— Меня зовут Джим Фостер. Хотел бы получить от вас кое-какие сведения.

Мэгги согласно кивнула и присела на краешек дивана, на котором сидел полицейский.

— Насколько я понимаю, вы все еще его не поймали?

Джим покачал головой.

— У нас тут такие просторы, мадам, что на это может уйти довольно много времени. Расскажите для начала, как его зовут, и опишите его внешность.

— Его зовут Генри Коллинз. Позвоните в полицию Эллингтона, там вам о нем все расскажут. Даже перешлют его портрет.

— Он что, состоит на учете?